– Проклятый дым! – пробормотал он.
Невин удержался от смеха, не желая обидеть хранителя – совсем не его запорошенные пеплом глаза заставили мага развеселиться. Он встал, пожелал смотрителю маяка доброй ночи и пошел вниз, размышляя о том, что бы подумал этот человек, узнав, что случившаяся с ним неприятность спасет весь дан. Но для этой работы ему нужно было уединиться. Невин нашел Адерина и поднялся с ним в его комнату на самом верху броха.
– Я не совсем уверен, что смогу это сделать, – признался Невин, объяснив бывшему ученику свой план. – В бардекианских свитках, которые я изучал, это считается теоретически возможным, но теория – одно, а практика – совершенно другое.
– Что ж, не сможешь – придумаем что-нибудь другое. Ты готов войти в транс? Двери я запер.
– Готов. Если я начну метаться, придержи меня, ладно? Иногда в глубоком трансе это со мной происходит.
Невин призвал световое тело, покинул дан, покружил немного над ним, чтобы набраться силы, и полетел в лагерь мятежников.
К тому времени, как Невин добрался туда, почти все спали, только гвербрет Гатрик и несколько оставшихся в живых лордов и капитанов сидели у костра совета. Невина приводило в бешенство то, что они уже понимали – все проиграно, и все же хотели заставить Эйрика дорого заплатить за мир. Они хотели умереть с тем, что называли честью, не думая, чего это будет стоить фермерам и горожанам Элдиса.
Отдохнув несколько минут, Невин подлетел поближе к костру, из которого изливались золотые струи чистой эфирной энергии и шел жирный черный дым, потому что лорды жгли сырые, загнившие ветви, что набрали в лесу.
Невин подготовил сознание так, как советовали теоретические скрижали, призвал добрых богов, которых следовало призвать, потом медленно всосал энергию, втянув в себя мельчайшие частицы дыма, и заставил ее вращаться вокруг себя.
Собравшись, он призвал на помощь Владык Огня. Частицы дыма шуршали и звякали под давлением светового тела точно так же, как металлические опилки, когда собираются вокруг магнита. Гатрик в ужасе закричал и вскочил на ноги; гниющая рука бессильно свесилась вдоль тела. Когда с криками и проклятиями вскочили и остальные лорды, Невин предположил, что да, теперь он выглядит, как призрак, сотканный из дыма. Говорить ему было нечем, поэтому он посылал в их сознание свои мысли.
– Остерегайтесь, – нараспев произнес Невин. – Остерегайтесь! Остерегайтесь, нечестивцы! Боги потеряли терпение. Смотрите, как бы ваш следующий пир не состоялся в Иных Мирах!
Невин хорошо видел, что их ауры резко уменьшились в размерах: реакция паники, когда все силы стремятся назад в тело. Группка перепуганных людей отступила назад. Невин заметил, что несколько простых воинов проснулись и теперь наблюдают за происходящим.
– Кто ты? – заикаясь, спросил Гатрик.
– Я – дух Эйникира, последнего короля Элдиса. Вам известна моя трагическая история?
– Известна.
– Владыка Ада позволил мне ненадолго вернуться на землю, чтобы я мог предупредить вас, так сильно любящих Элдис. – Невин помедлил, пытаясь вспомнить что-нибудь еще из старой саги, которую сейчас цитировал. – Хоть вы и называете это справедливостью, вирд ваш суров. Даже умершие не знают, когда придет время Элдису восстать! Остерегайтесь!
Удерживать сотканное из дыма тело становилось все сложнее. Невин чувствовал, как его временный образ колышется и изгибается над огнем. Он решил, что особо предупреждать их о Пертисе будет слишком прямолинейно для знамения, и позволил большей части своего образа обратиться в дым, оставив видимым только лицо.
– Я говорю, а Владыка Ада призывает меня обратно. Откажитесь от безрассудства, люди Элдиса, или завтра вам придется обедать со мной в Иных Мирах!
Последние клочья дыма растаяли в воздухе, и Невин послал излучение чистой паники. Старые скрижали предсказали точно: людям показалось, что они услышали пронзительный крик, резкий, замораживающий кровь вопль, похожий на вопль баньши. Невин пролетел над лагерем в световом теле, излучая ту же мысль в сознание спящих воинов. Люди сбрасывали с себя одеяла, вскакивали на ноги, ругались, спрашивали, что происходит и что означает этот безбожный вопль.
Дикий народец тоже слышал его. Излучая душевное страдание, которое наиболее чувствительные люди воспринимали, как свое собственное, природные духи обрели свой физический образ и сгруппировались вокруг светового тела Невина, которое они прекрасно видели. Ему тут же пришла в голову новая мысль.
– Видите этих людей? – подумал им Невин. – Это плохие люди. Они хотят убить Адерина и Галабериэля.
Если бы духи умели кричать, они бы яростно вопили, рассыпавшись по лагерю. Они щипались, лягались и кусались, колотили людей и хватали лошадей. Люди кричали, лошади ржали, царила страшная неразбериха. Тут Невин понял, что совсем измучен, и это становится опасным. По серебристой нити вернулся он обратно в дан и скользнул в свое тело. Вернувшись в сознание, он обнаружил, что лежит, скорчившись, у стены. Задыхающийся Адерин едва удерживал его.
– Клянусь богами! – сердито сказал он. – Если б я знал, что ты такой сильный, когда в трансе, я бы позвал Мэйра удерживать тебя.
– Я искренне и почтительно прошу прощения. Ты в порядке?
– Ты врезал мне по челюсти, а так все нормально. Как все прошло?
– Превращение дыма в эфирную форму сработало просто великолепно. Хм, жаль, что я не знал этого фокуса во время гражданских войн! А что касается результатов – давай просто заглянем в огонь и все увидим.
Они посмотрели на лагерь, но увидели только скомканные одеяла, разбросанное оружие, порванные веревки, которыми привязывали лошадей, и гвербрета Гатрика, в одиночестве сидевшего у костра и баюкавшего воспаленную руку с выражением отчаяния на лице. Если бы не смерть, которую он принес людям Элдиса, Невин, наверное, пожалел бы его.
В общем, в эту ночь мятеж окончился. Большинство простых воинов растворились в стране, крадучись вернулись к своим семьям и заняли привычные места на отцовской ферме или в лавке, решив проверить, насколько терпимым будет Эйрик. Чтобы защитить семьи, оставшиеся в живых мятежные лорды и те, кто еще был им верен, сдались на милость Эйрика. Эйрик помиловал воинов, но повесил лордов. Гатрик наложил на себя руки; впрочем, воспалившиеся раны все равно убили бы его в течение нескольких дней. Эйрик неторопливо двигался к Каннобайну, а Элдис ждал и трепетал. Отцы погибли, и вместо лордов остались их сыновья – мальчишки; впрочем, все знали, что Эйрик лишит их имущественных прав и даны мятежников будут отданы преданным королю людям из Перидона и Дэверри.
Пертис нимало не удивился, когда Галабериэль объявил, что он и его люди покинут Каннобайн до приезда короля. Совсем ни к чему, заметил банадар, с ног на голову переворачивать представление его высочества о мире из-за такого незначительного, в сущности мелкого, мятежа.
