— И следующие три недели вы провели на борту «Санто-Росарио», в обществе вашей хозяйки, пока корабль находился в руках пиратов.
— Это тоже верно.
Гектор не мог глаз отвести от Марии. Первоначальное потрясение при виде девушки прошло, уступив желанию как-то привлечь ее внимание, восстановить прежнюю связь с нею и не дать ускользнуть. Но в сторону Гектора она не смотрела. Взгляд девушки словно бы впился в бумаги, лежащие на полированном столе советника.
Допрос Марии неуклонно продолжался.
— В то время или когда-либо еще этот человек пытался действовать в отношении вас насильственными методами или отнимал у вас имущество?
Только тогда Мария повернула голову и посмотрела прямо на Гектора. Их глаза встретились. Как ни старался, он ничего не мог понять по выражению ее лица. К своему смятению, Гектор увидел в ее глазах безразличие, равнодушие, словно бы он был ей совершенно незнаком.
— Нет.
— Насколько вам известно, он виновен в смерти капитана Лопеса?
— Как я уже говорила, я не видела, как погиб капитан Лопес. Мне ничего об этом не известно.
Советник начал терять терпение. Гектор подумал, что тот хочет решить дело одним ударом.
— Мария да Сильва, этот человек был членом команды пиратского корабля?
Мария вновь посмотрела на Гектора. Мгновенное колебание, всего в несколько ударов сердца, и девушка тихо произнесла:
— Может, он и был на борту другого корабля, но никогда не ступал на борт «Санто-Росарио».
Гектору показалось, что он ослышался.
Вид у опешившего советника был в высшей степени растерянный.
— Вы говорите, что его не было на борту «Санто-Росарио»?
— Да.
Советник взял записанные показания, протянул бумагу Марии.
— Взгляните сюда, в низ страницы, — попросил он девушку. — Вы узнаете свою подпись?
— Конечно. Это действительно моя подпись.
— Разве не эти показания были даны в присутствии этого молодого человека и алькальда Пайты?
— Свидетельство было составлено в кабинете алькальда. Но я никогда не видела этого человека.
Советник резко, с присвистом вдохнул, всем видом выражая крайнее недоверие.
— Мария да Сильва, дело очень серьезное. Вас доставили из Перу, чтобы дать свидетельские показания о пиратских действиях в отношении «Санто-Росарио» и об убийстве капитана Лопеса. Тем не менее вы утверждаете, что не узнаете одного из шайки разбойников, который причастен ко всем этим злодеяниям.
— Повторяю, я не знаю этого человека. Здесь какая-то ошибка.
Рассерженный советник бросил лист на стол перед собой. Мария смотрела в пол, сложив руки на груди, жестом, который Гектор узнал. Поза девушки говорила об ее упрямстве и непоколебимости.
Ловко вмешался Брайс.
— Сеньор Адриан, возможно, у вас есть другие свидетели?
Испанский советник не сумел скрыть своего гнева.
— Сейчас нет, — злобно бросил он.
— Тогда нам лучше попросить юную леди удалиться.
Гектор провожал уходившую Марию взглядом, и мысли его неслись вскачь. Отчаянно хотелось верить, что Мария, отрицая знакомство с ним, хотела защитить Гектора, но она вообще отказалась его узнавать. Казалось, без всякого труда она начисто стерла всякую память о нем. Гектор чувствовал себя так, словно между ними пролегла громадная ледяная пустыня. Больше он девушку не понимал.
— На этом все, мистер Линч, — заговорил Брайс. — Допрос окончен. Можете быть свободны.
За дверью, сидя на скамье в коридоре, Гектора поджидал Брэдли. Когда Гектор вышел из библиотеки, бейлиф встал с обеспокоенным выражением лица и взял юношу под руку.
— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил он. — Ты бледен. Мистер Брайс хотел встретиться с нами после разговора и обсудить итоги. Его адвокатская контора недалеко отсюда, в Линкольнз-Инн. Мы не спеша пойдем туда и обождем, пока он не закончит свои дела.
Ожидать им пришлось почти час. Контора Брайса была такой, какой ее и предполагал увидеть Гектор, — две маленькие комнаты, осмотрительно прячущиеся в боковой улочке. Секретарь Брайса, неразговорчивый костлявый малый с частым чахоточным кашлем, принес посетителям маленький поднос с двумя стаканами и бутылкой Канарского и оставил их вдвоем. Допив второй стакан, Гектор начал слегка отходить после потрясения от встречи с Марией. Взяв себя в руки, юноша загнал образ Марии в глубину души и попытался сосредоточиться на насущных проблемах: вероятность предстать перед Адмиралтейским судом под председательством потенциально враждебно настроенного свекра Сюзанны, лжесвидетельство Коксона, по чьему оговору его причислили к организаторам рейда в Южное море. Будущее представлялось совершенно безрадостным и не сулило ничего хорошего.
К изумлению Гектора, вернувшийся Брайс выглядел, насколько позволяла привычная сдержанность, весьма довольным собой.
— Гектор, испанский посол отзывает свой иск, — сказал он. — Я обсудил дело с сеньором Адрианом, и мы пришли к соглашению, что при отсутствии главного свидетеля, той очаровательной юной леди, на успешный для него исход дела надежды мало.
Гектору понадобилось какое-то время, чтобы переварить неожиданное известие.
— По-моему, советник слишком легко сдался.
— Все упирается в пропавшие лоции. Я сумел заронить в голову сеньора Адриана мысль, что если кто-то и завладел навигаторскими записями, так это твой капитан, Бартоломью Шарп. Несомненно, теперь свои усилия посольство сосредоточит в этом направлении.
— А как быть с обвинениями капитана Коксона, будто я предоставил карты для противозаконного предприятия? Мне все равно придется за это отвечать?
Брайс позволил себе слабый намек на улыбку.
— Я порекомендую суду, чтобы обвинение капитана Коксона было отвергнуто за отсутствием улик. Буде он продолжит подобные заявления, основывая свои утверждения на присланной им карте, я первым делом поинтересуюсь, как она попала к нему. Той же угрозой я воспользуюсь, если прознаю, что он снова предлагает свои услуги сеньору Ронкильо.
Брайс сунул руку в карман и вытащил письмо.
— Это мне передали, когда я покидал Уайлд-хаус после беседы с советником Адрианом. — По предостерегающему взгляду поверенного Гектор догадался, что Брайс ознакомился с содержанием послания. Юноша взял бумагу и, развернув ее, прочитал:
Дорогой Гектор!
Не признать тебя было для меня труднее всего в жизни. До той секунды, как вошла в комнату, я не представляла, зачем меня привезли в Лондон и к чему все это может привести. Надеюсь, ты поймешь, почему я так отвечала. Когда ты получишь эту записку, я, полагаю, уже отправлюсь в обратный путь в Перу. Я вернусь к донье Хуане, чей муж получил повышение и назначен членом аудьенсии. Я буду с нежностью вспоминать каждый час, что мы провели вместе. Ты навсегда останешься в моей душе.
