Чай оказался горячим и вкусным, и Дима не сумел устоять
против искушения. Хотя по большому счету ему сейчас не следовало тут
рассиживаться.
— Вот эта женщина? — Старуха с неприязнью
посмотрела на Марину, и та едва не задохнулась от возмущения. Старая ведьма
прекрасно видела, что она не выходила из комнаты!
Дима повернул голову, трагически поглядел на «творение рук
своих» и помотал головой:
— Нет, это — моя сестра.
Анисья Петровна некоторое время молча изучала Марину, потом
лицо ее медленно расплылось в сладчайшей улыбке.
— Какая очаровательная молодая женщина! —
воскликнула она. И, обратившись к Марине, спросила:
— Не хотите ли чаю?
Та отрицательно покачала головой, а Юрий спросил у Димы:
— Так кто же на вас напал в холле?
— Это Софья, — утвердительным тоном заявил
Аркадий, который, конечно, сам ничего не видел. — Что она вам сказала?
— Она говорила всякие глупости. Про колбасу, —
смущаясь, ответил Дима.
— Послушайте, вы что, не видите? Он сумасшедший! —
решительно заявила Дарья. — Я требую, чтобы его выгнали из нашего дома.
— Это мой дом! — громовым голосом заявила
старуха. — И здесь будут находиться все, кого я желаю видеть!
— Ваша Софья сказала, — поспешно продолжил Дима,
оглядываясь на Дарью, — что мне не следует переступать ваш порог, потому
что внутри меня ждет смерть.
— Ну вот! — сердито воскликнул Аркадий. — У
моей сестры очередное завихрение. Чтобы вы были в курсе: она считает себя
провидицей.
— И часто сбываются ее предсказания? — с опаской
спросил Дима.
— Не знаю, не знаю… Я не проверял.
— А что еще она сказала? — заинтересовался Валерий
Леопольдович, протирая свои очки. Он мышкой просочился в комнату и до сих пор
сидел молча, не подавая признаков жизни. Дима сосредоточил на нем взгляд. Итак,
подозреваемый номер три. Второй сын Анисьи Петровны, родной брат утонувшего в
ванне Ивана Леопольдовича. Стало быть, он приходится дядей Аркадию, Юрию и
Софье. Тот, который удался в своего французского папашу и раскатывает по миру,
вскрывая, словно консервные банки, древние пирамиды.
Нет, но как эта дура Софья его напугала!
— Она схватила меня за шею и прижала к стене, —
вслух пожаловался Дима.
У него была смутная надежда, что Софья настолько утомила
родственников своим шокирующим поведением, что в этом деле они примут его
сторону. Однако никто не роптал, все просто смотрели на него и ждали
продолжения.
— Она заявила, что, если я задержусь в этом доме, я
умру! Умру от укола.
— Ну, от уколов не умирают! — горячо возразила
молоденькая медсестра, которая смотрела на Диму во все глаза. — От уколов,
наоборот, — выздоравливают.
Марина готова была поклясться, что, несмотря на свой дикий
вид, младший босс заставил юное сердце сестрички вздрогнуть и забиться сильнее.
Девице, вероятно, только-только перевалило за двадцать. Она привлекала внимание
невинным треугольным личиком, обрамленным осветленными кудряшками, и ярко
накрашенными губами. Как позже выяснилось, медсестру звали Катей. Она неотлучно
находилась возле старухи, которая заявила всем, что непременно скоро умрет, и
бросила все силы на то, чтобы отсрочить свой конец.
Дима встретился с медсестрой глазами и подумал, что если она
находилась в доме в момент смерти Ивана Леопольдовича, то ее тоже нужно внести
в список, подозреваемых. Мало ли что? Может, покойный щипал ее за мягкое место,
ей это надоело, и она избавилась от него, когда подвернулся удобный случай.
Анисья Петровна сказала, что дверь в ванную не была закрыта изнутри. В семье
никто никогда не запирался, когда шел купаться, — просто вешал снаружи на
ручку полотенце. Вроде таблички — ванная комната занята. Как раз во избежание
несчастных случаев. Ирония судьбы!
— Простите, но при чем здесь колбаса? — недоуменно
спросил Валерий Леопольдович и снял очки.
Без них он выглядел растерянным и каким-то жалким.
— Она сказала, — обескураженно развел руками
Дима, — что мне следует опасаться продуктового изобилия. «Я вижу смерть и
колбасу!» — процитировал он замогильным голосом и поводил растопыренной
пятерней в воздухе.
— В этом нет ничего смешного, — раздался от двери
хриплый низкий голос.
— Софья! — укоризненно воскликнули одновременно
Аркадий и Роман.
На пороге гостиной стояла маленькая тощенькая женщина
примерно сорока лет. Непонятно, как она могла схватить высокого и сильного Диму
за горло и прижимать его к стене. Скорее всего, она просто его здорово
напугала. Впрочем, Марина тоже испугалась бы: у Софьи были длинные черные
волосы, расчесанные на прямой пробор, и по-восточному узкие темные глаза.
Казалось, что она все время зловеще щурится.
— Этот человек не должен находиться в нашем
доме, — резко заявила она и ткнула пальцем в направлении Димы. Палец
оказался костлявым, с кроваво-красным ногтем. Вероятно, он играл в провидческой
деятельности Софьи определенную роль. — Он умрет, и у всех нас будут
неприятности.
— Что это вы на меня накинулись? — немедленно
возмутился Дима. — Я разве вас просил что-нибудь предсказывать?! — И
обиженно добавил:
— Тоже мне Кассандра!
— А вы дурак!
Дима немедленно решил, что Софья будет стоять в его списке
под номером пять. Еще неизвестно, не предсказала ли она смерть своему папочке.
А потом осуществила свое предсказание. Может быть, он замыслил сдать ее в
сумасшедший дом?
— Вы обещаете, что я наемся колбасы, уколюсь и умру, а
я же еще и дурак! — возмутился он.
— Уходите подобру-поздорову. Чтобы ноги вашей…
— Я еще не умерла! — негодующе возвысила голос
Анисья Петровна и схватилась за кислородную подушку. — Вот когда умру,
будете тут распоряжаться! Я сказала: молодой человек останется. И придет к нам
на ужин… Вместе с сестрой.
Все посмотрели на Марину, которая была похожа на черт знает
что. Дима уныло подумал, что ее роль приманки для мужчин семейства Девель
навсегда провалена, вскочил со стула и потащил ее к двери.
— Мы страшно польщены, — пробормотал он, вытолкнув
Марину в холл и спиной выходя из гостиной.
— Будьте здесь к восьми! — вслед им крикнула
старуха. — И не вздумайте меня.., как это? Продинамить! Я старая женщина,
и мои прихоти надо выполнять!
— Мы придем! — крикнул Дима от входной двери.
— Там собака, — неожиданно вспомнила Марина,
хватая его за руку, которая уже потянулась к ручке. — Она задумала меня
съесть и подкарауливает.
— Я ее запер, — раздался позади голос Юрия. —
Бедняга Барон сидит в кладовке… Из-за вас.
