— Именно. Но почему Зо не сказал нам?
— Романд, а зачем ты, например, задавал вопросы, на которые знал ответ, когда к нам приходил император?
— Я не знал ответ! Ты просто неправильно поняла вопрос! Я ведь действительно не понял, по какой причине Эфа притащился к Зо, а то, что он мой отец… Какая разница?
Пушистик пристроился в ногах Виты. Девочка сладко спала, засунув большой палец правой руки в рот. Рядом, в соседней кроватке сонно зевал Иванд. По всей видимости, двух часов сна для малыша оказалось недостаточно, но мальчик упорно в это не верил. Характер.
— Действительно, никакой разницы, — согласилась Лита. — Но, по-моему, это отговорка. Слабенькая. Я тоже отговаривалась, когда думала, что ты сильно огорчишься, проведав тайну своего рождения.
— Огорчился, — признался муж. — С другой стороны, обрадовался. Это объясняло поведение Имлунда.
Магиня покачала головой. Её мужа следовало нарекать не Романд Случайный, а Романд Всепрощающий. Хотя — нет, не всепрощающий. Родного отца он не простил… Простит. Когда найдёт все объяснения, простит. Потому что поймёт.
— Романд, а ты ведь тоже из редких, как наши с тобой малыши.
— Что? — не понял юноша. — Ты об этих дурацких пророчествах про третьего змеёныша?
— Не только о них, — хмыкнула в ответ Лита. — Вот. Прочти.
Она протянула ему книгу.
Романд, флегматично пожав плечами, открыл тоненькую тетрадь в кожаной обложке. Эта книжечка не встречалась юноше в библиотеке, хотя казалась знакомой. Где-то он похожую видел… У племянницы, что ли? Старшей дочки Феллона. Да, наверное. Точно — дневник. Странно, Лита дала прочитать свой дневник? Или странно, что Лита ведёт дневник? Девчонки!
Пролистнув пару-тройку пустых страниц, Романд наткнулся на запись. Почерк не Литы. У жены он мягкий, округлый, при этом растянутый — в целом, напоминающий вязь или ветку декоративного плюща. Или вовсе — вязание. Юноша как и всякий маг держал в руках крючок: одна петля цепляется за другую, потянешь — всё распустится. У Литы каждое слово представляло собой незаконченное кружево.
В тетради же каждая буква отстояла отдельно от другой: потряси — и посыплются чёрные «букашки» —фигурки. Рисовали их словно по линейке — в той же манере, что и эльфийские руны в Замке Путей. Такой текст воспринимался постепенно: сначала расшифровывались буквы, затем строящиеся из них слова и лишь после доходил смысл написанного целиком.
Когда трижды змеёныш озарится Светом,
Закроет Врата и склонится пред Тьмой,
Мир раздвоится, не рухнув при этом,
Но сменится Власть — к Чтецам перейдёт,
И жалобный плач жизни начнёт.
— Опять?! — взвыл Романд.
Иванд беспокойно дёрнулся в кроватке, однако под ласковое воркованье Пушистика не проснулся. Вилейта вовсе проигнорировала выходку отца.
— Да, да. Это «дурацкое» пророчество, — согласилась Лита. — Каждое действо применимо к тебе, особенно в свете… тьфу!.. того факта, что ты принял имя Хрон, тем самым окончательно подписавшись под этим предсказанием.
Магиня поднялась, укутала детей и вернулась к мужу, села очень близко, так, чтобы прикоснуться плечом к руке Романда.
— Но имеется другая мелочь. Несмотря на твою бесспорную трижды змеёнышесь и принадлежность к роду Хрон, Чтецы к власти не придут.
— Почему? А Зо? Ты?
— Я всего лишь жена престолонаследника и мать Иво, наиболее вероятного из вас двоих императора. Папа, соответственно, — тесть и дед. Не более… Да, конечно. Иванд — читающий, как и Вита, — Лита задумчиво поглядела в окошко. Солнце царило на безоблачном небе — так недалеко и до пустынного самодурства. — Если Власть и сменилась, то исключительно внутри нашего рода. Если же говорить об империи, то к Чтецам она перешла задолго до твоего рождения. Точнее — к чтецу.
— Имлунд — читающий. И он фактически управляет Гулумов, — согласился Романд. — Тогда выходит, что пророчество перевёрнуто. По-моему, такого не бывает. Это ерунда!
— А ты почитай дальше.
Звеня, сойдётся серебро:
Из двух — одно,
Случайно, роком и судьбою
Разрушит Мира все устои.
Смещает верх, смещает низ
Дитя всевластного каприз.
Убей… Не сможешь…
— Ох, Лита! Это вообще песенка! Мне Имлунд о ней рассказал. И относилась она к другому Миру, — юноша ткнул пальцем в первую строчку. — Мой жезл и мой меч могут сливаться в одно оружие — боевой посох. Настоящий Посох мага! Но не надолго.
— Наверное, оттого, что пока ты ещё не маг, — предположила Лита. — Но сдаётся мне, что не могут сливаться, а представляют собой одно целое. Скажи, отчего чародей с мечом в руках вызывает усмешку?
— Потому что когда-то давно волшебство отделилось от воинского искусства.
— А теперь они воссоединяются. Вполне возможно, твой Посох — признак, следствие этого воссоединения… — магиня вновь замолкла, но видя, что муж открывает рот, заговорила. Лита ещё не закончила. — Из двух — одно. Это произошло в нашем Мире.
— В лавке Керейна?
— Верно. Жезл и Меч тянулись друг к другу, а папа хорошо знал, что тебе вручает, — он в Главели всё выведал ещё тогда, когда ты Врата закрывал.
— И они звенели… — припомнил Романд. — Но следующее всё равно связано с моим походом в тот Мир! Там магия существовала в предметах. Для того чтобы спасти Имлунда, я сумел ею воспользоваться.
— Конечно. Потому что если магия существует в предметах, то она существует и во всём Мире, а, следовательно, доступна всякому, кто умеет с ней обращаться, — с безжалостной правдивостью сообщила Лита.
— То есть моя затея с сонничкой была глупостью? — молодой чародей спал с лица. Губы юноши дрожали — вот так, без предупреждения узнать, что круглый дурак.
— Что ты! — магиня ласково погладила мужа по щеке. — Доступно-то волшебство доступно, но и добраться до него ещё надо — в туннелях перемещения оно ведь тоже доступно. Сонничка тебе помогла. Однако устоев ты там не нарушил. А здесь — сколько угодно. Женился, например, на чёрной магине, когда как белому тебе не положено.
— Ха! Вот уж устой!
— Разрушил проклятие Хронов. Понравился чёрным магам. Не пришёлся по вкусу белым, но оказался под их защитой… Ты взываешь ко Тьме и получаешь от неё помощь Светом! — Лита кивнула на тетрадь. — Ты читаешь, хотя даже не являешься читающим.
Романд ошарашено уставился на книжечку в руках. Теперь он припомнил, где видел похожую: не у племянницы, а у тестя на столе в кабинете.
— А что тогда «смещает верх, смещает низ» ? Я думал… Ёорундо рассказывал… Мы пошли вниз, а двигались вверх… Хотя дело-то было всего лишь в Призрачных кругах…
