— Ты не кажешься недовольным.
Мейл прошел к окну, где лил дождь.
— Вид отсюда совсем другой, чем тот, к которому я привык в юности. Когда битва вздымает пыль на поле, ты не можешь видеть вещи так отчетливо, — Мейл прижался щекой к холодному стеклу и посмотрел вниз. — Знаешь, что самое странное во всем этом? Если бы я не беспокоился так сильно о Гавре и детях, то был бы здесь счастлив.
Невин почувствовал сигнал двеомера. Пришло время освободить Мейла. Поскольку он принял свою судьбу, то может свободно идти дальше.
— Скажи мне кое-что. Если бы ты был свободен, ты женился бы на Гавре?
— Конечно. Почему бы мне этого не сделать? У меня больше нет места при королевском дворе. Я мог бы сделать наших детей законными — будь я свободен. Я на самом деле философ. Я даже готов рассуждать о безнадежном и невозможном.
Когда Невин покинул комнату Мейла, то думал о погоде. Поскольку на морском побережье редко шел снег, то зимнее путешествие возможно, хотя и окажется неприятным. Он отправился прямо в свои покои и через огонь вступил в связь с Примиллой.
Лавка Гавры занимала переднюю половину дома, находившегося прямо через улицу от таверны ее брата. Каждое утра, когда она приходила сюда и бралась за работу, то обычно осматривала полки, заставленные травами, и бочонки, и кувшины, и сушеного крокодила, висевшего у свеса крыши, венчающего карниз. «Мой дом, — обычно думала она. — И мой магазин. Я всем этим владею, только я одна.» В Керморе редко случалось, чтобы женщина сама владела недвижимостью. Потребовалось личное вмешательство Невина, чтобы ей это позволили. С приближением зимы у Гавры оказалось много посетителей с жаром или воспалением легких, ознобом или ломотой в костях. Ее дела процветали. Кроме того, ей предстояло заняться еще одним делом, которое приносило ей большое удовлетворение, — помолвкой Эбруи. Гавра намеревалась устроить крепкий, традиционный брак для своей дочери.
К счастью, молодой человек, который нравился самой Эбруе, был хорошим шестнадцатилетним парнем. Его звали Арддин.
Это был младший сын в процветающей семье. Его родители торговали выделанными шкурами. Обсудив официальную помолвку с отцом молодого человека, Гавра отправилась в дан, чтобы посоветоваться с Мейлом. В некотором роде это было глупо: пленник никогда не встречался с семьей Арддина и свою дочь видел только с большого расстояния.
Но Мейл выслушал подругу с серьезным видом и обратил свой блестящий ум философа на проблему предстоящей свадьбы дочери с такой интенсивностью, словно притворялся, будто они с Гаврой — настоящие супруги и ведут обычную совместную жизнь.
— Неплохой брак для таких, как мы, — наконец сказал Мейл.
— О, ты только послушай себя, моя королевская любовь! «Для таких, как мы»!
— Моя любимая забывает, что я только лишь скромный философ. Когда я закончу книгу, то священники в храме сделают пятьдесят копий — они посадят писарей переписывать, а я получу по половине серебряной монеты за экземпляр. И это, любовь моя, — все мое богатство в земном мире, поэтому давай надеяться, что семья Арддина не окажется жадной и согласится на такое скромное приданое.
— Думаю, они возьмут ее долю в моем деле. И, может, немного серебра.
— Очень хорошо, черт побери. Не повезло той девушке, у которой отец философ.
Когда Гавра покидала дан, то встретила Невина, который дружески взял ее под руку и проводил до лавки. Дети готовили ужин на кухне. Старый травник мог переговорить с бывшей ученицей с глазу на глаз. Невин положил пару больших дров в камин и зажег их, щелкнув пальцами.
— Сегодня прохладно, — заметил он. — У меня имеется по-настоящему важная новость для тебя. Я думаю, что сумею добиться окончательного освобождения Мейла.
Гавра задохнулась.
— Не говори ему пока, — продолжал старик. — Я не хочу зарождать у него надежду только ради того, чтобы потом лишить его ее, но ты должна знать. Тебе придется решить много вопросов перед отъездом.
— Перед отъездом? Да разве Мейл захочет, чтобы я ехала с ним?
— Если ты в этом сомневалась хоть на мгновение, то это твоя первая в жизни глупость.
Внезапно Гавре потребовалось сесть. Она устроилась на краешке стула возле огня и сплела дрожащие пальцы.
— Боюсь, что нет выбора. Придется отправить его назад в Элдис, — сказал Невин. — Ты хочешь поехать с ним?
Гавра осмотрела полки, комнату, все, ради чего она столько работала. Ей придется расстаться с замужней дочерью. И что скажет Думорик, когда она представит ему незнакомца, как его отца?
— Наверное, да.
Невин приподнял густую бровь.
— Боги! — воскликнула Гавра. — Элдис? Это так далеко! Но что Мейл будет делать без меня? Он умрет от голода. Или я напрасно льщу себе?
— Ни в коей мере, и ты это прекрасно знаешь, — старик замолчал и улыбнулся. — Вероятно, в конце концов вы будете жить на западной границе Элдиса. Там на много миль нет ни одной травницы. По крайней мере, мне так сказали.
— Правда? А что там делают люди, когда заболеют?
— Полагаются на те сказания, которые из поколения в поколение передаются в их кланах. Скорее всего, кое-что из этого хорошо срабатывает, но кое-что просто убийственно. Ты сама это знаешь. «Моя бабушка всегда пользовалась чаем из наперстянки против бородавок». Они будут это делать, даже если старая добрая бабушка оставила после себя кровавый след из трупов. Там на самом деле требуется хорошая травница.
Гавра колебалась. Она уже собиралась возразить, но знала, что Невин нашел лучшую приманку из всех.
— Понятно. Но это означает столько трудной работы — создавать новую практику, просвещать людей…
— Ха! А если бы тебе не пришлось работать, то что бы ты делала?
— Скорее всего, сошла бы с ума. О, очень хорошо, Невин, ты выиграл.
— А я и не осознавал, что мы участвовали в поединке.
Гавра рассмеялась, затем продолжала размышлять вслух:
— Ну, давай посмотрим. Если я создам новое дело для Думорика, то могу оставить Эбруе мою лавку! Это будет великолепное приданое. В таком случае мы сможем составить брачный контракт так, как мы хотим. Ей никогда не придется беспокоиться, что новые родственники выгонят ее с позором, просто чтобы прикарманить приданое.
— Именно так.
— «Элдис» — начинает звучать интересно, — Гавра подняла голову и улыбнулась. — А кроме всего прочего, я люблю своего мужчину. Я просто обязана поехать с ним.
По разным причинам Невин решил обеспечить освобождение Мейла весной. Во-первых, короли Диких предупредили его, что зимой будет много сильных бурь. Однако самая насущная причина заключалась в самом Мейле, который откажется покидать место своего заключения, пока не увидит, что с его книги должным образом сделаны копии, а для этого потребуется несколько месяцев. Пока писари в храме Вума трудились над книгой, Невин обрабатывал короля, честь которого была самым большим союзником советника.
