Перальта всецело доверял своему боцману. Мадрига служил с ним больше пятнадцати лет, и между ними давно возникло взаимное доверие. Испанский капитан только жалел, что у его команды мало практики в обращении с вертлюжными орудиями. Тяга колониальной администрации к грошовой экономии означала, что любые учебные стрельбы были редкостью. Контадорес, эти счетоводы, осуждали напрасные траты дорогостоящего пороха.
Перальта в досаде покусал губу. Его «Санта-Каталина» плелась позади кораблей сопровождения, уменьшив ход почти до скорости пешехода. Отчасти в этом тоже была вина бюрократии. Подводная часть барка лонга обросла ракушками и водорослями, потому что корабль больше месяца простоял на якоре возле Панамы, пока капитан дожидался разрешения произвести кренгование.
Вернувшийся Эстебан доложил, что четыре корабельных патарерос вынесены из трюма. Пушки проверили, зарядили и установили на бронзовые вращающиеся опоры-вертлюги — на шканцах, по одному с каждого борта и два на носу. Таким образом, эти патарерос могли обстреливать пространство вокруг всего корабля. К несчастью, нехватка мушкетов означала, что снабдить стрелковым оружием удастся меньше половины экипажа. Остальным придется довольствоваться пиками и саблями. Все это следствия той же самой трясины, кисло подумал дон Франсиско. Он обращался в королевский арсенал с просьбой выдать еще четыре патарерос, и, хотя пушки ему пообещали, на корабль их так и не доставили. Недостаточный запас пороха, слишком мало оружия, скудное и несвоевременно выплачиваемое команде жалованье — барка лонга Перальты в миниатюре представляла собой все вице-королевство Перу. Смельчаки пытались управлять страной, которая разваливалась на куски из-за нерадивости и скаредности.
Он повернулся, проверяя, что происходит с другими кораблями эскадры. Карабаксал уже миновал пиратский строй, и его корабль маневрировал, разворачиваясь к ветру. Похоже, врагу он причинил не много ущерба, потому что два ближайших к нему каноэ по-прежнему оставались неповрежденными и на плаву. Остается надеяться, что капитан Бараона преуспеет больше.
Крик с носовой палубы заставил капитана вспомнить о плане собственной атаки. Впередсмотрящий сообщил, что три оставшихся пиратских каноэ меняют курс. Они направляются наперехват его барка лонга.
— Наша цель остается прежней, это та большая пирога, — подтвердил Перальта. — Не стрелять, пока мы не подойдем совсем близко.
Вообще-то, патарерос вызывали у него беспокойство. Установленные на планшире корабля, вертлюжные пушки выглядели довольно грозно и при умелом обращении способны нанести огромные потери. Но обычно из патарерос стреляли холостыми зарядами, давая салюты при визитах высоких сановников или в религиозные праздники матери-церкви. Как это типично для контрадорес: они дозволяли тратить порох для всяких церемоний, теша самолюбие вельмож, но только не на учебные стрельбы! Тщеславное хвастовство выходило дешевле и нравилось толпе.
Перальта прикинул, что еще десять минут — и вяло продвигающаяся «Санта-Каталина» окажется в пределах досягаемости врага. Капитан прошелся по кораблю, ненадолго останавливаясь, чтобы словом-другим подбодрить людей. Особое внимание он уделил пушкарям, по двое стоявшим у каждого орудия.
— Я полагаюсь на вас, — тихо промолвил Перальта. — Не верьте старым сказкам, будто пираты — дьяволы из преисподней. Как видите, это люди, причем очень грязные и оборванные.
Когда дон Франсиско вернулся на свое место возле штурвала, он оценил расстояние между барка лонга и пирогой. Слишком далеко, чтобы открывать огонь, имея хоть какую-то уверенность на успех. Вертлюжные пушки выпускают убийственный град картечи, но их дальнобойность ограничена. Ветер, хотя и был очень легким, по-прежнему продолжал ровно дуть с запада.
