Молча дошли они до леса и вошли под сень деревьев, кланяющихся свежему ветру. Остановившись посреди уходящей вглубь аллеи, Родри сказал:
– Опекун, являвшийся мне, говорил правду. Мне придется уехать, ради спокойствия твоего дома в первую очередь. Я решил отправиться на север и разыскать Адерина. Та женщина последует за мною и оставит вас в покое.
– Действительно, так будет лучше для всех. Но тебе нельзя пускаться в путь одному. Слишком опасно. Я поеду с тобой и возьму нескольких воинов для охраны.
– От всего сердца благодарю тебя, – Родри словил себя на том, что снова сбивается на язык Дэверри. Многие годы он даже не слыхал дэверрийской речи, но вот сейчас, в тяжелую минуту, она сама собой вернулась. Пришлось сделать усилие, чтобы перейти на эльфийский. – Мне вовсе не улыбается мысль о путешествии в одиночку, но я должен навестить Адерина и спросить, поддаться мне требованиям этой твари или бороться с нею.
– Если она из Опекунов, то обычно правильнее бывает исполнять их желания, но сейчас я в этом сомневаюсь, – Калондериэль, нахмурив брови, поглядел вдаль. – Не приходилось мне доселе слышать, чтобы кто-то из Опекунов так назойливо преследовал и обхаживал простого смертного. Возможно, она является злым духом. Ты прав. Адерин должен знать ответ.
– Если б еще догадаться, где искать его…
– Скорее всего, на севере. Если бы он уже отправился на зимние стоянки, то непременно присутствовал бы на алардане.
Калондериэль передал власть над своим домом королю и его сыну вплоть до своего возвращения, отобрал десятерых спутников, навьючил припасы на двух запасных лошадей, и они без промедлений покинули лагерь. Взяв направление точно на север, они успели до ночи проделать полных двенадцать миль. Устроившись на ночевку, огня разжигать не стали – все отлично видели в темноте, а потому просто уселись в кружок, потеснее, и молча следили за восходом луны. Говорить, казалось, не о чем. Дважды кто-то из эльфов пытался запеть, но мелодия сразу же угасала.
– Звезды небесные! – проворчал наконец Калондериэль. – Что нынче с вами всеми случилось?
– Да ничего веселого, – откликнулся Дженнантар. – Сперва потерять Олдану, теперь вот Родри…
– Полегче! – вырвалось у Родри. – Я еще не умер, чтоб тебе пусто было, а вот с тобой всякое может приключиться, ежели будешь и дальше разглагольствовать в таком духе!
Товарищи позволили себе немножко посмеяться над этой перепалкой.
– Да я не про смерть твою толкую, – упрямо продолжил Дженнантар. – А про то, что ты вздумал ехать на восток…
– Думаешь, мне легко далось это решение? Эх, друзья мои, пришлось бороться…
Ужасный вой раздался при этих его словах, словно злой дух нарочно выбирал момент для нападения. Монотонное завывание баньши, подхваченное эхом, далеко разнеслось над землею, залитой лунным светом. Родри мгновенно вскочил – женщина стояла прямо напротив него за спинами сидящих эльфов. Она уже сбросила обличье Олданы, однако осталась вся в белом, будто для сожжения, и волосы ее стали белоснежными.
– Дочь отняли у меня, – на этот раз она говорила по-эльфийски. – Ты не понимаешь. Ее отправят далеко, нас разлучат. Мне нужно это кольцо!
– Но как связано то, что я владею кольцом, с судьбой твоей дочери?
– Не знаю. Эвандар отказывается мне что-либо объяснить кроме того, что кольцо было предназначено тебе, Родри Майлвад, давным-давно, задолго до нового рождения твоего в этом мире. Неужели ты не помнишь? Ты подарил кольцо Эвандару много лет назад, когда облик твой был иным и имя ты носил иное.
Родри смотрел на нее во все глаза и молчал. Калондериэль поднялся с земли, подошел и стал рядом с ним.
– Слушай, женщина, – сказал банадар. – Если кольцо предназначено для Родри, тогда тебя оно не касается. Мне воистину жаль тебя, но никто из нас и не слыхивал об этой твоей дочери. И что это за чушь ты несла насчет иных имен и лиц? Сдается мне, ты спутала Родри с кем-то другим!
Она громко взвизгнула и исчезла. Родри ощутил, как холодный пот струйкой стекает по его спине.
Они выставили караульных той ночью и в последующие дни держались начеку, но странное создание более не появлялось. Спустя несколько дней они обнаружили свежие следы – от копыт и колес – которые привели их к стоянке другого эльфийского рода на излучине неширокого ручья. Двое юношей выехали им навстречу, приветствовали и пригласили отдохнуть в их лагере. Спешившись, путешественники повели лошадей к раскинувшемуся вдалеке кругу шатров.
– Мы хотели бы кое-что узнать, – обратился Калондериэль к провожатым. – Скажите, не с вашим ли домом странствует Адерин Серебряное Крыло?
Юноши уныло переглянулись.
– Вы, очевидно, не слышали известия?
– Известия? Какого? – спросил, холодея, Родри, и сразу угадал ответ по лицам провожатых.
– Новость печальная, увы. Адерин скончался дней двадцать назад. Он направлялся на большой алардан где-то на юге, но так туда и не доехал.
Родри взвыл, будто его ударили в живот. Уставившись в землю невидящими глазами, он выронил поводья из рук и пошел вперед, не слушая, о чем говорят остальные, обступив банадара. Кто-то твердил рядом: «нет, нет, нет!», он не осознавал, что сам произносит это вслух, отчаянно тряся головой в подсознательном желании отрицать неотвратимое. Смерть Олданы печалила его; но с потерей Адерина мир перевернулся. Старик всегда был где-то рядом, мудрый, сильный, готовый подать разумный совет – всегда, с той полузабытой поры, когда двадцатилетний Родри впервые повел в бой собственный отряд, когда он был еще наследником Аберуина…
Калондериэль догнал его и схватил за руку.
– Как это случилось? – хрипло спросил Родри. – Они сказали?
– Во сне. Мирный конец, впору позавидовать – во всяком случае, так им рассказывали. Ну что ж, он прожил жизнь сполна, не то что бедняжка Олдана, и сейчас, наверно, присоединился к тем Великим, о которых говорят чародеи…
– Истинно так, – Родри опять невольно перешел на дэверрийский. – Но сердце мое уязвлено и сильно болит. Будет ли его ученик наследовать ему?
– Будет, когда найдется – сейчас он где-то на севере.
Может, поедем сами его искать? Впрочем, одни боги знают, когда мы с ним встретимся, а опасность, подстерегающая тебя, слишком велика, чтобы мы могли себе позволить рыскать туда-сюда бесцельно, друг мой.
– Я того же мнения. Думаю, что эта новость – не только грустное известие для всех, но также и знамение для меня.
– Ты хочешь покинуть нас?
Родри, терзаясь сомнениями, окинул взглядом бесконечное море трав, стелющихся под ветром. Многие годы вся его жизнь была связана с травами и пастбищами, со стадами и кочевьями, со степным привольем, где свободу его ограничивала лишь необходимость переходить с места на место, следуя за стадами. Вернувшись к людям, к их городам и фермам, что он будет делать там?
