— У них даже мискито есть чему поучиться, — сказал индеец, вернувшись уже в сумерках и с добычей на ужин — целой связкой летучих рыб. — Для молодых они делают каноэ поменьше. Некоторым мальчикам всего-навсего по шесть-семь лет, а они уже самостоятельно ловят рыбу. Конечно, далеко не заплывают, да и старшие не спускают с них глаз. Но в общем улове их доля тоже есть.
— Ты научил их гарпунить рыбу? — спросил Изреель.
— У них для этого ничего нет, — ответил мискито. — Наконечники для острог они делают из кости или дерева. Думаю, железо слишком дорого, чтобы рисковать потерять его в море. И потом, они очень ловко управляются вот с этим… — Он показал на изящный рыболовный крючок, искусно выпиленный из раковины. — Это мне подарил один из мужчин постарше. По-моему, он решил, что я приношу удачу. Он поймал тунца весом не меньше двадцати фунтов.
Рассказ Дана прервало появление Мапанга. Огромный островитянин наведывался в уритао каждый вечер и сообщал пленникам о том, до чего договорились в Совете в этот день. Он невозмутимо опустился на корточки перед пятью пленниками и объявил:
— Совет заседает, но не пришел ни к какому решению.
— А чего бы ты от нас хотел? — спросил Гектор.
— Если бы вам хватило смелости заставить испанцев оставить нас в покое, чтобы мы продолжали жить, как жили до сих пор, по нашим обычаям…
Мапанг опять жевал бетель. Он замолчал и перекатил шарик жвачки за другую щеку.
— Значит, в надежде на это вы и захватили нас живьем, когда могли просто убить?
Мапанг бросил на Гектора пронзительный взгляд:
— Ты угадал мои мысли.
— Вам нужны были заложники.
Мапанг кивнул:
— Испанцы взяли в плен наших вождей. Они держат их взаперти у себя в форте, чтобы мы себя хорошо вели. Я надеялся, что если мы выдадим вас испанцам, то они освободят их.
— А что старейшины говорят теперь, когда поняли, что мы бесполезны? — Гектор прочитал во взгляде Мапанга железную решимость.
— Я предложил, пока нет губернатора, объединиться с другими кланами, взять форт приступом и освободить пленных.
На миг Гектор вообразил себе орду голых, вопящих воинов, врывающихся в пресидио и крушащих все на своем пути. А он бы в этой суматохе разыскал Марию и скрылся бы с ней.
— И что тебе ответили?
С ответом Мапанга рухнули все надежды Гектора.
— Мне напомнили, что пять лет назад четыреста воинов — а это больше, чем мы надеемся собрать сейчас — уже пытались захватить форт. С тяжелыми потерями они вынуждены были отступить. Нападение отбил тот же офицер, что командует гарнизоном сейчас. Он храбрый человек.
Дан внимательно следил за разговором и теперь спокойно спросил:
— А нельзя пробраться в форт тайно и освободить пленников? Жак говорит, что охраны там совсем нет.
Чаморро усмехнулся, обнажив кроваво-красные десны.
— Даже если бы мы проникли за стены, то в камеры нам все равно не попасть. Они заперты, а пленные — в кандалах. Мы не умеем обращаться с замками.
Это уж точно, подумал Гектор. В домах чаморро не было дверей, а следовательно, не было и замков, и запоров. Здесь ничего не прятали и ничего не охраняли. Все считалось общим достоянием. Если кому-то нужна была какая-то вещь, он просто брал ее в пользование.
— Мапанг! — очень серьезно сказал Гектор. — Если ты поможешь нам с Жаком и Даном пробраться в форт, мы справимся с запорами и цепями. Жак знает всё о замках и о том, как их отпирать. Но ты за это должен помочь мне увидеться с той молодой женщиной, о которой я говорил тебе.
— С той, на которой ты хочешь жениться?
— Она служит у губернатора. Мне нужно увидеться и поговорить с ней. И если она согласится, я заберу ее с собой.
Густые брови Мапанга удивленно поползли вверх:
— И ты думаешь, она согласится?
— Я не узнаю, пока не спрошу у нее. Как ты считаешь, Совет согласится на такой план?
— Этого и не требуется, — ответил Мапанг, не колеблясь не секунды. — Есть шесть-семь человек, которые точно помогут мне. Те самые, которые взяли вас в плен на берегу.
— А как мы попадем в Аганью?
Мапанг встал:
— Два лайяка пройдут проливом под покровом темноты и высадят нас в нескольких милях к северу от города. Нас никто не увидит. Оттуда пойдем посуху.
Глава 12
Дан очень медленно поднял голову. Он лежал ничком в зарослях марискуса на склоне холма, возвышающегося над Аганьей. У подножия ютился городок, а за ним виднелся прямоугольник испанского форта. Дан посмотрел вниз, в долину, замер, задержав дыханье и открыв рот — этому когда-то его научил отец. Умение так вслушиваться в окружающие звуки неоднократно выручало Дана в набегах на материковые деревушки, где мискито захватывали рабов и наложниц. Дан до сих пор помнил первый поход, в котором участвовал, и как он тогда волновался. То, как они осторожно плыли по реке на каноэ, как высадились неподалеку от намеченной деревни, как молча пробирались сквозь джунгли, выслав вперед одинокого разведчика, чтобы тот выбрал наилучшее место для нападения.
Вот теперь и он пробирался к городу с той же целью. Свой наблюдательный пост Дан занял еще с вечера — приглядывался к домам, считал людей в форте, подмечал, кто куда шел и как скоро возвращался, выбирал, как лучше подобраться к стенам пресидио, не поднимая шума. Ночь выдалась безлунная, и если часовые столь плохи, как утверждает Жак, то вряд ли они заметят приближающийся к стенам форта отряд. Больше всего Дан с друзьями рискует, пересекая сам город. Если потревожить жителей, то все сорвется. Вот почему он так чутко вслушивался, не обращая внимания на шорох колеблемой ветром высокой травы, на жужжание и стрекот насекомых. Снизу доносились приглушенные голоса, обрывки разговоров, стук — как будто что-то рубили или грузили, — плач ребенка. На мгновенье Дана насторожил низкий протяжный стон. Потом он припомнил, что испанцы привезли с Филиппин буйволов — их использовали как рабочий скот, а буйволиц доили. Но Дана больше всего интересовали сейчас не буйволы, не несколько завезенных сюда лошадей — заморских чудовищ, приводивших чаморро в ужас. Сейчас Дан сильнее всего опасался собачьего лая. Собаки — вот кто настоящие часовые, настоящая охрана. Пока Дан собак здесь не видел. Но единственной дворняжки, которая проснется ночью и залает, хватит, чтобы испортить весь план.
Дан снова позволил себе дышать. В горле чуть саднило от дыма очагов — внизу, в домах, готовили еду. Сквозь высокую траву он пополз туда, где его ждали Гектор и остальные.
Легко скользя по земле, Дан думал о Мапанге и его клане. Видимо, этому народу придется разделить судьбу коренного населения Перу и Новой Испании, которому самоуверенные испанцы навязали своего бога и свои обычаи. Если только чаморро не последуют примеру индейцев-мискито, они потеряют и свои земли, и свою национальную самобытность. Они должны вооружиться мушкетами белых людей и пролить столько крови, сколько потребуется, чтобы их оставили в покое.