Дон Франсиско принял решение.
— Боцман! Меняем курс! Пройдем мимо пироги с наветренной стороны. Я хочу, чтобы все четыре патарерос переставили на правый борт.
Эти легкие пушки прислуга могла снимать и переставлять на другие места, а дополнительные вертлюги для монтировки уже имелись на всем корабельном планшире. Переместив вертлюжные орудия таким образом, чтобы все четыре могли вести огонь с правого борта, капитан получал практически готовый бортовой залп.
Не успела еще орудийная прислуга укрепить последнюю из пушек на вилкообразную монтировку, как с пироги раздался первый мушкетный выстрел. Дон Франсиско с опаской полагал, что пираты окажутся хорошими стрелками, но дальность и точность этого первого выстрела все равно его поразили. С дистанции в триста шагов мушкетная пуля ударила в планшир рядом с одной патареро, от расколотого дерева брызнули щепки. Один обломок глубоко вонзился в грудь канонира. Тот удивленно вздрогнул, внезапно закашлялся и упал спиной на палубу. Его напарник немедленно занял место товарища, но Перальта отметил испуг, промелькнувший на лицах стоявших поблизости матросов.
— Теперь открывайте огонь! Вон ваша цель, — отдал приказ дон Франсиско, словно бы ничего не произошло.
Лучше, чтобы пушкари занялись делом, пусть даже дальность для точной стрельбы велика. Работа с пушками отвлечет их, а особенных навыков обращения с патарерос не требовалось. Канониру нужно лишь навестись на свою цель «por el raso de los metals», «по линии металлов», воспользовавшись для этого грубыми прицельными приспособлениями на стволе, и дать в нужный момент команду напарнику поднести зажженный запальный фитиль к затравочному отверстию.
Раздался громкий глухой хлопок, словно бы сильно ударили по плохо натянутой коже барабана. Это был характерный звук выстрела из патареро. Дон Франсиско следил, как, не долетев до пироги, в море расцветает узор из маленьких белых всплесков. Барка лонга все еще находилась за пределами дальности пушек.
Капитан сделал несколько неспешных шагов по палубе, развернулся и зашагал обратно, стараясь разом видеть и пиратов, и своих людей. Перальта стремился к тому, чтобы его команда поняла, что именно сейчас важно оставаться спокойными.
Стелки в пироге открыли беглый огонь. Действовали они с завидным хладнокровием. Выстрелы звучали через неравные интервалы, и было очевидно, что у них есть время тщательно прицеливаться. Дон Франсиско услышал, как над головой прожужжало несколько мушкетных пуль. В прямоугольниках нижних парусов появилась пара дырок. Еще четверых матросов ранило острыми отлетевшими щепками.
Наконец «Санта-Каталина» подошла на дистанцию выстрела. Бабахнула носовая патареро, и на этот раз фонтанчики от картечин взлетели вокруг пироги. До слуха дона Франсиско донеслись отдаленные крики боли. Изрыгнули свои заряды три остальные вертлюжные пушки. Две нацелены были плохо и причинили врагу мало ущерба. Однако выстрел четвертого орудия был удачен — испанец увидел, как после прямого попадания несколько пиратов рухнули ничком.
— Молодцы! Так держать! — крикнул он, когда канониры стали перезаряжать пушки. Патарерос были обычной конструкции и заряжались с дула, а не с казенной части. Чтобы перезарядить орудия было безопаснее и легче, их снимали с монтировки и к следующему выстрелу готовили на палубе. Требовалось прочистить горячие стволы, забить в дуло заряд пороха и пыж и под конец засунуть внутрь парусиновый мешочек с картечью и со всякими металлическими обрезками и обломками. На это уходило обычно несколько минут, а потом патареро вновь возвращалась на свое место на планшире, и канонир опять мог стрелять.
