— Удача! — шепотом воскликнул он и начал чтение с
конца.
Через пару минут Дима убедился, что ежедневник содержит
невероятно глупые замечания. Например, вчера Аркадий накорябал через весь лист:
«Ходил на чай к Л.К. в желтых брюках. От меня все дохли». А позавчера
ограничился короткой записью: «Сонька — дура».
— Что за черт? — возмутился Дима и быстро
перелистал страницы. Нашел нужное место и едва не завопил от досады — лист был
вырван с мясом.
Интересно, что же он там написал накануне трагедии?
Какой-нибудь выпад в адрес папы? Жаль, что медсестра ничего не поняла, когда
подслушивала! Могла бы быть посообразительней. Для порядка Дима еще полазил по
комнате, ознакомился с гардеробом Аркадия, который показался ему невероятно
вычурным, обследовал карманы, сунул нос в корзинку для мусора и вынужден был
признать, что время потрачено зря.
Ему удалось благополучно избежать встречи с шатающимся по
участку Юрием, он просочился в калитку и бодрым шагом отправился восвояси.
Каково же было его изумление, когда, приблизившись к своему временному жилищу,
он увидел, что окно в комнате Марины освещено и распахнуто настежь, а оттуда
лезет здоровенный мужик в белых кроссовках.
— Что это? — испугался Дима.
Мужик спрыгнул на землю, а из окна полез следующий.
— Я сплю? — вслух спросил Дима и ущипнул себя за
руку. — Нет, я не сплю.
С резвой рыси он перешел на мягкую поступь леопарда и стал
подбираться к коттеджу со стороны зарослей кустарника. Пока он крался, из окна
показался третий мужик. Первые два предложили ему руку, но он отказался от
помощи и с грохотом спрыгнул с подоконника. После этого троица быстрым шагом
вышла на дорогу и направилась в сторону реки.
«Насилие! — ужаснулся Дима. — Убийство!» Неужели
эту дурочку, которую он обещал своему брату держать под присмотром, укокошили в
первую же ночь? Или она еще жива? Трясущимися пальцами Дима достал из кармана
ключ, повернул его в замке и, стараясь не дышать, осторожно приоткрыл входную
дверь.
В это же самое время Аркадий вышел из туалета, кое-как
умылся и прополоскал рот. После побоев все его тело болело так, словно состояло
из одного сплошного синяка. Никаких других порывов, кроме того, чтобы лечь и
умереть, у него не было. Желание целоваться пропало, едва родившись.
Марина стояла возле кровати и стряхивала с одеяла осколки
люстры. Аркадий подошел к ней гусарским шагом и сказал в затылок:
— Я сожалею.
О чем он сожалел, было неясно, но по крайней мере прозвучало
это благородно. Марина вздрогнула и обернулась, прижимая подушку к животу.
— Спасибо, — пролепетала она, тоже не вполне
понимая, за что она его благодарит. — Вам, наверное, пора?
Аркадий ничего не ответил. Глаза у него сделались
стеклянными, как у чучела бобра, которое Марина видела однажды в охотничьем
магазине. Внезапно «чучело» накренилось и начало падать вперед. Оно сбило
Марину с ног, уронило на кровать и навалилось на нее сверху. Марина истерически
взвизгнула.
В тот же миг Дима Куманцев, словно Чапай, ворвался в
спальню. В руках у него вместо сабли была клюшка для гольфа. Дима проскакал к
кровати, легонько замахнулся и аккуратно чпокнул Аркадия по макушке. Тот хрюкнул,
вздрогнул всеми членами и затих. Дима схватил его за шиворот и стащил с Марины,
которая лежала на спине с зажмуренными глазами.
— Эй! — позвал Дима, до смерти боясь, что она
подверглась насилию и он во всем виноват. — Ты живая? Марина! Ты как?
Марина открыла глаза и ответила голосом Настеньки, которую
злая мачеха оставила зимой под елкой:
— Очень хорошо.
— С тобой никто ничего не сделал? — продолжал
допытываться Дима, не обращая внимания на Аркадия, который бесформенной кучкой
лежал у него под ногами.
— Нет-нет, — все так же лежа ответила
Марина. — Это просто гость.
— А те три типа, которые вылезли из окна?
— Наверное, они тоже приходили в гости, — с
некоторым сомнением сказала она. — Впрочем, я не знаю точно. Надо спросить
у Аркадия.
— А где он? — удивился Дима, радуясь, что обошлось
без всяких ужасов.
Марина села, посмотрела на пол и сказала:
— Вот.
— Это — Аркадий?! — Дима так искренне изумился,
как будто у лежавшего на полу человека был собачий хвост. — А что с ним?
— Не знаю.
— Ну хорошо, — задумчиво сказал Дима. — Что у
вас тут случилось, когда он пришел?
— Его рвало.
— И это все?!
— А что еще надо?
— То есть ты хочешь сказать, что он приходил сюда
специально, чтобы его тут вырвало?
— Мы не успели в подробностях обсудить его намерения.
— А кто устроил погром?
— Я не видела, — пожала плечами Марина. — Я
перебирала одежду в кладовке.
— Пожалуй, нам стоит немного подкрепиться, —
пробормотал Дима, перепрыгнул через Аркадия и вышел.
Вернулся он с бутылкой коньяка и двумя стаканами. Налил и
залпом проглотил свою порцию. Марина долго нюхала свою, потом собралась с духом
и расправилась с ней мелкими глотками. Сначала стало хорошо ее животу, потом
блаженное тепло растеклось по всему телу.
— Что мы будем с ним делать? — неожиданно
разволновавшись, спросила она, показав носком ноги на Аркадия.
— Надо отнести его домой.
— Опять?! — возмутилась Марина. — Мы что,
будем таскать этих братьев до посинения? У меня от первого чуть грыжа не
вылезла.
— Ну, хорошо. Он тут очнется, и как мы ему объясним,
что случилось?
— Скажем, что ему стало плохо, — с отвращением
сказала Марина. — Да и черт с ним, ничего мы ему не скажем! Почему мы
вообще должны ему что-то говорить?
— Нет, мне что-то не хочется ждать, пока он придет в
себя и начнет задавать вопросы. Давай его все-таки оттащим. В дом не понесем,
оставим возле входа. От нас до дома Девелей гораздо ближе, чем от реки.
— Ну, хорошо, — буркнула Марина. — Будете
платить мне за пробег, как грузовому такси.
Они перевернули Аркадия на спину, подвергли беглому осмотру
и схватили за руки — за ноги.
— Будет очень плохо, если нас кто-нибудь увидит, —
сказал Дима, кряхтя, словно портовый грузчик, придавленный мешком.
Он спиной вышел в дверь и спиной же двинулся к калитке.
— Может быть, пройдем через участки? А не по
дороге? — предложила Марина.
— У Девелей крыжовник вдоль забора. Мы через него ни за
что не перелезем. Давай, давай, держи его как следует.
— Что, если у Аркадия сотрясение мозга? —
неожиданно озаботилась Марина.
