Старший сын Меласа, ныне тьерин Валдин, требовал отмщения и провел всю зиму, разъезжая по княжеству и пытаясь увлечь за собой людей, но позорно провалился. Принц Адрик отказал ему в содействии, утверждая, что Медведи грубо попрали объявленную им неприкосновенность места упокоения усопших эльфов. Ни один из лордов не пожелал, во-первых, навлечь на себя немилость принца, а во-вторых, познакомиться с длинными луками Западного Народа, так что все предполагаемые союзники Валдина нашли множество причин, по которым не смогли поддержать его, особенно после того, как узнали, что отряд Западного Народа без предупреждения напал на поселение под Каннобайном и стер его с лица земли.
– Так что Валдин может сколько угодно ворчать над своей кружкой с элем, – завершил свой рассказ Намис. – Но по меньшей мере этим летом мстить он не отважится. Кроме того, банадар, возникли неприятности на границе с Дэверри. Испокон веков король Элдиса получал все пошлины и сборы за проход по горным тропам, а дэверрийский гвербрет из Морлина вдруг предъявил на них права. Кровь еще прольется, помяните мое слово.
– Превосходно! – заключил Галабериэль, – Раз уж они начнут сражаться друг с другом, посягать на наши земли точно не станут. Пусть их боги войны вовлекут их в долгий, долгий танец.
Народ провел на озере Прыгающей Форели больше месяца, вьгкапывая камни из холмов и делая из них не столько стену, сколько межевую линию вокруг священной земли. Похоже, никто уже не помнил, как делать строительный раствор, которым когда-то скрепляли стены легендарных городов далекого запада, но, как верно заметил Галабериэль, они будут возвращаться сюда достаточно часто, чтобы сохранять межи в порядке. Адерин продолжал свои уроки все время, пока шло строительство хотя вместе с ним прибыли и другие мастера двеомера.
Невин навестил его, как и обещал, и привез не только книги знаний – три драгоценных тома, в том числе и «Тайную книгу друидов Кадваллона» – но и большую связку свитков пергамента, кубики сухих чернил и специальные сланцевые подносы для размалывания и смачивания чернил. Нарезать перьев они всегда могли из камыша.
– Где ты взял на все это денег? – изумился Адерин, радуясь чернилам. На каждом кубике было выдавлен пеликан бога Вэйма. – Или в храме тебе их просто подарили?
– Чернила действительно подарили, но все остальное я купил. Сын лорда Мароика щедро заплатил мне за то, что я спас жизнь его новой леди. – Неожиданно в лице Невина появилось смущение. – Адо, мне нужно тебе кое-что сказать. Пойдем-ка со мной.
Далландра едва обратила внимание на то, что они покинули палатку, так она увлеклась книгами. Под жарким солнцем весеннего дня они прошли к озеру, где на песок набегали небольшие волны.
– Что-то случилось? – спросил Адерин.
– Да, случилось. Прошлой зимой в Блэйсбире была очень тяжелая лихорадка. Твои отец и мать умерли. Лорд Мароик, почти все старики и младенцы в деревне – тоже.
Адерин резко запрокинул голову. Ему хотелось рыдать и оплакивать мертвых, но он не мог пошевелиться, не мог вымолвить ни слова. Невин мягко положил руку ему на плечо.
– Мое сердце тоже болит, Адо. Я решил, что лучше скажу тебе это сам, чем буду передавать через огонь.
Адерин кивнул в знак согласия, поражаясь самому себе и тому, что онемел от скорби. Они не умерли, твердил он себе. Они просто ушли. Они родятся снова, и ты знаешь это.
– Эта лихорадка была ужасной. – Голос Невина доносился откуда-то издалека, словно он разговаривал сам с собой. – Но по крайней мере быстрой. Я думаю, Лисса могла бы выжить, если бы не умер Гверан. Мне кажется, она просто не хотела жить без него.
Адерин снова кивнул, не в силах произнести ни слова.
– Сынок, в слезах нет ни позора, ни вины. Они ушли к новой жизни, но кто знает, увидишь ли ты их когда-нибудь?
– Я буду тосковать по ним, – сказал Адерин. – Особенно по маме. О боги! Невин, я чувствую себя таким потерянным! Кроме тебя, у меня не осталось никого – только Народ, если ты понимаешь, что я хочу сказать!
– Я понимаю, и ты прав. Но это твой вирд, сынок. Я никогда не пытался понять, почему так, но это твой вирд, и ты его с честью принял. Я горжусь тобой.
Идти со своим горем в шумный лагерь казалось невозможным, и Адерин повел Невина на долгую, молчаливую прогулку вдоль озера. То, что старый учитель шел рядом, успокаивало и исцеляло лучше, чем любые травы. Солнце уже садилось, они повернули обратно, и Адерин сумел отвлечься от своей потери.
– Что ты скажешь о Далландре?
Невин усмехнулся и вдруг показался Адерину очень молодым.
– Мне очень хочется сказать что-нибудь остроумное, мол, тебе слишком повезло и ты не заслуживаешь такой красавицы, но ведь дело не в ее красоте, так? Она очень могущественная женщина, Адо, очень могущественная.
– Конечно.
– Не следует относиться к этому так легко. – Невин остановился и пригвоздил его к месту ледяным взглядом. – Ты не понимаешь меня, Адерин? Сейчас она любит тебя, и ей очень нравится играть в «я твоя жена», но она очень могущественная женщина.
– Честное слово, я понимаю это каждый день и каждый час нашей жизни. Но есть и еще одно. Я ведь понимаю, что она проживет на сотни лет дольше, чем я. И неважно, как сильно я люблю ее, все равно в ее жизни я лишь эпизод.
– Что? Что ты такое говоришь?
– Прости, я забыл, что ты не знаешь. Народ живет очень, очень долго. На равнинах – по пять сотен лет, а когда они жили в городах, нормой было шесть-семь сотен лет.
– Они определенно не отсюда. – Невин заколебался, потом сказал. – Адо, а зависть…
– Я знаю. И с этим мне нужно бороться. Со своей собственной завистью, разрывающей мне сердце.
Этой ночью они втроем сидели в палатке Адерина и Далландры. Было слишком тепло, чтобы разжигать костер, и Далландра сотворила шар желтого света, подвесив его на шест. В палатке было полно дикого народца, гномы на корточках расселись на подушках, феи и сильфы порхали в воздухе, несколько безволосых серых существ забрались на колени Невину на манер кошек.
– Адерин рассказывал мне про Стражей, – сказал Невин Далландре. – Это все очень странно.
– Странно, – согласилась Далландра. – А ты знаешь, кто они или что?
– Несомненно, это духи, которые никогда не рождались.
Адерин и Далландра уставились на него.
– Я имею в виду, они никогда не воплощались в человеческий облик, – пояснил старый учитель. – Но у меня есть ощущение, что это души, которые должны были воплотиться. Я думаю, Далла, именно это и имел в виду Эвандар, сказав, что они «отстали»: они должны были обрести плоть здесь, в материальном мире, но отказались от этого. Духовные уровни такие свободные, прекрасные и могущественные – это очень соблазнительная ловушка. Ведь они очень изменчивые и непостоянные. Там ничто не может выдержать испытание временем, даже душа; а ведь она могла бы стать бессмертной, если бы прошла через все положенные формы.
