Машка хрюкнула и изобразила дружелюбную улыбку. «Не стоит быть такой завистливой, когда рядом постоянно находится кто-то, кто читает твои мысли», — сделала она себе своевременное внушение.
Голос у Карвен, когда она заговорила, оказался прекрасным и очаровательно дрожащим — именно то, что требуется для любого мужчины, даже если он эльф. Машка глубоко вздохнула и прислушалась к сбивчивому рассказу смески. А вдруг действительно она поведает о чем-нибудь поинтереснее, чем пьющий сожитель или воры, забравшиеся на склад. Реальность превзошла самые романтические Машкины ожидания.
— На складе появились какие-то незнакомые мне духи, — поведала Карвен, хлюпая носом. — Они перерыли весь пол, разбили свет и съели ночного сторожа.
— А он не ушел в загул? — скептически поинтересовался Май, видимо хорошо знавший упомянутого девушкой сотрудника.
— Нет. — Карвен помотала головой. — Они оставили его голову и трубку. Наверное, они не переносят запаха табака. Мы нашли останки сторожа утром и уже связались с дежурным некромантом. Боюсь, даже он не сможет помочь нам в оживлении старого Грайка, а жаль. Грайк был хорошим сторожем.
— Ну не усторожил, с кем не бывает, — попытался неуклюже пошутить Май.
Карвен метнула на него гневный взгляд, и почти тут же глаза ее затуманились слезами. Она провела рукой, стирая слезинки. Получалось это у нее здорово — изящно и эмоционально. Машка подумала, что в Москве из Карвен вышла бы отличная гламурная модель для любого глянцевого журнала и что она, Машка, тоже хотела бы иметь такие красивые руки. «Надо будет выяснить, нельзя ли это как-нибудь провернуть с помощью магии», — сделала она себе заметочку на будущее.
— Я боюсь, что это кто-то из Древних, — дрожащим голосом добавила Карвен. — Кто-то из тех, с кем обычному человеку не справиться.
И почему это Машке упорно казалось, что девушка пытается Мая охмурить? Потому ли, что ее проверенный годами нюх на опасность сейчас не реагировал, или потому, что вела себя девушка как характерная лирическая героиня дешевого дамского романа. Свои смутные ощущения она пока не стала оформлять в четкие образы, отложив в копилку с надписью «Потом осмыслю». Мая обижать не хотелось.
— Ладно, пойдем глянем, — помедлив немного, согласился Май.
— Я пошлю Жовко, чтобы он показал вам дорогу, — торопливо сказала Карвен, в первый раз демонстрируя, что она заметила то, что эльф не один. И улыбнулась Машке.
Улыбаться она умела так, что всякие сомнения в ее растерянности разом исчезли. Просительно улыбалась, смущенно, что доступно не всякой красивой женщине. Чтобы улыбаться так существу одного с тобой пола, пусть даже и не очень взрослому, нужно быть не только красивой, но еще и умной.
Жовко оказался тем самым духом зала, что привел их на кухню. Похоже, он был для Карвен тем незаменимым человеком, которого вечно отправляют за забытыми, но необходимыми вещами и на которого возлагают почетную обязанность вводить посторонних в курс дела. Сейчас блестящая ткань на нем не висела, а тапки с ушами сменились более практичными кожаными шлепанцами. Короткие округлые уши и белая кожа выдавали в нем чистокровного человека, вероятно ради удобства научившегося петь, словно накк, — ведь в «Гневе рожека» всячески приветствовалось нечеловеческое начало.
Изнутри склад выглядел так, будто здесь играли в индейцев десяток невоспитанных мальчишек, а потом еще устроили вечеринку их старшие братья. Покореженные деревянные стеллажи поддерживали друг друга, словно пенсионеры, в очередной раз лишенные своих жалких льгот. Мешки были разорваны, а прутья нелепо торчали из переломанных корзин. Струйки крупы вытекали из мешков прямо на пол. Празднично алели несколько крупных ярких фруктин, выкатившихся из корзин. Лампы-сосульки, частью разбитые, частью просто разбросанные по земляному полу довершали картину разгрома.
Посередине красовался аккуратный круг добросовестно перепаханной земли. Пахаря, сожравшего сторожа и напугавшего Карвен, видно не было. На складе стояла полная тишина.
— Ничего себе беспорядочек... — нарушила ее Машка.
Эльф принюхался, пошевелил пальцами, словно гладил воздух, и задумчиво сообщил:
— Здесь кто-то был.
