Покинув деревню, они направились на север, следуя вдоль реки. Хотя к этому времени Эйтан уже шел на поправку, его спина все еще болела, и друзья часто отдыхали. Они добрались до леса ближе к закату. Мрачный лес поднимался с дальней стороны дикого луга, деревья спутались ветками. У его края все еще стоял массивный камень, несомненно, объявляющий, что деревья являются собственностью давно вымершего клана, которому они действительно когда-то принадлежали.
— Не хочется мне там бродить в темноте, — признался Эйтан.
— Ты абсолютно прав. Мы разобьем лагерь здесь, у реки.
В то время, как Эйтан занимался лошадьми, Маддин отправился собирать хворост у края леса. Его сопровождала толпа простейших духов, они носились вокруг или скакали рядом — стайка зеленых, бородавчатых гномов, три огромных желтых существа с раздутыми животами и красными клыками и его верная голубая сильфида, которая сидела у него на плече и проводила крошечными ручками по волосам Маддина.
— Мне придется сегодня вечером исполнить для вас песню. Прошло много времени с тех пор, как у меня появлялось настроение играть, но раз теперь оно появляется, может, нам повезет?
Тем не менее,, когда пришло время играть на арфе, Маддин все еще продолжал беспокоиться, и ему было сложно настроиться на балладу. Он достал арфу и наигрывал отрывки из разных песен. Эйтан вскоре заснул, лежа на животе и опустив голову на сложенные руки, но Элементали оставались рядом с бардом до последней ноты. Их собралась большая толпа, которая растянулась по лугу и устроилась даже за световым кругом. Маддин чувствовал благоговейный трепет, словно выступал при дворе короля, в огромном зале, наполненном вассалами. Когда он остановился, то скорее почувствовал, чем услышал, как по толпе прокатились аплодисменты; затем внезапно духи исчезли. Маддин содрогнулся и отложил арфу в сторону.
Он прикрыл костер валежником, чтобы огонь горел спокойно и долго, а потом из-за какого-то смутного, неопределенного беспокойства вышел на луг. Маддин видел край темного леса, который высился недалеко от их лагеря. И еще он чувствовал присутствие леса, словно дикая чащоба глубоко дышала. Маддин был уверен, что там живут не только сбежавшие крепостные. Ему пришло в голову, что в то время, как долгие войны стали трагедией для людей, для простейших духов они были благословением. Войны возвращали им земли, которые люди когда-то забрали себе и обработали. Когда Маддин стоял в тишине на лугу, ему казалось, что он слышит слабую музыку — эхо его собственной. И снова он конвульсивно содрогнулся, а затем поспешил назад, в лагерь.
Утром голубая сильфида разбудила его прямо на рассвете: так сильно таскала за волосы, что возникло ощущение, будто голова горит огнем. Когда Маддин попытался ей поддать, сильфида беззвучно рассмеялась, продемонстрировав остренькие, как иголочки зубки. Рядом все еще спал Эйтан, но беспокойно — он ворочался и тянулся, как человек, который вот-вот проснется.
— Слушай меня внимательно, малышка, — обратился Маддин к сильфиде. — Где-то в этом лесу находится большая группа людей, вроде меня и Эйтана, воины с мечами. У них также должно быть много лошадей. Живут они в каменном доме. Ты можешь меня туда проводить?
Она надолго задумалась, потом согласно кивнула и тут же исчезла. Маддин решил, что она неправильно его поняла или просто забыла о его просьбе. Но как только они с Эйтаном приготовились тронуться в путь, сильфида появилась снова, пританцовывая и прыгая на берегу реки.
— Как я предполагаю, этот жалкий владелец таверны не дал тебе никаких указаний, как найти нужное место, — заметил Эйтан.
— У него имелось насчет этого несколько путаных идей. Я попытаюсь привести нас туда, но не удивляйся, если поедем кружной дорогой.
Хорошо, что Маддин предупредил Эйтана, потому что представления простейших духов о том, как довести кого-то до нужного места, оставляли желать лучшего. Как только всадники поехали на север, появились два серых гнома и присоединились к сильфиде. Они то и дело щипали ее или друг друга и постоянно с двух сторон отвлекали ее от задачи. После того, как вся компания зашла в лес довольно далеко, Духи исчезли, оставив людей на неровной тропе, протоптанной оленями. Они следовали этой тропой несколько миль. Как раз когда Маддин уже потерял надежду увидеть Элементалей, они внезапно появились снова, сидя на шее его коня и луке седла. Духи дружно показывали на запад, на очень узкую, труднопроходимую тропу.
Хотя Эйтан ворчал (а это был хороший знак, свидетельствующий о том, что он возвращается к жизни), Маддин настоял на том, чтобы пробираться именно этим путем.
Каждый раз, когда тропа разветвлялась, Маддин поворачивал туда, куда показывала голубая сильфида. К полудню он безнадежно заблудился, и у него не осталось выбора, кроме как следовать указаниям духов. Перепрыгивая с дерева на дерево, они улыбались, хихикали и показывали в разные стороны. Но Маддин всегда слушал только голубую сильфиду, которая угрожала укусить своих серых товарищей, когда те ей противоречили.
— Маддо, ты знаешь, что делаешь? Я уже молюсь всем богам и их лошадям.
— И я тоже. У меня возникает неприятное чувство, что мы потерялись, и я в этом виноват.
Эйтан застонал так драматично, что это сделало бы честь выступлению любого барда. Как раз когда Маддин думал, что сказал горькую правду, сильфида вывела их на большую опушку, которую окружали пни. В середине стояла хижина, сложенная из цельных бревен. Строение было квадратным и отличалось от всех домов, которые когда-либо доводилось видеть Маддину. Крыша была аккуратно крыта ветками, и из дыры для выхода дыма в ней лениво поднимался дымок.
— Что ты такое нашел? — сплюнул Эйтан. — Здесь слишком мало места для отряда наемников.
— Мало. Скорее всего, тут живут те самые беглые крепостные, о которых рассказывал владелец таверны.
На звук голосов вышел человек. Маддин никогда прежде не видел таких низкорослых людей: незнакомец был не более пяти футов ростом, но у него были широкие плечи и очень мускулистые руки. Облаченный в бригги и шерстяную подпоясанную тунику, он имел длинную черную бороду, которая спускалась ниже пояса. Мужчина держал в руке длинный топор лесника. Голос у него оказался грубым, и в нем слышался сильный гортанный акцент:
— Кто вы такие, парни?
— Только пара потерявшихся путников, — ответил Маддин.
— Скорее, воров, — мужчина поднял топор. — Что же выгнало вас в этот лес?
— Мы искали отряд наемников, — вставил Эйтан. — Владелец таверны в Гаддмире сказал, что они разместились в этом лесу.
— Мы только хотим выяснить, не примут ли они нас в свои ряды, — продолжал Маддин. — Клянусь, мы не воры! Да и вообще мне трудно представить себе, чем отшельник, вроде тебя, может вызвать интерес воров.
Мужчина задумался, держа топор наготове. Глянув на лезвие, Маддин чуть не выругался вслух от удивления. Металл блестел, как серебро, и все же лезвие по виду выглядело острым, словно было стальным. И на нем не было ни царапины, ни зазубрины.
