Глядя во все глаза на торжественную фигуру длинноклювого жреца, Машка испытала сильнейшее дежавю. Совцы носили странную одежду, походка их была подпрыгивающей, но все прочее удивительно напоминало что-то ранее виденное. Дома. По телевизору. Хотя по телевизору чего только не покажут!
Они медленно шли по коридору к выходу из Башни. Полы свободной одежды жрицы подметали пол, вздымая облачка золотистой пыли. Глаза в стенах были закрыты, видимо, из уважения к Машке.
— Много поколений мы больше половины жизни проводили в состоянии оцепенения, — рассказывала Яр-Мала. — И самые крошечные птенцы, и старики — все были подвластны спячке. Каждый из нас совершенно беззащитен во сне, потому многие в это время погибали, несмотря на все предосторожности. Таково было наказание чужого могущественного бога.
— А за что он так обозлился на вас? — поинтересовалась Машка.
— Разумец вспыльчив, — объяснила Яр-Мала. — Однажды мы не узнали его, явившегося к нам, и высмеяли.
— Ну и что? — не поняла Машка. — Ты что, хочешь сказать, что он злился на вас столько времени? Идиот, честное слово. Я-то думала, боги мудрые... Ну пошутил над ним кто-то неудачно, зачем же столько поколений наказывать?
— Он простил, — напомнила жрица, — Не стоит оскорблять его снова. Чужой бог мстителен.
— Если я этого товарища встречу, я ему обязательно скажу, что думаю о его поведении, — пообещала Машка. — Отчего-то он подозрительно часто рядом со мной появляется. Не иначе, ему что-то от меня надо. А раз надо, я заставлю его меня выслушать.
Яр-Мала усмехнулась:
— Опасно заставлять богов.
— А что делать? — Машка пожала плечами. — Должен же их кто-то воспитывать! Что такое хорошо, что такое плохо и тому подобное...
Жрица задумчиво покивала и открыла перед ней дверь.
— Ну и куда мне теперь? — поинтересовалась Машка.
— Дальше, вперед. Куда хочешь, ведь дорог много.
— Замечательно! — обрадовалась Машка. — Тогда я домой пойду. У меня там зарплата осталась, вещи и еще кое-чего по мелочи... Ребята опять же...
— Разве что обратной дороги тебе нет, — добавила Яр-Мала, склонив голову набок, будто к чему-то прислушивалась. — Ее никогда ни у кого нет, ни у смертных, ни у вечных. Одни лишь люди любят обманывать себя и других, обешая вернуться. К вечеру или когда-нибудь вообще, неважно. Никто не может вернуться назад. Впрочем, ты это и сама знаешь.
Ощущения у Машки, когда она пыталась задуматься о возвращении в поместье Вилигарка, и впрямь появлялись неприятные: словно в темное окно заглядываешь, не зная, появится там сонное лицо хозяина или бездна, полная осколков и червей. Она сжала кулаки и возмутилась:
— Как это мне нет обратной дороги?! Я там, между прочим, книжку библиотечную оставила!
— Ну и что ты нахохлилась? — попыталась урезонить ее жрица. — Порядочные птенцы так себя не ведут. Не позорь гнездо Ра-Таста, он уважаемый товарищ. Пойми, книжка — не жизнь. Ты всегда можешь купить себе другую книжку или не читать книжек вовсе. От этого ничего не разобьется в тебе. А если ты начнешь поступать наперекор правилам жизни, ты поймешь, какой хрупкой была твоя часть этой жизни.
— Правила созданы для того, чтобы их нарушать, — буркнула в ответ непобежденная Машка и тут же спросила примирительно: — Ну и куда мне, по-вашему, лучше двигаться?
— Двигайся вперед по дороге, — пожелала ей Яр-Мала, — и обязательно найдешь свою судьбу.
«Было бы смешно, если бы я нашла чужую», — подумала Машка, но ничего не сказала. Жрица казалась такой трогательной и серьезной, что впервые Машке показалось неуместным смеяться над чужой, пусть глупой, жалкой и унизительной для последователей верой. Она только помахала Яр-Мале на прощание и, развернувшись, решительно ступила на дорогу.
Птицеголовая женщина долго смотрела ей вслед, полуприкрыв глаза. Листья, которые ветер безжалостно рвал с ослабевших по осени веток, танцевали вокруг Птичьей Башни и, устав, золотом падали жрице под ноги. Яр-Мала смотрела на дорогу, по которой уходила гостья, и думала о том, что богатая красота листьев недолговечна. Придут холода, снег покроет землю, а листья под его морозными ладонями станут похожи цветом на лошадиный навоз. Впрочем, рано или поздно такое случается со всяким золотом, богатством и красотой. Мир переваривает все это и превращает в землю, но это не страшно. Ведь из земли — рано или поздно — растут новые листья, новое золото, красота и богатство.
Птицеголовая женщина смотрела на уходящую Машку, пока та не отдалилась настолько, что фигурка ее стала неотличима от силуэтов падающих листьев. Тогда жрица отвернулась и, склонив голову, вошла в Птичью Башню. Дверь захлопнулась, отсекая листопад.
Глава 14
ЗАМОК ОТРАЖЕНИЙ
— Боже мой, какое уродство, — прошипела Машка в который уже раз, с ненавистью вглядываясь в свое отражение.
Зеркало, принесенное хозяином гостиницы, было плохоньким, с выщербленными краями и довольно мутным. Но и оно не могло скрыть ужасную правду: шрам, оставшийся на память о судебно-религиозной церемонии птицеголовых, сильно портил Машкино лицо. И до этого, по правде говоря, не отличавшееся неземной красотой.
— Теперь я самая настоящая уродина!.. — простонала она и села перед зеркалом на пол, поджав ноги под себя.
Послышался осторожный стук в дверь.
— Госпожа? — с опаской позвал помощник хозяина. — Желаете поесть?
Денег у Машки было совсем немного — несколько лошиков, что выдала ей Айшма на карманные расходы, но поесть было необходимо. Успокаиваться и повышать себе настроение лучше всего именно таким безобидным способом.
— Желаю! — рявкнула Машка на ни в чем не повинного паренька и тут же устыдилась, услышав его испуганный топот на лестнице. — Квазиморда! — обозвала она себя и отвернулась от зеркала.
Этим утром ее ничто не радовало, даже то, что хозяин гостиницы величал ее госпожой и обращался с исключительной вежливостью, если не с подобострастностью. Хотя, как и в самом начале своих злоключений в Ишмизе, она была одна и, увы, не обладала магической силой. Правда, кажется, владельцу местной гостиницы на это было совершенно наплевать, его больше интересовало, откуда взялась незнакомая девушка и куда направляется. Он жил в мире, полном магии, магов и магических существ, но при этом мало чем отличался от обыкновенного жителя Подмосковья.
Выйдя из совецкого посольства. Машка отправилась к южной границе города. Вий как-то обмолвился, что к югу от Астоллы есть небольшое поселение, выросшее вокруг замка Отражений. Замок принадлежал одному из лучших гадателей и иллюзионистов Ишмиза — мессиру Глетцу, который кое-чем был обязан парочке сумасшедших эльфов. Машка всегда считала, что долги следует отдавать, пусть даже не тому, у кого занимал.
Попутчиков с телегами она нашла на удивление быстро. В южный город Тарьян отправлялся торговый обоз, владелец которого не возражал подбросить до Зеркального прилично одетую девочку, знающую много занимательных историй об эльфах. Машке было не привыкать ездить автостопом, а тележный стоп не сильно отличался от привычного ей варианта.
