Старик сбросил с плеч рюкзак, отвязал от него короткие широкие охотничьи лыжи, достал верёвку и присел перед камнем, прикидывая, как получше приладить их к диковинной находке.
Предположительный эпицентр падения метеорита, тайга, окрестности деревни Кедвавом, 4 апреля 1991 года, 13 часов 40 минут.
Облачённый в неуклюжий скафандр человек отделился от длинной цепи затянутых в ОЗК солдат, обшаривающих анализаторами дозиметрических приборов каждый миллиметр покорёженной тайги, и неловко побрёл к небольшой расчищенной площадке посреди леса. То и дело спотыкаясь о заснеженные обломки веток и деревьев, густо усеивающих землю, учёный старательно обходил даже небольшие выемки, опасаясь провалиться в одну из многочисленных воронок, засыпанных прошедшим ночью снегопадом. Добравшись до площадки, в центре которой была разбита надувная гермопалатка из прозрачного двуслойного полимера, он потопал ногами, стряхивая снег с ботинок скафандра, и, немного пригнувшись, вошёл внутрь.
Посреди палатки, вокруг сдвинутых друг к другу передвижных стоек с многочисленным научным оборудованием, сгрудились несколько человек в таких же, как он, неуклюжих скафандрах, взгляды которых были прикованы к дисплеям всевозможных счётчиков, измерителей, осциллографов, потенциометров и прочих датчиков, густо рябящих строками сложных научных данных. Вошедший мельком покосился на обилие индикаторных стрелок, диаграмм, цифр и синусоид, после чего неловко поднял руки к голове и стащил с неё объёмистый шлем скафандра.
— Не преждевременно ли, Леонид Валерьевич? — нахмурился кто-то из присутствующих. — Первичный анализ данных ещё не закончен…
— Ерунда, — отмахнулся тот, — мы здесь уже шесть часов, и ещё к полудню было ясно, что опасности нет. — Он помолчал немного и добавил: — По крайней мере, такой, от которой могут защитить эти скафандры. Военные обшарили уже десять квадратных километров, счётчики Гейгера показывают норму, ни химической, ни бактериологической угрозы также не обнаружено. Если метеорит и принёс сюда что-то ещё, то мы этого ещё не нашли.
Он подошёл к коллегам и наскоро просмотрел несколько перфолент с графическими данными, лениво выползающих из недр приборов.
— Что у вас, Николай Семёнович? — Учёный взглянул на коллегу. — Есть новости?
— По-прежнему ничего конкретного, — развёл руками тот учёный, что предостерегал его от преждевременной разгерметизации скафандра, — но есть некоторые любопытные странности.
— Сейсмическая активность? — предположил вошедший.
— Нет, она в норме, — Николай Семёнович отрицательно кивнул, — сообщения местных геологических станций не подтвердились. Если тут что-то и происходило, оно закончилось до нашего прибытия.
— Что ж, мы этого ожидали, — невесело поморщился человек без шлема, приглаживая рукой седую шевелюру, — крайне печально, что на организацию экспедиции было потрачено столь непростительно много времени…
Он вздохнул. В кои-то веки науке выпала уникальная возможность изучить редчайший феномен — падение колоссального газового метеорита, под действием запредельно низких температур космического вакуума кристаллизировавшегося в пузырчатое твёрдое тело, а на сбор и подготовку экспедиции не оказывается средств! Ему, академику Лаврентьеву, пришлось лично бегать по высоким кабинетам, буквально вымаливая деньги на экспедицию. Но поистине фантастическая перспектива возможных открытий, быть может, обновления состава таблицы Менделеева, а то и переосмысления старых представлений об устройстве Солнечной системы, галактики или даже Вселенной, в буквальном смысле свалившаяся с неба прямо в руки, абсолютно не интересовала чиновников. В стране творится чёрт знает что, и московские номенклатурщики озабочены только одним: как урвать себе кусок побольше в начинающейся неразберихе. СССР трещит по швам, и высшим бюрократам наплевать на науку. Лаврентьев гневно достучался практически до самого верха, и только после этого на организацию экспедиции были выделены средства, да и то на треть меньше затребованных.
В результате время было упущено. Станции нефтепромыслов, ближе всего расположенные к району падения метеорита, почти сутки сообщали о регистрируемых сейсмодатчиками слабых колебаниях земной коры, из близлежащих посёлков приходили сведения о поистине феноменальном схождении метеоритного дождя, сопровождавшего разрушение метеорита при входе в атмосферу, и последующих за этим огромных выбросах струй пара из мест падения его осколков. Но пока экспедиция оформляла бюрократические бумаги, закупала и получала снаряжение и транспорт, утрясала формальности со взаимодействием с местными органами власти и армией, а потом ещё добиралась к месту событий, всякая активность в районе падения прекратилась. Ко всему прочему, накануне их прибытия прошёл сильнейший снегопад, и результативность поисков вообще свелась к нулю. Изувеченная бомбардировкой тайга в радиусе пятидесяти километров — вот и всё, что пока удалось обнаружить. В тех нескольких воронках, что пока удалось разыскать под сильнейшими завалами, засыпанными толщей свежего снега, не было найдено абсолютно ничего. Конечно, уже само по себе это было определённым результатом. Пробы почвы из воронок в срочном порядке уже готовили к отправке в Москву, где их подвергнут доскональному изучению, но самого главного — явных частиц упавшего метеорита пока отыскать не удалось. И рассказы местных жителей ещё больше ввергали учёных в уныние. Те немногие очевидцы падения именно метеоритного ядра, что не спали в то утро, все как один указывали, что рухнул он точно в центр одного из таёжных болот, которых в этих местах десятки. Болото экспедиция нашла, но толка от этого не прибавилось, от метеорита не осталось и следа, а осушить болото не представлялось возможным.
— Так что же мы имеем? — Лаврентьев вопросительно посмотрел на коллегу.
— Взгляните на показания осциллографа, — кивнул тот, указывая на прибор.
— Хм… — нахмурился академик, — что за ересь… Возможно, прибор раскалиброван?
— Нет, — возразил Николай Семёнович, — остальные ведут себя так же. К тому же я лично проводил калибровку перед выездом из Ухты. — Он протянул руку к соседней приборной стойке: — И вот ещё компасы. Весьма любопытно.
Лаврентьев перевёл взгляд на две стоящие рядом тяжёлые экранированные консоли со встроенными буссолями, геодезическими уровнями, сейсмодатчиками и компасами. Стрелки их компасов указывали прямо противоположные друг другу направления.
— Любопытно! — просветлел академик. — Значит, всё-таки какая-то аномалия тут есть! Когда это началось?
— Невозможно определить, — покачал головой учёный, — дело в том, что это происходит с компасами не всегда. Они-то работают исправно, то начинают показывать чушь, причём не всегда оба, зачастую шалит только один из них, причём всегда разный. И отклонения выдаются тоже различные, без какой-либо упорядоченности. И это — единственное, что вызывает интерес. Никаких других аномалий или отклонений в этом районе нет.
— Значит, мы их ещё не нашли! — В глазах Лаврентьева уже пылало пламя полубезумного научного энтузиазма. — Здесь что-то есть, Николай Семёнович, а раз есть, то я обязательно это разыщу!
