– Ничего. Как там Элрис?
– Как и ожидалось.
Гарес с сочувствием глянул на него. Они взяли кружки с элем и сели подальше от толпы.
– А как сестра? – спросил Гарес.
– Это хуже всего. Черт возьми, я уж собирался избить ее до полусмерти. Сначала она приживает ублюдка, а теперь отдает его.
– Она – что?
– Отдает ребенка. Этому своему поганому мужику с кошачьими глазами. Он приехал и потребовал малышку, потому что она-де будет обузой Левигге – так он сказал – и она спокойно отдает дитя и разрешает его увезти. – Кинван грохнул кружкой об стол. – А папаша, как всегда, был чертовски пьян, чтобы об этом думать. А, конское дерьмо!
– Послушай, может, это к лучшему? Теперь твоя сестра сможет прилично выйти замуж.
– Вот-вот, именно это она и говорит, чтоб ее разорвало! Но какой позор – моя племянница, моя родная кровь, будет разъезжать с Западным Народом! Что будет делать ее папаша, спрашиваю я Левиггу, учить ее воровать? А у нее хватило бесстыдства влепить мне пощечину и сказать, чтобы я заткнулся! Одно слово – женщины!
Гарес сочувственно кивнул. Кинван вытащил кинжал и начал вертеть его в руках, пытаясь упокоиться. На эфесе была гравировка в виде нападающего сокола – его личная метка, давшая ему это прозвище. Он водил загрубелым пальцем по соколу и мечтал в один прекрасный день перерезать глотку этому Гаверентериэлю.
– И знаешь, на что ей еще хватило наглости? Она заявила, что всегда знала – ее мужчина заберет малышку, как только та подрастет. Тебе чертовски повезло, что ты не сказала мне этого раньше, говорю я. А почему, по-твоему, я молчала? – говорит она. Чертовски хорошо делала, говорю я, и бац – она опять лупит меня по лицу.
– Так что ж ты не поколотил ее? – спросил Гарес.
Кинван пожал плечами, положил кинжал на стол и поднял кружку. Правда была слишком горькой: он слишком часто видел, как папаша избивал до полусмерти мать, если ему что-то не нравилось. Он до сих пор слышал во сне ее рыдания.
– Это не поможет, – сказал Кинван. – Я ей просто сказал: приживешь еще одного ублюдка, не беги ко мне за деньгами для повитухи, а она выскочила из комнаты, задрав нос.
– Ну и правильно. Женщин надо ставить на место. Чертовски правильно.
Они молча допили эль. За дальним столом Эдиль зарычал от злости – он вечно проигрывал. Воины смеялись и подшучивали, монеты переходили из рук в руки.
– А вот и наш Сокол! – закричал Инрик, спрятав в карман серебряную монету. – Ну-ка, Кинван, покажи Пайдеку, как надо играть! У тебя всегда это здорово получалось!
– Могу, если он не испугается.
– О, я всегда готов, – ухмыляясь, сказал Пайдек. – Ну-ка, посмотрим, останусь ли я чемпионом.
Эдиль уступил ему место за доской.
– Добро пожаловать домой, Сокол. Что, подарила тебе сестрица племянника? Надеюсь, на этот раз с нормальными ушами?
В глазах у Кинвана побагровело. Он шагнул вперед, сильно ударил Эдиля в живот правой и тут же достал его челюсть левой. Эдиль рухнул на пол, как мешок с зерном, а зал взорвался криками.
Кинван почувствовал, что его хватают за руки, издалека доносился голос Гареса – кажется, он уговаривал его успокоиться. Наконец багровая пелена перед глазами растаяла, и Кинван понял, что он, содрогаясь всем телом и обливаясь холодным потом, стоит на коленях перед тьерином.
– Что здесь происходит? Черт побери, ты вернулся всего час назад, Кинван!
Кинван молча кивнул. Он буквально ощущал, как кнут уже впивается в его спину. Довин схватил отца за руку и зашептал что-то ему на ухо.
– О! – Мелас повернулся к Пайдеку. – Эдиль действительно сказал что-то о сестре Кинвана?
– Да, мой лорд.
– В таком случае – что заслужил, то и получил. Когда приведете его в чувство, так и передайте. А ты, Кинван, все же постарайся не устраивать драк в моем доме, договорились? Если ты перестанешь обращать внимание на их идиотские шутки, им быстро надоест.
– Это правда, мой лорд. Я приношу свои извинения.
Ближе к вечеру в зал спустились жены Меласа и Валдина со своими служанками. Они устроились за почетным столом вместе с мужьями, а Довин пересел к дружине.
Кинван подумал, что теперь, когда у брата родился сын – еще одна преграда между Довином и Кернметоном, юноша лучше чувствует себя с соратниками а не с семьеи.
– Я рад, что ты вернулся, Сокол.
– Благодарю, мой лорд. И не только за это.
– Всегда рад помочь. Слушай, я хочу тебе кое-что предложить. Скоро я поеду в Аберуин. Отец разрешил взять сопровождение и я выбрал тебя, Гареса, Пайдека и Таурина. Ты готов прокатиться под дождем?
– Охотно, мой лорд. Ваш отец щедр и не жалеет для нас эля, но все же зимой время тянется долго.
– В том-то и дело. – Довин подмигнул. – Зато весной кое-что намечается, не засидимся. Я еду в Аберуин, чтобы предъявить права на те пустые земли около Падролока. Если сумею найти фермеров и все прочее, то, клянусь богами, почему бы мне не обзавестись землей и даном?
– Здорово! – Кинван отсалютовал своей кружкой. – Надо думать, отец вас поддерживает?
– Вот именно. – Довин сиял мальчишеской улыбкой, полной гордости и надежды. – Он еще сказал, что прикроет мне спину со своей дружиной, если проклятый Западный Народ начнет сопротивляться. Я уже слышу, как славное имя клана Медведя гремит все дальше на запад.
– Слава вашего клана! – Кинван сделал глоток эля. – Пусть Медведь идет, куда захочет!
Через два дня дождь утих, и лорд Довин со своими соратниками отправился в Аберуин. Всю дорогу вассалы и союзники Меласа предлагали им кров и эль, что было для Кинвана важнее всего. Довин, переполненный своими мечтами, говорил о будущем без конца. Древние давно ушли из этих мест, и он рассчитывал, что работать в поместье будут свободные фермеры. У элдисских вольных людей было множество младших сыновей. Конечно, простолюдины имели право поделить собственность среди всех наследников, но кто захочет довольствоваться частью, если можно получить все? Под защитой благородного лорда и его дружины можно будет не бояться Западного Народа, и Довин со своими людьми с радостью переселится на новые земли, которые станут его собственностью навечно, только плати пошлину. (Раньше, на Родной Земле, лорды тоже делили собственность между всеми наследниками, но здесь, в чужой и враждебной стране, они предпочитали не дробить ее и отдавали целиком старшему сыну). Поначалу лорд Довин не сможет похвалиться своим богатством, но состоятельный отец готов поддержать его скотом и лошадьми до первых урожаев и налогов.
На полпути они заехали к тьерину Брауру из Белглеафа. Он тепло приветствовал Довина и лично проследил, чтобы его спутников разместили не в конюшнях, а в казармах. За ужином всех четверых воинов-Медведей усадили на достойные места у очага, накормили и напоили от души, но Кинван почти не пил. За почетным столом юный лорд разговаривал с хозяином и хорошенькой молодой женщиной, видимо, дочерью тьерина. Гарес наблюдал за ними, сентиментально улыбаясь.
