— Слушайте меня, люди! — загремел комит Гасне. Он был вооружен громкоговорящим раструбом и стоял на подмостках, откуда мог видеть весь сухой док и руководить всем строительством. — Вам предстоит делать то, что вы уже не один раз делали. Так что просто, ни о чем не задумываясь, исполняйте команды своих десятников и надзирателей.
Он замолчал, а его помощник повторил его слова по-турецки. Оглядевшись, Гектор понял, что по крайней мере каждый четвертый из рабочих — турок. Среди них, как ему показалось, он узнал могучую фигуру Иргуна, оджака со «Славы моря».
— Очень важно не мешать друг другу, — продолжал Гасне. — Сделай свое дело как можно быстрее, отступи назад и дай следующему сделать его работу. И чтобы никаких разговоров и криков. Вы должны работать молча и пользоваться только жестами. Всякий, замеченный на болтовне, получит десять плетей. Говорить могут только надсмотрщики и мастера-плотники, но и они — тихо. Все прочие указания будут даваться свистом, и каждый час будет бить барабан, так что ход времени вам будет известен. А теперь — за работу!
Раздался свист. Носильщики схватили первую дюжину набора и понесли вниз по лестнице в сухой док. Мастера-плотники ставили брус на место и прибивали. Первые наборы были установлены, а носильщики уже подносили следующие по порядку. Гектору пришлось признать, что мастерство и порядок в работе были изумительны. Менее чем за полчаса весь набор был пригнан, как и куда следует, — что обыкновенно требовало пятнадцати дней работы. Затем, не останавливаясь, плотники занялись палубными стяжками, после чего — обшивкой. Тес сгибали зажимами и пригоняли так искусно, что к полудню корпус был уже готов, а плотники, стоя на коленях наверху, торопливо прибивали настил палубы. А внизу, под ними, конопатчики забивали паклей швы. К тому времени стук молотков и визг пил достигли столь оглушительного тутти, что запрет на разговоры утратил всякий смысл — никто не смог бы расслышать собственных слов. Только в сумерках, когда большая часть плотницких работ закончилась, шум начал стихать, плотники ушли, предоставив малярам, резчикам и позолотчикам заниматься украшением корабля при свете факелов. К полуночи конопатчики занялись проверкой своей работы, насосом закачав воду в трюм, отыскивая течи и законопачивая их, прежде чем снова осушенная подводная часть судна будет окончательно покрыта дегтем. Едва успел мастер-конопатчик доложить Гасне, что течи нигде нет, а его рабочие едва успели выбраться из дока, убегая от вод, когда ворота шлюза открылись — док начали затапливать. Священник уже взошел на борт, чтобы освятить корабль, и не успел он закончить, как галеру вытянули на чистую воду и подтащили к причалу.
К тому времени работа Гектора была завершена, и никто не обращал на него внимания, а он стоял и слезящимися от усталости глазами смотрел, как такелажники ставят мачты и реи.
— Почти девять часов, — заметил кто-то в толпе, когда товарищи Дана из оружейной подняли на фордек главное орудие галеры, тридцатишестифунтовую пушку, и два орудия поменьше.
Грузчики арсенала, передавая по цепочке балласт, снаряжение, весла и снасти, грузили все на галеру и размещали на палубе. Вот раздался топот ног, лязг и дребезжание железа. К причалу маршевым шагом приближались пять групп галерников по полсотни людей в каждой. Все в новой многоцветной тюремной одежде, в цепях, заново покрашенных черной краской. Перед галерой они остановились. Надзиратели из заключенных коротко свистнули в дудки, и гребцы, повернувшись, взбежали по трапам, разошлись по своим скамьям и спокойно расселись. Тогда надзиратели приковали их к сиденьям.
Только теперь, впервые за тридцать шесть часов, Гектор увидел, как Гасне расслабился и улыбнулся спокойно и одобрительно. Капитан галеры и офицеры в лучшей форме поднялись на борт, и какой-то паренек развернул штандарт королевского Галерного корпуса, золотую лилию на красном поле. Пропела труба, и галера отошла от причала. Еще одна серия свистков, и гребцы, поставив весла длиной в тридцать восемь футов, поднялись на ноги и стали наизготовку, держа руки на рукоятях. Забил барабан, гребцы затянули монотонную гортанную песню, огромные весла задвигались в том же ритме, погружаясь в грязную воду гавани и уводя галеру от дока.
— Бродар обещал его величеству, что галера будет готова к плаванию до полудня второго дня, — послышался тот же голос, — и сдержал свое слово.
Гектор глядел из-под руки на новорожденную галеру, идущую к выходу из гавани. Было прекрасное солнечное утро, почти безветренное, и еще одна галера, идущая навстречу, в гавани, проходила между сторожевыми фортами. Встретившись, две галеры отсалютовали друг другу, приспустив свои флаги. Гектор увидел флаг прибывшей галеры — красный раздвоенный крест на белом поле.
— Крест святого Стефана, — сказал портовый грузчик. — Это, должно быть, наш новичок, «Герасим».
Глава 14
— Добро пожаловать, шевалье! Ваш визит в арсенал воистину великая честь для нас. — Такими льстивыми словами комиссар Батист приветствовал Адриена Шабрийана, когда рыцарь святого Стефана вошел в его кабинет. — Интендант Бродар просил меня передать вам его искренние извинения: он не может присутствовать лично, поскольку вынужден был уехать по неотложному делу — аудиенция у его величества. — Комиссар не скрывал своей радости. — Вчера мы спустили на воду новую галеру, построенную менее чем за тридцать шесть часов. Совершенно изумительное достижение, не правда ли? Его величество желает услышать подробности от самого интенданта.
— Я видел эту новую галеру, — сухо заметил Шабрийан. Он подозревал, что Бродар направился ко двору не столько затем, чтобы отвечать на вопросы короля, сколько затем, чтобы об этой успешной демонстрации узнали как можно больше людей.
— Великолепно! Это действительно великолепно! — кичливо продолжал комиссар. Он подошел к столу, на котором красовалась точная модель галеры. — Один из наших галерников, ювелир, который несколько вольно обращался с собственностью своих клиентов, трудился над этой моделью более восемнадцати месяцев. А мастера арсенала сумели построить настоящее судно — сто восемьдесят пять футов в длину и двадцать два фута по бимсу у ватерлинии — меньше чем за два дня. При этом на остов и обшивку пошло не какое-нибудь там дерево, а лучший прованский дуб! Самый трудный материал для работы. Исключительно достижение!
Он посмотрел на своего посетителя, ожидая хоть какого-нибудь знака одобрения, и оказался не готов к холодному ответу Шабрийана.
— Всякая галера хороша одним — своей командой, и я пришел к вам за людьми. «Святой Герасим» по дороге сюда встретился с турецкой бригантиной. Ничего серьезного не произошло, турок бежал, но от его залпа я потерял пять скамеек гребцов, и теперь на моей галере некомплект. Десятая часть моих постоянных гребцов — добровольцы, и они привыкли работать за добычу, а не за жалованье. Многие из них решили не поступать на службу к королю. Я уверен, что вы сможете восполнить эту нехватку.
— Стало быть, вам требуются гребцы сверх тех турок и полутурок, что прибыли из Ливорно шесть недель тому назад и которые ждут отправки на ваш корабль?
