– Нет у меня никакого мужества. Когда гоблин мне угрожал, разве я сказал ему: «Давай стреляй!»? Храбрец бы так и поступил. – Он вздохнул. – Если бы с этим гоблином встретился Галадрин Карролик, то он поймал бы стрелу в воздухе и бросил ее обратно в гоблина. А если бы я был Таураком Блейзом, то подпрыгнул бы и перебил всех гоблинов могучей дубиной Жабья Смерть.
Харран пришел в ужас от таких речей.
– Но я ведь этого не сделал, – тут же добавил Вик.
– Ты же двеллер! – воскликнул Харран. – Тебе такие вещи и в голову-то приходить не должны!
– А они и не приходят, – уверил его Вик.
– Но ты же только что все это подумал.
– Нет, вспомнил, – ответил Вик. – Это просто истории про людей. Даже не про людей – про идеи.
Харран покачал головой.
– Вот идеи-то как раз хуже всего, Вик. Самое опасное и эгоистичное, что только можно сделать, – это иметь такие идеи. Человек, который думает, что может что-то сделать, опасен не только для самого себя. Он опасен и для всего общества, если заставит других поверить в него. Не надо помнить такие истории, Вик.
Великий магистр Фролло высказался бы не такими словами, подумал Вик, но он бы согласился с этой мыслью. Вик был напуган и чувствовал себя виноватым. Что, если у него появятся такие идеи и никто его не остановит? Вдруг он поверит, что он герой, как в книжках в крыле Хральбомма? Вряд ли. А уж если он вообразит подобную глупость, находясь среди гоблинов, то его немедленно убьют в назидание тем, кто способен на такие фантазии.
Вик вздрогнул. Внезапно он понял, что гоблин чуть его не убил. Один раз, находясь рядом с эмбир, он смотрел в лицо смерти, и это сбило его с толку. Но он ведь не считал себя непобедимым, так? Или ему было уже все равно? И то и другое не радовало.
Вик снова посмотрел на Харрана.
– А ты почему со мной сидишь?
– Потому что если ты еще раз сделаешь что-то такое, из-за чего мы все окажемся в опасности, – сказал Харран, глядя ему прямо в глаза, – я сам тебе мозги вправлю.
Следующие три дня пронеслись незаметно. Как оказалось, рабов, ждавших продажи на аукционе, посылали на временную работу по уборке Мыса Повешенного Эльфа. Работа начиналась с рассветом, когда у ворот в загон выдавали еду, и заканчивалась, когда закат окрашивал в красный цвет небо на западе. Работа была тяжелая и опасная. Каждый день маленький библиотекарь возвращался в свой загон измученным донельзя. Трое из их загона погибли, когда стена внезапно обрушилась и раздавила их прежде, чем усталые рабы смогли сдвинуть с места камни. Утром четвертого дня их в последний раз накормили и повели в ошейниках и цепях на рынок рабов.
Рынок находился всего через две улицы от загонов. Вик шел в цепочке рабов и гадал, куда он попадет. Другие рабы особо с ним не разговаривали, и даже Харран был в этот день менее дружелюбен, чем обычно. И хотя Вик засиживался допоздна каждую ночь и спал урывками, он так и не видел больше человека в черном.
Они шли по разбитой улице между двумя зданиями, разрушенными настолько, что восстановить их было уже просто невозможно. В свое время это были прекрасные произведения архитектуры, а сейчас от них остались только обломки. Вик обошел зубастую голову горгульи с обломком шеи и удивился, что никто из гоблинов не забрал ее себе домой в качестве трофея.
Большая часть рабов попадала в шахты. Маленький библиотекарь узнал об этом, прислушиваясь к разговорам рабочих. Но многих отправляли на арену в качестве гладиаторов. Двеллеры с увечьями часто работали могильщиками, хороня жертв боев, на которые являлись зрители из всех окрестных деревень. Жестокие развлечения Орфо Кадара всегда собирали огромную кровожадную толпу, которая несла деньги в казну короля пиратов.
