– Что касается обучения магии, все очень просто. Если корень на месте, растение каждую весну будет зеленеть и цвести. Так и с этим – научи их тому, что знаешь сам, а остальное придет само. Кроме того, не исключено, что мне придется поехать в вашу сторону, и тогда я привезу с собой книги.
– Правда? О, это будет замечательно! Познакомишься с моей Далландрой.
Образ Невина улыбнулся.
– Это согреет мне сердце, – сказал он. – Но я не даю никаких обещаний.
Каждый день после обеда Адерин и Далландра уходили в ее палатку, и она учила его превращениям, а заодно и эльфийскому языку. И разум, и сердце Адерина были так переполнены, что он иногда не мог понять, любит ли он девушку, потому что она ведунья, или ее двеомер был просто дополнительным сокровищем возлюбленной. Он чувствовал, что Далландра знает о его любви, но они не говорили об этом. Адерин был уверен, что он, такой простой и безыскусный, неинтересен Далландре, но она не хочет разбить ему сердце и потому молчит. Никогда раньше не был он влюблен, поэтому ничего не знал о женщинах, тем более об эльфийках. Он даже ни разу ее не поцеловал, ни всерьез, ни в шутку.
Однажды тихой ночью, более теплой, чем обычно, Адерин и Лалландра пошли на берег моря, чтобы попрактиковаться в выполнении простого ритуала. Они не собирались всерьез колдовать или вызывать духов, хотели просто поучиться вместе двигаться в ритуалы – ном пространстве и в унисон делать нужные жесты. Когда луна выплыла на небо и залила серебром воду, они встали лицом друг к другу и начали самым простым способом создавать невидимый храм – сначала представлять его себе, а потом описывать друг другу то, что они видят. Оба были достаточно опытными, и дело быстро пошло на лад. Кубический алтарь, две колонны, пылающие пентаграммы возникали, как только произносилось название, и светились могуществом. Адерин и Далландра встали по обеим сторонам алтаря – он с восточной, она с западной – и положили руки на светящийся куб астрального камня, который можно было увидеть только такими глазами, как у них. Впервые в жизни Адерин по-настоящему ощутил его, и он был таким же твердым и холодным под его дрожащими пальцами, как настоящий камень.
Далландра подняла голову и посмотрела ему в лицо. Они еще не начинали произносить заклинания, и вдруг Адерин увидел за спиной у девушки женскую фигуру, прозрачную тень в лунном свете. Сначала он решил, что это кто-то из Стражей; но она шагнула вперед, начала наливаться светом и силой, расти, и вот уже стоит, словно существует в действительности, из плоти и крови, и полностью затмила стоящую рядом девушку-эльфа. Ее светлые волосы напоминают свет солнца, цветут гирлянды цветов, улыбка пронзает ему сердце, но это так сладко, что он плачет и дрожит от восторга, а воздух напоен благоуханием роз.
– Что ты видишь? – Это голос Далландры, но он далек, как волна, разбивающаяся о берег.
– Богиню. Я вижу ее. Она стоит рядом с тобой.
Плохо понимая, что делает, Адерин упал на колени и в благоговении воздел руки, а богиня уже сливалась с лунным светом, и вот она улетела вместе с ветром. Она исчезла, а он рыдал, как охваченный скорбью покинутый влюбленный. Далландра звала его и топала ногой. Связь между ними прервалась, и храм исчез. Адерин упал, потому что опирался на алтарь.
Распростертый на мокром песке, он был настолько ослабевшим, что мог только наблюдать за Далландрой, которая завершила обряд, отпустив невидимые силы. Только после этого Адерин снова услышал шум океана и грохот разбивавшихся о скалы волн. Далландра встала рядом с ним на колени и взяла его за руку.
– Раньше я никогда не ощущала такого могущества. Но я не понимаю, что пошло не так – если можно сказать, что что-то пошло не так.
– Конечно, не так! – резко ответил Адерин. – Я очень перед тобой виноват. Я потерял контроль над собой. Черт побери, ты, должно быть, считаешь меня зеленым новичком!
Далландра музыкально засмеялась.
– Ну ты и скажешь!
Было темно, и ее лицо все еще слабо светилось. Неожиданно – впервые в жизни! – он почувствовал вожделение; не сентиментальное желание тепла, а настоящий физический голод по ее телу. Он больше ни о чем не мог думать; он хотел схватить ее и овладеть ею, как самый примитивный дикарь. Он резко погрузился в свою ауру и вновь обрел над собой контроль, но Далландра уже заметила обуревавшие его чувства.
– Мы слишком быстро прекратили ритуал. – Ее голос дрожал. – Я виновата перед тобой. Мы должны были разрешить вызванным силам завершить его.
– Это привело бы к чему-нибудь еще более ужасному.
Адерин отпустил ее руку, встал и повернулся к Далландре спиной, испытывая отчаянный стыд. Ее робкая ладонь легла ему на плечо, но он дернулся и скинул ее.
– Тебе лучше вернуться в свою палатку.
Сглатывая слезы, Далландра побежала в лагерь. Адерин подошел к воде, поднял плоский камень и пустил его по воде, как мальчишка. Камень пошел на дно. Адерин представил себе свое вожделение и заставил его утонуть вместе с камнем.
Утром они продолжили занятия, и Далландра старалась сделать вид, что ничего особенного не произошло, но Адерин видел, что она встревожена. Они сдержанно обсуждали, как правильно следует воплощаться в образ птицы, но чувствовали себя очень неуютно. Снаружи доносились обычные звуки повседневной жизни алара: кричали дети, лаяли собаки, хихикала Энабрилья, разговаривая с какой-то женщиной, кто-то закричал, что началась драка, и весь алар побежал разнимать забияк. Когда их прервали в десятый раз, Адерин не выдержал.
– О, Владыка Ада, ну почему они не могут помолчать хотя бы пару несчастных минут?
– Этого я не знаю. – Далландра отнеслась к его замечанию очень серьезно. – Вообще-то это интересный вопрос.
Адерин чуть не обругал ее, но вовремя сдержался.
– Тебе мешает не шум, – сказала вдруг Далландра. – Ты это знаешь, и я тоже.
Адерин совсем не по-волшебному вспыхнул. Далландра, похоже, испугалась собственных слов, но заставила себя продолжить.
– Слушай, чем дольше мы работаем вместе, тем сильнее магические силы будут притягивать нас друг к другу. Раньше или позже мы все равно должны будем признать это.
– Конечно, но… то есть я хочу сказать, что мне очень жаль, но… я не думаю, что это хорошо для нас… то есть я хочу сказать… – Адерину не хватало слов.
Далландра долго сидела, глядя в пол, и казалась такой же смущенной, как и он. Наконец она подняла голову с видом женщины, идущей на казнь.
– Ну… Я знаю, что ты любишь меня. Надо быть честной – я тебя пока не люблю, но я знаю, что скоро полюблю, потому что мы вместе работаем. Уже сейчас ты мне очень нравишься. Мы можем спать под одним одеялом.
Адерин попытался заговорить, но сумел издать только какое-то невнятное бормотание. Он чувствовал, что его лицо пылает.
– Адо! Что не так?
– Все так. Я хочу сказать, с тобой все так.
