– Ваша светлость? Я вам не помешал?
– Не очень.
– Видите ли, ваша светлость, у дверей стоит нищая старуха-травница и настаивает на том, что ей необходимо поговорить с вами. Один из стражников хотел прогнать ее прочь, но она так посмотрела на нас… Ваша светлость, я испугался и решил, что лучше спросить вас.
Сердце Родри сильно стукнуло.
– Она сказала, как ее зовут?
– Да, ваша светлость, ее зовут Джилл.
– Я приму ее здесь.
Паренек удивленно уставился на Родри, потом поклонился и поспешил уйти. В ожидании женщины, которую он когда-то любил больше жизни, Родри нетерпеливо ходил взад и вперед по комнате. Он не видел Джилл тридцать лет, ни разу с той ночи, как она покинула его – просто ушла из его жизни, ни разу не оглянувшись, чтобы последовать за судьбой еще более странной, чем его собственная. Поначалу он непрестанно думал о ней, спрашивал себя, не тоскует ли она без него, пытался понять, принесло ли ей счастье, которого она так искала, изучение странного искусства колдовства. Но прошли годы, рана его затянулась, память успокоилась, и только изредка вспоминал он о ней, гадая, как сложилась ее жизнь. Однажды она появилась в Аберуине, чтобы ухаживать за его умирающим отцом, но сам он в это время находился при дворе дана Дэверри.
Время от времени до него доходили слухи о том, как она живет, но никаких подробностей он не знал. А теперь она явилась сюда. Родри страшился вновь увидеть ее, потому что она была всего на несколько лет младше, чем он сам, и одна мысль о том, что красота ее погублена возрастом, приводила его в трепет. Он услышал, как она решительным голосом благодарит пажа, и сердце его вновь оборвалось. Дверь отворилась.
– Травница, ваша светлость.
В комнату быстрым шагом вошла женщина, одетая в мужское платье: грязные коричневые штаны и заплатанную льняную рубашку, всю в зеленых пятнах от лечебных трав. Ее коротко стриженные, как у мальчика, волосы серебрились сединой и морщинки вокруг синих глаз стали глубже, но она не выглядела ни юной, ни старой и была так полна жизни и энергии, что казалась очень привлекательной. Она больше не была красавицей, но, вглядевшись в лицо той, которая когда-то была его очаровательной юной подружкой, Родри решил, что этот облик идет ей больше, чем красота, которую он до сих пор помнил. Ее внезапная улыбка тронула его до глубины души.
– Ты не скажешь мне ни словечка? – рассмеявшись, спросила она.
– Прими мои извинения. Твое появление потрясло меня.
– Несомненно. Но, боюсь, тебя ожидает более глубокое потрясение.
Не дожидаясь приглашения, Джилл уселась у очага. Он сел напротив, и несколько минут они молча смотрели друг на друга.
Потом он вспомнил, что серебряный кинжал вернулся домой как раз тогда, когда она въезжала в Лберуин, и вздрогнул, ощутив холодное прикосновение рока, от которого волосы у него на затылке встали дыбом.
– Что за потрясение?
– Ну, для начала – Невин умер.
Родри застонал – это было ударом для него. Он очень хорошо знал Невина, ее учителя и наставника в магических искусствах.
В сущности, именно ему он был обязан жизнью и своим раном.
– Что ж, пусть боги даруют ему покой в Иных Мирах. Почему-то я думал, что двеомер даст ему возможность жить вечно.
– Он и сам уже удивлялся. – Джилл так широко ухмыльнулась, что это показалось ему непристойным. – Когда настал его час, он рад был уйти.
– Как это произошло? Он болел или это был несчастный случай?
– Что? О, ничего подобного. Время настало, и он ушел. Он попрощался со всеми нами, лег на кровать и умер. Вот и все. – Улыбка ее увяла. – Мне его не хватает. Каждый час каждого дня.
– Мое сердце болит за тебя, поверь.
Как будто для того, чтобы разделить его сочувствие, появился дикий народец – фея, сильф и гном. Они материализовались, как бесшумные капли дождя, упавшие наземь, и встали рядом. Тощее серое существо взобралось на колени к Джилл и погладило ее по щеке, и она вновь улыбнулась, стряхнув с себя скорбь. Увидев дикий народец, Родри вспомнил о своих проблемах. Чем бы ни могла стать для него Джилл, теперь она была мастером двеомера и обладала странным могуществом и еще более странными знаниями.
– Я хочу тебя спросить, – сказал он. – Как долго могут прожить такие эльфы-полукровки, как я?
– Очень, очень долго, хотя и не столько, сколько настоящие эльфы. Я бы сказала, что у тебя впереди не меньше ста лет, друг мой. Когда меня похоронят, ты все еще будешь выглядеть двадцатилетним юнцом.
– Клянусь всеми льдами во всех кругах ада! Этого не может быть! Так сколько же пройдет времени, прежде чем все в Аберуине поймут, что я не настоящий Майлвад?
– Не так уж и много. Простолюдины уже шепчутся об этом, говорят про двеомер и все такое. Довольно скоро заговорит и знать, и тогда они придут к тебе с вопросом, сколько же эльфийской крови в клане Майлвадов, и правду ли говорят старые сплетни о том, что эльфы бессмертны? Если кто-нибудь узнает, кем на самом деле был твой отец, это будет тяжелым ударом для чести твоего клана.
– Здесь поставлено на карту куда больше, чем честь Майлвадов. Неужели ты не видишь, Джилл? Мои сыновья лишатся наследства, в ране начнется гражданская война, и…
– Конечно, вижу! – Она подняла руку, призывая его помолчать. – Это вторая причина, по которой я пришла сюда.
Он вновь ощутил холод, пробежавший по спине. Он не видел ее тридцать лет, но они по-прежнему думают одинаково.
– Мне было знамение, – продолжала она. – Сразу после того, как мы похоронили Невина – я и люди в той деревне, где он жил – я пошла к небольшому озеру рядом с нашим домом. Был час заката, и по небу плыли облака. Ты и сам знаешь, как легко увидеть картины в закатных облаках. И вот я увидела облако, похожее на сокола, а в когтях он держал маленького дракончика. Ого, подумалось мне, это же Родри и я! И в тот миг, как мне подумалось это, я ощутила холод двеомера и поняла, что это – истина. И вот я здесь.
– Так просто? Ты подумала обо мне – и вот ты здесь?
– Конечно, мне пришлось добираться в Аберуин верхом, как и любому другому.
– Я совсем не об этом. Почему знамение в облаках заставило тебя явиться сюда?
– Ах, вот ты о чем! Ну, это тебя не касается.
Он попытался выяснить, но его остановило выражение ее лица: улыбка исчезла, и взгляд стал холодным, будто кто-то захлопнул книгу. Родри вспомнил, что у Невина тоже появлялся этот пустой взгляд, когда кто-нибудь совал свой нос в дела, о которых не должен был знать. Гвербрет он или нет, это напрасная трата времени – она ему не ответит.
– Не думаю, что ты можешь применить ко мне двеомер, чтобы заставить меня постареть.
–А ты все еще находчив и любишь пошутить. Нет, не могу, а и могла бы, не стала. Но вообще-то выход очень простой. Ты должен передать ран старшему сыну и покинуть Элдис.
