– Так вот, мой лорд, – продолжал Адрик, обращаясь к Меласу, – нам все же нужно прийти к соглашению по поводу земель.
– Наверное. Но в сердце своем я не понимаю, почему меня вынуждают идти на уступки.
– Не понимаете? – выпалил Галабериэль. – А теперь послушайте меня! Эти земли принадлежат нам – ни вам, ни принцу, ни единому человеку из Элдиса! Вы понимаете меня, Мелас? И вы можете просить только о том, что я вам разрешу.
– О, вот как вы теперь заговорили? Годы и годы на этой земле не было ни единого человека! Она просто пропадает…
– Мелас! – Адрик сделал еще шаг вперед. – Вопрос об использовании этой земли мы решили на Майловере!
Мелас подавился своими словами, пронзая взглядом обоих принцев. Галабериэль величественно кивнул и продолжил.
– Я приехал сюда, чтобы предложить вашему проклятому щенку поместье на моих наследственных землях, а взамен увидел высокомерие и наглость. Очень хорошо. Принц эльфов может быть таким же высокомерным и наглым, если потребуется. Так вот, если ваш сын или один из его паршивых воинов хоть на половину конской морды пересечет границу моих земель, кто-нибудь из моего народа возьмет копье и вьтшибет его из чертова седла.
Тьерин с возмущением посмотрел на Адрика.
– Надо полагать, я должен проглотить это в вашем дворце, ваше высочество?
Адрик колебался, как человек, который должен босиком пройти по лезвию меча.
– Я предложил свое решение. Если принц Западного Народа отказывается продолжать обсуждение вопроса в моем суде, я ничего не могу сделать.
– Ничего? – яростно взревел Мелас.
– Именно так. Я не могу обеспечить вам поддержку и не могу помешать вам поступить по своему разумению. Но указ о землях для погребения остается в силе. Если освященную землю осквернят, с преступниками будет разбираться моя личная стража, а предводителем у них буду я сам.
– Вот как? – сказал Галабериэль. – Моя вера в правосудие Элдиса уничтожена, ваше высочество, и не имеет значения, насколько красиво вы говорите. Вы только что позволили Меласу развязать войну против моего народа.
– Ничего подобного! Вы просто не понимаете! Напротив, я даю вам возможность обратиться непосредственно к моему отцу-королю. Более того, я прослежу, чтобы он занялся вашим делом в первую очередь!
– Королю? – ахнул Мелас. – Вы разрешаете этому… этому существу обратиться к королю?
Адрик поднял руку для удара, опомнился и замер.
– Не терзайтесь так, Мелас, – сказал Галабериэль. – Я больше не желаю иметь дело с хорьками, даже если это король хорьков. Все прекрасно, принц Адрик. Вы приняли свое решение, я принял свое. Мы избавим вас от своего присутствия сегодня же после полудня. Единственное, о чем я жалею, это что Довин не получил своих двадцати пяти плетей.
Махнув рукой советнику, Галабериэль быстро вышел из комнаты. Оглянувшись, Адерин увидел, что Адрик вцепился в рукав Меласа; тут паж с поклоном закрыл дверь. Они шли по извилистым коридорам, Галабериэль молчал, и Адерин боялся заговорить с ним. В покоях Галабериэля их ожидали все эльфы и сидевший среди них взволнованный Намис.
– Благодарю за помощь, мой добрый купец, – сказал Галабериэль. – Но хорьки нашли большую дыру в заборе. Предупреждаю вас – если вы решитесь приехать на озеро Прыгающей Форели, будьте готовы к тому, чтобы оказаться в гуще сражения.
Намис громко застонал. Галабериэль рассказывал, меряя комнату шагами. Он прекращал рассказ только для того, чтобы выругаться. Остальные слушали, вцепившись в свои мечи.
– Гал, пожалуйста, – взмолился, наконец, Адерин. – Постарайся понять положение Адрика. Лорды Дэверри любят козырять заветами Великого Бела, но ты и сам знаешь, что они правят не от имени божественной справедливости. Великих королей свергали раньше и, несомненно, будут свергать в будущем. Принц не может рисковать и вызвать мятеж на севере.
– О, я все прекрасно понимаю. Именно потому что я все понимаю, я и не вижу смысла дальше иметь дело с ним или с его окаянным отцом-королем. Он знает, как поступить честно и благородно, но не хочет этого делать. Все круглоухие одинаковы. Повторяется история с договором в Каннобайне. Они красиво говорят, но когда доходит до дела – о, они так сожалеют, но… всегда есть «но», правда? Уж пусть бы они жрали, как свиньи, которыми они и являются, вместо того, чтобы жеманничать и изображать из себя невесть что. Я попробовал вести себя так, как это делают они, но теперь сыт этим по горло. Мы оградим земли для усопших и посмотрим, в состоянии ли наш принц соблюдать свой благородный обет. Посмотрим также, что будет делать дови. Мы сумеем преподать ему урок. А потом, мой добрый Намис, посмотрим, что произойдет дальше.
Все двадцать эльфов вскочили на ноги и одобрительно закричали, но Галабериэль оборвал их взмахом руки.
– Мы говорим о смерти. Вы не должны жаждать ее так же, как проклятые круглоухие. Вперед – собирайте вещи. Мы покидаем эту вонючую нору сразу после полудня.
С горящими глазами Гарес наклонился к Кинвану и зашептал.
– Становится чертовски интересно.
– Война начнется? Это все, что меня интересует.
– Ну точно сокол – думаешь только о мясе. Слушай, Кинно, сегодня я был в конюшне и слышал, как наш Мелас разговаривал с лордом Инисом из Красного Льва. Мелас прощупывает своих союзников, чтобы понять, поддержат ли они его и Довина против проклятого Западного Народа.
– Да ты что? И что сказал Инис?
– Чертовски мало. Он осторожничает. Вроде как Довин сам на это нарвался, поэтому сам и должен выпутываться. Но спорю на что хочешь, он просто боится принца.
– Хм. – Кинван оглядел роскошную залу. – Тогда чем быстрее мы унесем ноги из Аберуина, тем лучше. У северян-то есть мужество.
– Они покидают Аберуин, – сказала Нананна. – Начались неприятности. – Она покачнулась и чуть не упала на магический кристалл. Слегка вскрикнув, Далландра подхватила наставницу, но Нананна подняла голову и выдавила слабую улыбку.
– Я еще не умираю, дитя, но я действительно очень устала. Поможешь мне добраться до постели?
Далландра уложила ее среди подушек, накрыла меховым плащом и убрала магический свет, потому что Нананна моментально заснула. Собрав магические кристаллы, она помедлила, чувствуя себя абсолютно беспомощной, и решительно вышла из палатки, чтобы ее тревога не разбудила Нананну. Алар обедал. Энабрилья протянула подруге деревянную миску с тушеной олениной и спросила:
– Как там мудрейшая?
– Очень устала. Бриль, что-то случилось. Они возвращаются домой и очень спешат.
Разговоры и пение вокруг резко прекратились. Далландра почувствовала себя еще более беспомощной.
– Я больше ничего не знаю. У Адерина не было времени рассказать нам остальное.
