Голова теперь висела на куске кожи, но покойник продолжал с силой размахивать топором. Следующая атака сокрушила щит Родри. Дерево и кожа треснули и половина щита отвалилась. Некоторое время Родри только уклонялся и отпрыгивал, а затем отсек левую руку трупа. Хотя существо наконец бросило топор, оно все равно продолжало наступать на Родри. Он быстро прянул назад. Ему казалось: если существо дотронется до него, это будет хуже, чем удар топора. В отчаянии Родри резанул по животу мертвеца.
— Остановись именем Мастера Эфира!
Мертвец, из которого сочилась едкая жидкость, застыл на месте. Когда вошел Невин, Родри бросил на пол меч и остатки щита, упал на колени и его вырвало. Ему было все равно, кто его увидит. Люди наполнили комнату. Комин наклонился к Родри как раз в тот момент, когда он вытирал рот рукавом.
— С тобой все в порядке, серебряный кинжал? Что это было?
— Да будь я проклят, если знаю. Но никогда в жизни я не был так благодарен за одолженный щит.
Родри встал и услышал, как Невин монотонно поет на незнакомом языке. Когда старик закончил пение, то колени у мертвеца подкосились и он повалился на пол. Даже, скорее, не упал, а удобно устроился на полу. Невин трижды топнул ногой. Родри увидел уродливых и деформированных Диких, которые мгновение плясали на трупе, а потом исчезли.
— После случившегося, Родри, тебе следует вначале спрашивать моего совета, а уж потом совать нос в незнакомые странные места, — сказал мастер двеомера.
— Клянусь, я так и буду поступать.
Но самый большой ужас ждал их впереди. Невин пошел к дверному проему, ведущему в последнее помещение, и отвел в сторону одеяло, открыв маленькую комнату без окон. На стене висел кусок черного бархата с перевернутой пятиконечной звездой и какими-то другими знаками, которых Родри никогда раньше не видел. В комнате застоялся запах старых благовоний и рыбы.
В центре комнаты на полу лежало тело плотного, седого мужчины с разбросанными в стороны руками. Он выглядел, как обычный человек из Кермора. Кто-то очень сильно ненавидел его — старика кололи в грудь снова и снова, хотя он явно умер задолго до того, как получил последний удар. Вид трупа не испугал Родри, но вид самой комнаты привел его в ужас. Когда в нее зашел Невин, Родри хотелось закричать, чтобы мастер двеомера > оставался снаружи. Родри заставил себя следовать за стариком, но только потому, что был уверен: Невин нуждается в охране. В тусклом свете казалось, что вещи двигаются, становясь невидимыми и распадаясь. Невин толкнул труп носком сапога.
— Ну, Аластир, — сказал он. — Наконец-то мы встретились во плоти. Ты был очень хитер, поскольку я не помню, чтобы когда-нибудь видел тебя раньше. — Невин бросил взгляд на Родри. — Этот человек хотел тебя убить. Это он стоял за Лослейном в той войне.
В замешательстве Родри уставился на старого врага. Поскольку он представлял мастера черного двеомера, как демона в человеческом облике, то был странно разочарован, увидев, что тот выглядит так буднично. Тем не менее комната казалась достаточно демонической. Иррациональный страх Родри непрестанно рос, пока Невин успокаивающе не положил руку ему на плечо.
— Опасность миновала, — сказал мастер двеомера. — А таким чувствительным тебя делает эльфийская кровь.
— Правда?
— Правда. Видишь ли, в этой комнате Аластир проводил свою работу — гнусного извращения двеомера. А, боги, бедный Камдель!
— А что они делали? Заставляли его смотреть?
— Смотреть? Ха! Они использовали его в своих ритуалах. Его здесь постоянно насиловали.
— О, свиное дерьмо! Как можно изнасиловать мужчину?
— Не нужно изображать наивность, которой не может быть у человека, воспитанного при дворе. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Они резали ему кожу, чтобы добыть свежую кровь для своих искаженных духов.
Родри почувствовал, что его сейчас снова вырвет. Невин внимательно наблюдал за ним.
— Мы с Блейном хотим сказать королю, что Камдель мертв, — продолжал старик. — Позволит ли тебе твоя честь сохранить нашу тайну?
Родри обвел взглядом комнату и задумался: как она выглядела для человека, бездыханным лежащего на полу?
— Может, Камдель и вор, но у меня больше нет слов, чтобы говорить обо всем этом, — произнес он наконец.
Потребовались объединенные усилия Невина и Блейна, чтобы усадить Камделя на лошадь, которую они нашли в конюшне, поскольку молодой лорд оставался без сознания.
Он раскачивался на спине лошади так угрожающе, что в конце концов Невин привязал его к седлу. Позднее Невин снимет заговор — после того, как отыщет еще одного мастера двеомера, чтобы начать долгий процесс исцеления больного рассудка Камделя.
— Послушай, добрый волшебник, — сказал Блейн. — А ты уверен, что будешь в безопасности, если останешься здесь один?
— Абсолютно уверен. Работа, которую я должен сделать, не займет так уж много времени. Я вернусь в дан к полуденной трапезе.
— Несомненно ты лучше разбираешься в своих делах, и я не хочу знать, в чем они заключаются.
Пока воины садились на лошадей, Невину представилась возможность сказать несколько слов Джилл, которая зевала в седле.
— Камдель проспит несколько часов. Могу ли я попросить тебя быть рядом с ним, когда он проснется?
— Конечно. Мы не хотим, чтобы он оставался один. Вдруг он вспомнит, через какой ад прошел?
Сердце Невина болело. «Если бы только маленькая дурочка понимала, какой у нее талант, то из нее мог бы получиться великолепный лекарь!» — думал он. Тем не менее он не мог давить на нее и знал это. Пока боевой отряд не скрылся из виду, он ждал и сам зевал под теплым утренним солнцем. Даже его жизненная сила имела свои пределы. Уныло он подумал, что сегодня проспит всю ночь — впервые за пятьдесят с лишним лет.
Люди Блейна уже похоронили в горах Аластира и то, что осталось от трупа фермера. Невин отправился в ритуальную комнату, сорвал со стены кусок бархата, бросил его в очаг, чтобы от него избавились Дикие Огня. Пока материал дымил и потрескивал, Невин порылся в доме и нашел запасы соли в небольшом глиняном горшке и пару тонких лучинок, использовавшихся для зажигания свечей. Поскольку ароматических палочек у него не было, то сойдет и простой дым.
Когда Невин вернулся в ритуальную комнату, атмосфера там уже казалась несколько легче, просто потому, что богохульный символ был сорван со стены. Хотя мастер двеомера хотел тут же провести ритуал отмены, у комнаты имелись свои секреты, которые она могла ему открыть и которые будут утеряны после ритуала. Невин уселся на пол, скрестив ноги, перед коричневым пятном крови Аластира, отложил в сторону соль и лучинки, замедлил дыхание и сосредоточился. Он построил образ шестиконечной звезды и ждал, пока она замерцает, как два пересекающихся треугольника, один красный, другой синий. Затем Невин медленно вытолкнул образ из своего сознания.
