— Гектор! — твердо сказала она. — Я знаю, тебя беспокоит, что я решила бежать с вами. Будет ли тебе легче, если скажу, что я в любом случае собиралась покинуть Аганью?
— Даже если бы я не появился?
Она кивнула:
— Мне здесь плохо жилось.
Гектор чувствовал, что Мария чего-то недоговаривает.
— Из-за меня?
— Отчасти. Но не потому, почему ты думаешь. Но, конечно, я скучала по тебе и надеялась увидеться снова.
— Расскажи, что случилось, — не выдержал Гектор.
Мария невидящим взглядом смотрела на залитую солнцем бухту.
— После того, как я отказалась свидетельствовать против тебя на суде, все переменилось.
— Тебя обвинили во лжи?
— Не явно. Но на меня перестали обращать внимания, а иногда даже избегали. Те самые испанские чиновники, которые привезли меня из Перу в Лондон, чтобы я дала показания на суде, потом обращались со мной так, будто я предала свою страну.
Гектор ощутил громадное чувство вины.
— Прости меня, — сказал он. — Ради меня ты пошла на такую жертву. Если бы не ты, меня приговорили бы к виселице.
Девушка посмотрела ему прямо в глаза:
— Я бы поступила так снова, если бы потребовалось. Но дни и месяцы для меня тянулись так долго, и я понятия не имела, что меня ожидает…
— Вот и я тоже, — сказал он. — Но теперь все будет по-другому.
— В глубине души я тоже на это надеюсь, — ответила она. — Я плакала вчера не потому, что мне было жаль покидать Аганью вместе с вами, а от облегчения, что наконец-то мое ожидание закончилось.
Гектору стало очень стыдно.
— Твоя жизнь здесь была такой тяжелой?
Мария кивнула, и он заметил, что в ее глазах снова стоят слезы.
— Когда мы прибыли на эти острова, я сказала себе, что пробуду здесь два года, не больше. Если до этого времени ты не появишься, то я постараюсь забыть тебя. И начну с начала.
— И что ты собиралась сделать?
— Попросить донью Хуану отпустить меня со службы. Уверена, она не отказала бы. У нее доброе сердце. Она бы уговорила мужа отправить меня на следующем манильском галеоне.
— Так это из-за дона Фернандо тебе было так плохо?
Мария закусила губу:
— Губернатор винил меня в своих неудачах. Он никогда не высказывал этого вслух. Но с тех пор, как я вернулась в Перу, он был настроен против меня. Неделями не разговаривал со мной, и я чувствовала, что внутри у него кипит ярость. И ведь это правда, в его опале есть и моя вина.
Гектор выдержал значительную паузу, прежде чем решился коснуться особенно деликатной темы.
— Мария, — промолвил он наконец. — Чтобы покинуть эти острова, нам нужна подходящая лодка. Единственный способ добыть ее — украсть у ваших соотечественников. Без кровопролития не обойтись, и…
— Возможно, тебе лучше больше ничего мне не говорить, — перебила его девушка.
Гектор покачал головой:
— Нет. Между нами не должно быть секретов. Мы с Даном, Жаком и Изреелем собираемся напасть на патаче. Захватить посыльное судно с припасами для Аганьи. Чаморро согласятся в этом участвовать, потому что им нужно оружие. А нам, чтобы отправиться на запад, нужна шлюпка с этого корабля.
Мария в ужасе посмотрела на него.
— Тогда нам еще много месяцев не выбраться с этих островов, — сказала она.
— Почему?
— Патаче уже приходило и ушло.
Гектор подумал, что ослышался:
— Но командир форта говорил Жаку, что они ожидают пополнения запасов пороха, что его привезут на патаче и что оно вот-вот придет.
Мария с трудом сохраняла спокойствие:
— Корабль уже приходил, в конце прошлой недели. Бросил якорь неподалеку от Аганьи и задержался лишь для того, чтобы разгрузиться, и потом сразу отплыл в Манилу. А на следующий день вы забрались в форт.
У Гектора упало сердце. Все надежды на то, что он все-таки уплывет отсюда с Марией, рухнули. Теперь все пропало.
— Я должен сообщить остальным. Может, кому-то в голову придет еще какая-нибудь идея, — печально сказал он, сам не веря в то, что говорит.
И тут они услышали отдаленный выстрел. Гектор сначала испугался, решив, что на деревню напали. Но потом он понял, что это Изреель и Дан уже начали учить чаморро стрелять.
* * *
— Мы опоздали. Мы упустили испанский корабль, — с горечью сказал он Мапангу, когда вернулся с Марией в деревню. Чаморро стоял перед своей хижиной и оживленно беседовал с Кепуа. В некотором отдалении Дан показывал нескольким мужчинам, как зажимать кремень в ружейном замке.
— Это твоя женщина тебе сказала? — спросил Мапанг.
Он взглянул на Марию, которую уже окружила толпа ребятишек, заинтересованных ее необычной одеждой.
— Да. Придется отказаться от нашего плана.
Мапанг взял шамана за плечо, отвел в сторону, и они обменялись несколькими очень длинными фразами. Мапанг вернулся к Гектору и сказал:
— Совет уже принял решение, что мы должны напасть на испанское судно. Кепуа считает, что еще не поздно.
Гектор был ошеломлен.
— Но корабль отплыл в Манилу три дня назад! Нам ни за что не догнать его.
Мапанг словно не слышал его:
— Скажи, как ты думаешь, сколько времени понадобится этому судну, чтобы дойти до Манилы?
Гектор быстро подсчитал, основываясь на том, что помнил из карт «Николаса», которых у него уже не было.
— Это судно меньше и, возможно, идет быстрее галеона. Может быть, дней десять, — предположил он.
— Ты и твои друзья по-прежнему готовы с одними мушкетами напасть на этот корабль?
Гектор припомнил морское сражение возле Панамы три года назад. Тогда целая флотилия каноэ с буканьерами, вооруженными мушкетами, — среди них были Изреель, Дан и он сам, — перехватила три небольших парусных судна, имевших на борту легкие пушки. Стрелки в каноэ победили.
— Да, — не задумываясь, решительно ответил он.
— Тогда пойдем со мной, — сказал Мапанг.
Он окликнул мужчин, которых обучал Дан, и отправил нескольких из них на берег. Мапанг, Гектор и Кепуа двинулись следом за ними.
Они миновали сушившиеся на пляже маленькие рыбачьи каноэ, потом свернули направо и вскоре оказались в роще кокосовых пальм. Среди деревьев обнаружилась смахивающая на амбар постройка. Ее крыша из пальмовых листьев лежала на каменных столбах, напоминавших те, на которых держался уритао. «Амбар» был очень просторен — даже больше дома холостяков. Войдя, чаморро освободили от пальмовых листьев нечто довольно крупное, и взорам предстала лодка, похожая на их рыбацкие каноэ, но гораздо больше. Это был настоящий корабль — длиной не менее шестидесяти футов. Как и его меньшие собратья, он имел сбоку балансир, изготовленный из цельного ствола дерева, что уже впечатляло. Но Гектор даже представить себе не мог, какой толщины требовалось дерево, чтобы выдолбить из его ствола основной корпус этой лодки. Высота каноэ превышала рост человека, и корпус был очень изящной формы — один борт выпуклый, другой — почти плоский.