— Да что ты говоришь?! — язвительно удивилась Машка. — А я-то смотрю и думаю: как это мешки сами по себе порвались да еще полки так искорежили? Что-то тут не так!
— Я имею в виду, здесь был кто-то ненормальный, — поправился Май. — Незнакомый запах. Я никогда его не встречал, а значит, это что-то совсем редкое. Я не могу понять, кто это.
Машка осторожно подошла к краю крута, наклонилась и тоже втянула ноздрями воздух. Пахло гнилью и корицей. Примешивался к этому слабый запах бананового пюре, но, возможно, в этом были виноваты изувеченные корзины и мешки. Корицей же ощутимо воняло от земли.
— Похоже, это был сумасшедший булочник, — вынесла Машка свой вердикт. — Он прорыл подземный ход, съел сторожа и украл у Карвен какие-нибудь дорогие пряности. Она случайно не хранит в подвале что-нибудь особенное?
Из особенного вспоминался только спайс, помянутый в «Дюне», да и запах был подходящий. Кажется, на Арракисе в местах скопления песчаных червей тоже пахло корицей. Машка быстро прокрутила в голове описание песчаного червя и присмотрелась к области перерытой земли. Нет, если даже это был червь, то очень маленький — не больше полутора метров. Крут, через который злоумышленник проник на склад, не вместил бы даже толстого человека, не то что массивного инопланетного хищника. Машка не была уверена в этом полностью, но, кажется, червь такого размера еще не был опасен для человека. Увидев Машкину беззаботную наглость, осмелел и Жовко. Прошел вперед, прислонил к стене уроненную метлу, поцокал озабоченно языком над припасами. Машка вернулась к двери, около которой в мучительных раздумьях стоял Май.
— Похоже, это песчаный червь, — авторитетно заявила она. — У вас водятся песчаные черви?
— Так червь или все-таки булочник? — фыркнул эльф.
Беспокойство не оставляло его. Он не любил сталкиваться с чем-то в первый раз, находясь вдали от умудренного опытом Вия, хотя ни за что не признался бы в этом вслух.
— Я к тебе с серьезными вещами... — обиделась Машка.
— Водятся, — улыбнувшись, ответил Май. — Они живут на пляжах и выгрызают мозги тем, кто слишком долго загорает.
— По-моему, ты надо мной издеваешься, — предположила Машка.
— Очень может быть, — подтвердил Май.
В этот момент в одном из темных углов подвала полыхнуло синим — хозяйственный Жовко магическим образом чинил сломанный стеллаж. Машка завистливо вздохнула: такое умение наверняка пригодилось бы и ей, только вот учить ее пока никто не рвался.
— Что бы это ни было, сейчас оно явно ушло, — резюмировал эльф, разворачиваясь к духу зала спиной.
Почти сразу же оттуда, где стоял несчастный Жовко, послышался сдавленный крик, перешедший в хрип, а сияние стало ярче, светлее и пронзительнее. Одним движением Май отбросил замешкавшуюся Машку за спину и уставился на нежданного гостя. Или, скорее, нежданных гостей. Из взбаламутившегося, словно омут, земляного круга, потихоньку вытягивался рой голубых светящихся ос с ясно видимыми вполне гуманоидными ручками, ножками и головами. Более всего эти странные существа походили на эльфов Андерсена, тех, из сказки «Дюймовочка», что основали в южной стране возле живописных развалин собственное королевство. Стая этих крошек была огромной — хвост ее все еще тащился из земли, а голова уже отворачивалась от Жовко, не подающего признаков жизни. Ноги его, неприлично голые и белые, торчали из-под стеллажа предупреждением окружающим. Есть официанта эльфы Андерсена не стали. Их внимание, пока неагрессивное, обратилось на Машку и Мая. Машке немедленно стало нехорошо. В животе все взбунтовалось по спине пробежал холодок, а руки онемели. Зато Май кажется, чувствовал себя вполне уверенно. Он замычал что-то мелодичное, словно глухонемой, и развел руками, словно показывал, что взять с него все равно нечего. Стая в задумчивости остановилась. Некоторые особи, страдающие ярко выраженным индивидуализмом, видимо разведчики роя, облетели вокруг пришельцев, пристально разглядывая их довольно красивыми глазами голубого и золотого цвета. Совершенно не к месту Машке вспомнилась популярная песня обычно исполняемая Борисом Гребенщиковым, про голубое, золотое и затерянный где-то город с путеводной звездой. К мурлыканью мотивчика обстановка не располагала, а потому Машка ограничилась боязливым взглядом в сторону стаи.
