Перед ним в темноте будто взошла звезда, разбросав во все стороны паутинки серебряных лучей. Каменные стены по бокам испарились, оставив лишь непроглядный ночной мрак. Его ничто не окружало; он стоял на тропе, парящей над самой бездонной и самой широкой пропастью на свете. Пространство исчезало прямо под ногами, словно его и не было вовсе, и только теперь жрец осознал, что идет уже не по каменному полу, а по раскачивающемуся мостику из человеческих костей.
Кости рук и кости ног, белые дуги ребер сплетали страшную тропу, перемежаясь иногда черепами, целыми или расколотыми. Чолик замедлил шаг, ощущая, как подкатывает к горлу тошнота. Вот череп впереди выскользнул из своего гнезда и с сухим стуком трещотки покатился по мосту, потом ударился о тазовую кость и сорвался вниз.
Чолик наблюдал за падением черепа, сломанная челюсть которого перекосилась так, что казалось, будто он кричит. Череп, кувыркаясь, летел долго, очень долго, пока, наконец, не исчез из виду – свет серебряной звезды на том конце моста больше не дотягивался до него. Только тогда Чолик понял, что кости не скреплены друг с другом; они лежали крест-накрест, внахлест – вот и вся поддержка решившемуся перейти мост.
Может, повернешь назад, Баярд Чолик?
Не справившись с собой, Чолик оглянулся. Позади – он не мог бы сказать, как далеко, – маячил прямоугольник двери, ведущей в уютную пещеру под руинами Рансима. Там мерцали фонари и факелы и на неровном полу лежали обглоданные скелеты. Мысль о возвращении в относительную безопасность пещеры, кажется, приглянулась разуму Чолика.
Взрыв встряхнул мост, и ошеломленный старика увидел, как взлетают вверх перекрещенные кости и, расцепляясь, падают во тьму, вращаясь, словно странные сухие листья, сорванные ветром с дерева.
Образовавшийся провал Чолик перепрыгнуть не мог – слишком далеко. И старый жрец понял, что загнан в ловушку.
Пусть это станет тебе первым уроком, - сказал демон. – Я буду твоей силой, когда у тебя не окажется своей.
Сознавая, что обречен, Чолик снова повернулся и взглянул на костяной мостик. Серебряная звезда вспыхнула ярче, освещая путь. Мост тянулся дальше, но теперь он шел зигзагами. На углах росло нечто вроде деревьев.
Чолик мешкал, пытаясь собраться с силами, но знал, что тело его уже исчерпало все ресурсы.
Иди, Баярд Чолик, - дразнил его демон. – Ты сделал свой выбор в тот момент, когда шагнул в дверь. Просто ты заблуждаешься, полагая, что способен изменить решение на пути.
Чолик чувствовал, как гигантская невидимая рука сдавливает его грудь, перекрывая дыхание. Что это, сердце? Неужели оно, в конце концов, предало его? Или это возмездие Захарума тому, кто покинул Церковь?
Конечно, - проговорил Кабраксис, – ты можешь броситься вниз с моста.
Соблазн поманил Чолика, но только на миг. Искушение породил не страх, а дух противоречия. Впрочем, искра вспыхнула и тут же погасла. Ужас смерти пылал в нем неистовым костром. Он поднял ногу и сделал следующий шаг.
Приблизившись к первому из деревьев, жрец увидел, что они увешаны плодами. А подойдя еще ближе, он разглядел, что фрукты эти – крошечные человеческие головы. Маленькие личики искажал страх. Губки двигались в мольбе, только теперь ставшей чуть слышной. И хотя слов Чолик не понимал, то, что они выражали страдание, было очевидно. Невнятный звук, поток боли и отчаяния создавал ужасающий, но мелодичный мотив.
Голоса пытаемых, - пояснил Кабраксис. – Разве это не сладчайший напева когда-либо слышанный тобой?
Чолик продолжал идти навстречу новому повороту, и новому дереву, и новому хору безнадежности и муки. Дыхание обжигало легкие, железные обручи стискивали грудь все крепче.
Он споткнулся.
Иди, Баярд Чолик. Еще немного. Или ты хочешь умереть там и стать еще одним фруктом на дереве?
От боли мутилось в глазах, но после следующего изгиба старик поднял голову и увидел, что мост ведет прямо к небольшому островку, парящему посреди тьмы. Серебряная звезда висела за плечом крупной нескладной человекоподобной фигуры, сидящей на каменном троне.
Задыхаясь, способный уже лишь втягивать в себя воздух, зная, что от смерти его отделяют дюймы, Чолик сделал последний рывок и остановился перед существом на троне. Не в силах стоять, старый жрец упал перед демоном на четвереньки и ощутил ладонями и коленями ласку гладкой, словно отшлифованной, черной скалы острова. Он закашлялся, слабея с каждой секундой. Медный привкус крови наполнил рот, и черный камень окропили алые брызги. А потом жрец, онемев от ужаса, увидел, как скала впитывает кровь, выпивает ее до капли, вновь становясь сухой.
Посмотри на меня.
Корчащийся, буквально рассыпающийся от боли, уверенный в своей смерти, Чолик поднял голову:
– Сделай свою работу быстро, Владыка Кабраксис.
Даже сидя, демон был бы выше Чолика, если бы тот встал. Старый жрец догадался, что Кабраксис вдвое выше любого человека, в нем, возможно, футов пятнадцать росту. Массивное, широкое тело демона было черным как смоль, с прожилками юркого голубого пламени, пылающего в нем. Лицо, грубо высеченное, с непрорисованными чертами, внушало ужас: два перевернутых треугольных глаза, вместо носа – черные провалы ноздрей и безгубая щель рта, наполненного желтыми клыками. На голове извивались, шипя, ядовитые гадюки, окрашенные в прекрасные, чистые цвета радуги.
Ты знаешь о Черной Дороге? – спросил демон, наклоняясь к человеку.
В его голосе больше не звучала насмешка.
– Да, – выдохнул Чолик.
Ты готов встретиться с тем, что лежит на ней?
– Да.
Тогда давай.
Кабраксис протянул к Чолику свои огромные трехпалые руки и сжал шершавыми ладонями его голову. Когти демона вонзились в плоть человека, проникая в глубь черепа.
Все поплыло перед глазами Чолика, они наполнились слезами, глядя на безобразный лик демона. Жрец ощутил на себе зловонное дыхание Кабраксиса. И, прежде чем Чолик осознал, что делает, он закричал.
Демон лишь рассмеялся, а потом дохнул на старика огнем.
Глава 9
Окинув взглядом гавань порта Таурук, Райтен понял, что два из трех его судов потеряны. Огонь уже поднялся по мачтам, почти полностью охватив снасти и паруса, так что потушить его было невозможно.
Райтен с мрачной целеустремленностью мерил шагами палубу «Барракуды».
– Убирайтесь прочь! – рявкнул он на пиратов, боявшихся его больше, чем огня, оттого и боровшихся до сих пор с пожаром.
Попытка повысить голос причинила боль раненому горлу.
Пираты повиновались немедленно, без всяких угрызений совести покинув судно. Если бы потеря нескольких человек означала спасение корабля, Райтен пошел бы на это, но сейчас лишиться и кораблей, и людей было для него неприемлемым.
