– И у нас у всех по пять пальцев. Не могу передать, как я счастлив – я совсем было решил, что это мы виноваты.
– В самом деле? Почему? Вы такие кровожадные?
– Есть немного, но когда у меня было видение, я слышал голос, велевший мне идти на запад. И он сказал – «верни утраченное». Вот я и решил: может, мы вам что-то должны?
– Элдис многое нам должен, но, насколько мне известно, не из-за Огня. – Нананна резко замолчала. – Что там за шум?
Адерин услышал взволнованные голоса и шаги. Далландра поднялась, чтобы посмотреть, в чем дело, но в этот момент Галабериэль поднял входное полотнище.
– Мудрейшая, прости меня за беспокойство, но пришел купец Намис и говорит, что ему надо срочно поговорить с тобой. Далландра заговорила по-эльфийски, но Нананна нетерпеливо махнула рукой.
– Адерин тоже должен понять, о чем речь. Говори на его языке. Банадар, приведи сюда Намиса.
Через минуту Галабериэль вернулся с толстым седым человеком в клетчатых бриггах и рубашке купца. Он явно устал и поклонился Нананне с трудом.
– Спасибо, что согласилась принять меня, мудрейшая, – сказал Намис. Я привез тебе дары в знак почтения, но сын еще не разгрузил коней. Мы ехали сюда ночь и день.
– Сядь и отдохни. Далла, принеси несчастному меда. Банадар, останься. И что привело тебя сюда в такой спешке?
– Большая беда, о мудрейшая, – сказал Намис. – Один из северных лордов, Довин из клина Медведя, официально потребовал себе земли Лок Киртаэр – то самое место, где мы каждую осень встречаемся для торговли.
– Он сделал это? – ахнул Галабериэль. – И собирается срубить деревья на земле наших усопших?
– Я знаю, что эти места священны для вашего народа. – Намис замолчал, чтобы взять у Далландры деревянную чашу с медом. – Купеческая гильдия Аберуина на вашей стороне. Мы попробовали вступиться за вас, но принц сказал, что вы сами должны явиться к нему и подать встречное прошение.
Галабериэль выругался по-эльфийски, но Нананна нахмурилась, и он замолчал.
– Значит, именно это мы и должны сделать, – заключила Нананна. – Я уверена, принц увидит, что наши претензии справедливы и согласится с нами. Скажи, Намис, лорд выбрал и землю для погребения?
– Там все рядом. Я думаю – я надеюсь и молюсь – что принц выслушает ваши доводы о таком священном месте. Гильдия отправила меня к вам, чтобы предложить помощь. Если вы придете в Аберуин, можете остановиться у нас. Среди нас есть человек, искушенный в законах, чтобы помочь вам советами – все за наш счет, разумеется.
– Благодарю, – сказала Нананна, криво улыбнувшись. – Иногда я забываю, как вы разбогатели, торгуя с нами.
Намис поморщился.
– Да, мы разбогатели. Мудрейшая достаточно мудра, чтобы понять – если на карту поставлены личные интересы, людям можно доверять. Если банадар не против, мне кажется, что лучше всего ехать в Аберуин ему. Наш народ уважает высокое положение.
– Уважает, – вставил Адерин. – А еще больше он уважает королевскую кровь. Гал, ты, случайно, не из рода королей Семи Городов? – Он посмотрел на Нананну. – Их было семь, так ты говорила?
– Семь.
Потрясенный Галабериэль позволил себе перебить мудрейшую.
– О боги, каким же ты должен быть чародеем, если сумел разглядеть это во мне! Не знаю, стоит ли это чего-нибудь, но я из их рода – печальное наследство, но единственное.
– Если ты прислушаешься к моему скромному мнению, тебе следует путешествовать, как принцу – в полном смысле этого слова.
Галабериэль озадаченно посмотрел на него и ухмыльнулся.
– Будет забавно попробовать, как это – путешествовать с помпой и всей мишурой, которую так любят голубоглазые, – сказал он. – Что об этом думает мудрейшая?
– О, я согласна. Банадар, отведи несчастного Намиса в свою палатку, пусть он немного поспит. Потом вернешься, и мы все обдумаем. Намис, ты и твоя гильдия – примите мою самую сердечную благодарность.
Намис поклонился, пошатнувшись от слабости, и ушел с Галабериэлем. Нананна повернулась к Адерину.
– Ты поедешь с банадаром? Я была бы тебе благодарна. Я дам тебе магический кристалл, чтобы ты мог сообщать мне новости. Мне кажется – хорошо, если рядом с банадаром в этот момент будет человек, который понимает Свет.
– С радостью, мудрейшая.
– Только позволь предупредить тебя. Ты навсегда останешься человеком, как бы предан ты ни был нам. Поэтому будь безупречно справедливым, не становись фанатиком. Понимаешь? Если бы Владыки Света желали, чтобы ты стал эльфом, ты и родился бы в теле эльфа.
– Я понимаю это, о мудрейшая, и хорошо подумаю над твоими словами.
Против воли Адерин посмотрел на Далландру. Ее прекрасные глаза холодно оценивали его, словно она решала, можно ли ему довериться. Адерин поклялся себе, что ради нее он сделает все, что в его силах.
Утром новость облетела весь лагерь. Юноши и девушки доставали оружие и давали клятву отомстить, если круглоухие посягнут на землю усопших. Старшее поколение окружило Галабериаля. Они сыпали советами, предупреждениями и высказывали свое мнение. По закону каждый, имеющий лошадей, имел право высказаться по любому важному вопросу, но к вечеру они все же пришли к общему мнению. Обитатели лагеря пожертвовали двадцать одну золотистую лошадь, двадцать одно седло и уздечку, богато украшенные, много новой одежды и драгоценностей, чтобы принц Галабериэль и его свита выглядели богатыми, как сам Трон Дракона. У Галабериэля был камень, который потряс даже Адерина: огромный сапфир, синий, как море зимой, в оправе из красноватого золота, украшенной орнаментом из золотых роз. Дружина, увидев его, потрясенно замолчала; Джезриаладар воздел руки и поклонился сапфиру в знак почтения.
– Он принадлежал моему отцу, ранадару Высоких Гор, – сказал Галабериэль. – Но не сумел помочь ему в трудную минуту.
Адерин отвел дружину в сторону и объяснил, какие почести круглоухие будут оказывать особе королевского рода. Потом они выбрали вьючных лошадей – мышастой и чалой масти, и решили, что двое юношей будут изображать слуг. Адерину отвели роль советника, поэтому его тоже богато нарядили и дали серебристого коня.
В ночь перед отъездом Адерин и Далландра закутались в теплые плащи и пошли погулять. Ночь была ясной, пронизанной лунным светом, и такой холодной, что дыхание клубилось паром.
– Будь осторожен, Адерин, ладно? – отрывисто сказала Далландра. – У меня плохое предчувствие.
– Предупреждение двеомера?
– Не знаю, можно ли это так назвать. Просто плохое предчувствие. Прости, но я не доверяю твоему народу.
– Я тебя не виню. О боги, мне становится плохо, когда я думаю о том, что вы уже успели потерять, а теперь мой народ хочет отобрать и те крохи, которые вы сохранили!