А еще были поля и сады. Это, наверное, получше, чем шахты, думал Вик. Все слышали об ужасных происшествиях, которые случались в шахтах.
Самым удивительным в это утро было то, что Вик внезапно понял: он уже привык воспринимать загон как некое убежище. Пока двеллеры работали на уборке, их мог оскорбить и ударить любой проходивший мимо гоблин. Конечно, они не калечили рабов, ожидавших продажи, они просто развлекались, причиняя двеллерам боль. Но лучше ли будет там, куда он попадет? Вик не знал этого, и покидать загон ему не хотелось.
Вик так увлекся своими мыслями, что не слышал зазвучавших рядом шагов, пока прохожий не поравнялся с ним. Черные ботинки прошагали по лужам, оставшимся от вчерашнего дождя, забрызгав и без того промокшие штаны Вика. Маленький библиотекарь не обратил внимания на очередное неприятное происшествие ужасного дня.
И вдруг знакомый насмешливый голос прошептал так тихо, что услышал его только Вик.
– Итак, дружок, сегодня тебя продадут. А секрет все еще у тебя?
Вик удивленно оглянулся на идущего рядом человека. Само собой, тот был в черном плаще, скрывавшем его почти целиком. Виднелись только бородка да насмешливая улыбка.
– А тот, кто тебя купит, – сказал человек в черном, – получит и твою драгоценную тайну Конечно, если он будет знать, что у тебя есть эта тайна. – И он зашагал шире, оставив Вика далеко позади.
Вик посмотрел ему вслед, удивляясь тому, как быстро человек в черном скрылся в направлявшейся на аукцион толпе. Не успел библиотекарь успокоиться после неожиданной встречи, как впереди на площади показался огромный фонтан. От изумления у Вика заныло в животе.
Это был совершенно особенный фонтан, он упоминался в десятках прочитанных Виком книг. Теперь маленький библиотекарь знал, где он находится, – и когда он понял, во что превратилось это место, ему стало совсем нехорошо.
14. ПРОДАН.
Фонтан был высотой в три этажа Он занимал всю середину открывшейся перед Виком огромной площади. Со всех сторон площадь окружали развалины зданий куда более высоких, чем фонтан.
На фонтане видны были высокие изящные горы, окруженные зелеными лесами. Эти леса были тщательно вырезаны из кварца с изумрудными прожилками, который превращал питавшую фонтан воду артезианского источника в тысячи крошечных радуг. С правой стороны среди кварцевых деревьев прятались маленькие домики эльфов. Когда-то, как Вик знал из книг, домики соединяли серебряные нити, создававшие лесные коридоры.
Деревья уводили взгляд от вершин гор к вырытым у их подножий шахтам. Там также стояли развалины гномьих домиков, сооруженных из крошечных отдельных кирпичиков. Там и сям виднелись опрокинутые наковальни. Может быть, подумал Вик, в обломках гномьей деревушки еще валяются крошечные железные молоты, изготовленные специально для фонтана.
На глаза Вика навернулись слезы, когда он увидел, во что превратились места, описанные в книгах Хранилища Всех Известных Знаний. Разрушенный Берег, понял он, простирался куда дальше на юг, чем это было известно библиотекарям или даже Великим магистрам.
От деревни гномов тропинки вели к морскому берегу, вырезанному из куска темно-серого гранита длиннее телеги с упряжкой. Скала нависала над морем, изображенным огромной круглой чашей, в которой теперь была только солоноватая вода да осколки камней. Раньше эта чаша символизировала собой Серебряное море, одно из самых маленьких морей в этой части мира. Тогда море окружали огромные рифы и полукольцо гор, рожденных подводными вулканами, и его легко было защищать. Эти горы называли Черными Щитами из-за твердой черной породы, которая вырастала из моря на месте взрывов подземных вулканов.
