— Дуанти! — воскликнул Грэм. — Дуанти, что ты здесь делаешь?
Дуанти вздрогнул и пристально посмотрел ему прямо в глаза.
— Как ты меня назвал? — спросил он наконец.
— Дуанти, как же еще! Ты — Дуанти Перуджион, сын магистра Аррето. Дуанти — ты что, не узнаешь меня?
Дуанти смотрел на Грэма в замешательстве. На лице его появилось то же выражение, что у остальных горожан, — будто он пытался вспомнить нечто, стряхнуть чары, открыть дверь — в настоящий, подлинный мир. Но не удалось — его тотчас окликнул один из тех двоих, что уже находились в комнате, когда они пришли.
— Эй, Рыжий, ты что — тоже заразился?
Дуанти вздрогнул — и к нему вернулся прежний свирепый вид.
— Ну-ка, отпустите его, — велел он. — Пройди, сядь пока вон сюда, на ящик. Потом потолкуем.
— Рыжий, — сообщил детина от двери, — он при деньгах.
Дуанти ощерился:
— Я что — разрешил тебе открыть пасть?
— Я просто к тому, — испуганно заговорил Щербатый, — что нам причитается десятина.
Дуанти зверски оскалился — Грэм даже не представлял, что лицо его друга может быть столь свирепым.
— Щербатый, — проговорил Дуанти чуть ли не с рычанием, — я дважды не повторяю. Стой здесь, помалкивай и жди, что тебе прикажут! Понял?!.
Щербатый молча закивал.
— Так, теперь с тобой, — Дуанти обратился к тому, кто был привязан к стулу. — Ну-ка, поверните его лицом ко мне.
Один из подручных торопливо развернул стул. Грэм глянул на связанного и удивился вторично.
— Протектор Гвинтис!
Дуанти искоса глянул на него и предупредил:
— Ты тоже помолчи. Протектора зовут Уорф. А это шляпник Белентон. Слушай меня, шляпник, — обратился он к Гвинтису. — Тебя сейчас пощекотали — не больше. Или ты сделаешь, что тебе говорят, или мы приступим к делу по-настоящему.
Протектор застонал. Вид у него был истерзанный, но Грэм видел, что он не собирается сдаваться.
— Что вам нужно?
— Ты знаешь — Орумлану, — хищно произнес Дуанти.
— Я… у меня её нет.
— Скелет, скажи, — велел Дуанти.
Один из подручных, действительно, очень тощий, заговорил:
— С крыши дома напротив мы пробирались на чердак и через щель в потолке три дня следили за шляпником. Он держит камешек в шкатулке и прячет куда-то в тайник.
— Ну, как? — оскалился Дуанти. — Ты напишешь домой записку, чтобы принесли игрушку, куда мы скажем?
— Нет, — тихо, но непреклонно отвечал протектор.
По знаку Дуанти Скелет сделал шаг вперед и, вынув из ящика на полу крысу, поднес её под самый нос Гвинтису. Непроизвольно его лицо скривилось в гримасу ужаса и отвращения, а по телу пробежали судороги. Как это бывает с иными людьми, протектор Гвинтис не переносил крыс и мышей, и его мучители знали об этой слабости.
— Это обученная крыса, — предупредил Дуанти. — Сначала она обгрызет тебе нос и губы, а потом мы засунем её тебе в штаны, и тогда…
Бандиты грубо захохотали, а Гвинтис содрогнулся от спазм — его начало тошнить. Содрогнулся и Грэм — он понял, конечно, что помрачение коснулось Дуанти, как и всех в этом городе, но он никогда не думал, что Дуанти можно заморочить до такого скотства. И Грэм решил вмешаться.
— Дай сказать мне, Дуанти, — возможно, я смогу уладить это дело, — заговорил он.
— Как?
— Я хочу сам поговорить с протектором Гвинтисом. Протектор, — обратился он, — вы помните Ориссу и кем вы были?
По лицу мнимого шляпника прошла тень — и не более того. Он помотал головой:
— Лишь какие-то смутные образы.
— Вы поверите мне на слово, если я скажу, что эта Орумлана — очень важная вещь?
— Я это знаю, — слабо отвечал Гвинтис и добавил, — хотя не знаю, в чем причина.
— Протектор Гвинтис, — спросил Грэм, — а поверите ли вы, что лучше всего для сохранности этого камня будет отдать его Дуанти — вот ему?
Протектор посмотрел на него с удивлением и подозрением:
— Не знаю… Не уверен…
Грэм понял, что настала пора пустить в ход науку Вианора. Он не мог сейчас прогнать чары с Гвинтиса и Дуанти, не было времени. И он сделал иначе. Внутренне собравшись, он вызвал в уме образы Ориссы и их встречи с Гвинтисом там, на дороге в Шлем. Он показал ему себя и Дуанти, Вианора, Трора и гнома Стаггу и со всей убедительностью попросил его послушаться. Подручные Дуанти, конечно, не видели этого. Но Гвинтис услышал Грэма — и поверил.
— Хорошо, — сказал он, — я сделаю, как вы просите меня, при…
Он не договорил. Дуанти уже совал ему бумагу и перо.
— Скелет, Оглобля, развяжите ему руки. Белентон, кто у тебя дома главный? Жена? Пиши: Алоза! Выдай моему человеку…
Дуанти продиктовал записку — по ней жена протектора должна была разыскать тайник и отдать шкатулку посланцу Дуанти.
— Так… Распишись… Что ты прикладываешь? Этот перстень? Так… Оглобля! — распорядился Дуанти. — Пойдешь за шкатулкой. Глянь-ка мне в глаза… вот так. Ты принесешь её мне.
— Я… принесу… ее… тебе, — медленно повторил Оглобля.
— Ты отдашь её только мне и больше никому.
— Я… отдам… ее… только тебе…
— Ты убьешь всякого, кто покусится на Орумлану.
— Убью всякого…
— Правильно. Иди. А ты, — Дуанти ткнул пальцем в Скелета, — его прикроешь и за всем проследишь.
Скелет и Оглобля вышли, и Щербатый, не выдержав, горячо заговорил:
— Рыжий, им нельзя верить, я точно говорю. Они возьмут да слиняют вместе с…
Будто рыжая молния метнулась через всю комнату к двери. Один точный безжалостный выпад, другой, — и вот уже Щербатый корчился на полу, воя от боли. Грэм вновь содрогнулся. Стремительность и точность Дуанти была достойна похвалы Сиэля — и настолько же вразрез его науке было их применение. А Дуанти, вернувшись на свой трон, заявил ледяным голосом:
— Это последнее предупреждение, Щербатый. В следующий раз ты уже не поднимешься.
Щербатый, дрожа в коленях, поднялся с грязного пола, глядя на Дуанти с изумлением и страхом.
— Я все понял, хозяин, — забормотал он. — Все, все понял… Молчу…
— Идите оба, — приказал Дуанти, — но будьте пока под рукой.
Он покосился на протектора и, поднявшись, сам налил ему чашку воды из кувшина.
— Дуанти, — произнес Грэм, — Трор и Черник не затем учили нас, чтобы ты вот так использовал свою силу. Если бы тебя видела Энита, она бы никогда тебя не простила!
И вновь тень задумчивости упала на лицо Дуанти.
