Предстояло пережить еще несколько длинных дней турнира, пока он будет убивать сам себя до полного исчезновения. Но есть, правда, и компенсация за это. Стало совсем понятно, что не существует того, что, казалось, нарастает между ним и Афиной. Оно не кончилось – его вообще не было.
Барбара присела и занялась своими пальцами и волосами, все еще не в настроении для разговора. Суоми повернулся лицом в северном направлении, чтобы оглядеть окрестности с этой высоты. И он увидел или ему показалось, что он увидел горные ледники охотничьей страны, появляющиеся там на горизонте, подобно никем не удерживаемым облакам.
А что это за звук? На тропе не было никого. Какое-нибудь мелкое животное или летающая тварь. А, наплевать на это!
Несомненно, обстановка ко времени полета домой будет неуютной в смысле отношений. Но все это стоило пройти, чтобы выяснить отношения между ними, не то они могли затянуться надолго. Надо все это считать удачным исходом. Если же они...
Неужто здесь водятся дятлы? Птицы не было видно, но звук доносился почти непрестанно. Где-то внизу, под кронами деревьев. С той стороны, где шел турнир, доносился также слабый полифонический шум. Это, наверное, громкие вопли, слышные даже здесь. Но он не намерен выяснять, что делается там.
Барбара стояла теперь с одеждой в руках. – Карл ос, я пойду приму душ.
– Хорошо. – Он посмотрел, как она удаляется. Женщины – они прекрасны, но кто способен понять их?
И совершенно неожиданно при этой мысли ему вспомнился тот зверь, ледниковое чудовище, сила и красота которого заворожила Суоми в страхе и ужасе, когда оно набросилось на него. Удивительно, но теперь он чувствовал даже легкое сожаление, что не убил его тогда сам. Конечно, лучше было бы оставить его жить... и все же, как это у Торо? “Бывают времена в жизни народов как у людей, когда лучшие охотники и есть лучшие люди”. Что-то в этом роде. Конечно, нация межзвездного человечества, видимо, давно уже миновала эту стадию. Теперь в собственной жизни ее миновал и Карлос Суоми. Или должен был пройти. С другой стороны, Шенберг – хотя он не просто обычный садист...
В его сознании восприятие надоедливого постукивания внезапно соединилось со вспомнившимся зрительным образом камня, обрабатываемого твердым металлом, а точнее – вырубаемых Шенбергом, висящим на веревке с альпинистским ледорубом в руке, ступеней на склоне скалы. Ранее подобная связь не приходила ему в голову, поскольку услышанные звуки были слишком частыми. С такой скоростью никто не смог бы работать молотком. В то же время звуки раздавались слишком неравномерно, чтобы принадлежать автоматическому приспособлению.
Доступная для подъема сторона скалы по-прежнему была пустынной. Суоми направился проверить другие подступы к кораблю, как вдруг заметил перед собой кого-то или что-то, старательно карабкающееся вверх и уже перевалившееся через край обрыва. Тяжелая голова с косматыми, темными волосами, перевязанными серебряной лентой. Затем показалось и тело – массивное, борцовского сложения, одетое в грубый мех под завернувшимся темным плащом. Фигура оказалась настолько громадной, что разум отказывался верить увиденному.
Скалолаз вытащил большую часть своего тела на горизонтальную площадку скалы и поднял свою гигантскую голову, чтобы уставиться прямо на Суоми. Бесстрастное лицо, нижняя часть которого была скрыта густой темной бородой и усами. Оно было под стать голове, но и в нем что-то было слегка неправильное. Нет, не шрамы или природная деформация. В нем было что-то искусственное, хотя маской в привычном понимании его нельзя было назвать. Очень искусно изготовленное – работы какого-то безумного художника, уверенного, что можно убедить людей, будто бы этот робот, этот болван есть живой человек.
Фигура с ловкостью вскочила на ноги и Суоми увидел нечто, ранее скрытое за ней. На самом краю скалы в нее был забит крюк для скалолазания. В петлю крюка была завязана узлом веревка, туго натянутая и скрывавшаяся из вида за скалой. И тут возникло лицо второго скалолаза, теперь уже нормального на вид, несомненно обычного человека.
Тем временем гигант – первопроходец поднялся в полный рост. Он был выше всех людей, когда либо виденных Суоми прежде. Поднявшись, он засунул альпинистский молоток в сумку у пояса и этим же движением обнажил огромный меч.
Суоми остолбенел. Он не был парализован страхом, как в случае с ледниковым зверем. Просто не мог представить приемлемого объяснения тому, что воспринимали его органы чувств.
Первая мелькнувшая у него в голове догадка была о том, что это – какая-то дикая и хитрая шутка, устроенная Шенбергом и Де Ла Торре. Однако он осознал еще до того, как эта мысль полностью сформировалась, что им вовсе ни к чему так стараться, чтобы его напугать. И у Шенберга, по крайней мере, хватило бы достаточно ума, чтобы произнести что-то вроде “улюлю” перед нервным человеком с заряженным ружьем.
Второе объяснение, родившееся в голове у Суоми, было мыслью о хулиганах, которые вполне могли водиться на планете Охотников, как и повсюду. Вот кто-то из них и явился поглазеть в надежде поживиться чем-нибудь из корабля инопланетников. Но гигантский предводитель грабителей никак не укладывался ни в одно из этих предположений. Разум замер, остановившись перед увиденным, затем попытался обойти это препятствие, чтобы продолжить свою работу.
Не вполне еще оформившаяся мысль о том, что следует отпугнуть бандитов, заставила Суоми начать движение по вытаскиванию из-за спины ружья. Пока он это делал, гигант сделал два шага в его сторону с поднятым мечом, после чего остановился, будто бы довольный своей позицией.
К этому времени второй скалолаз – воин Охотничьей планеты, молодой и сильный на вид, полностью выбрался на вершину скалы и двинулся, вооруженный мечом, к открытому проему корабельного люка. Сразу за ним появился третий, тоже обычного человеческого вида.
– Стой! – крикнул Суоми, но в его голосе уже чувствовалась неуверенность. У него было дурацкое чувство – никто и не думал останавливаться, хотя в руках у него было ружье. Сейчас на вершине горы кроме человекообразного великана находились еще двое, вторгшихся сюда снизу, а за ними следовал третий вооруженный воин. Люк корабля оставался открытым и незащищенным – если не принимать во внимание Суоми. Внутри там находилась одна Барбара.
Он еще медлил направить на них свое ружье, но теперь сделал это. – Стоять! – На этот раз уже более убедительно. Мгновенно огромная фигура бросилась к нему быстрее чем, на то был способен любой человек. Способный покрошить человека в капусту меч был высоко поднят и приготовлен к удару. Суоми нажал на курок и, когда тот остался неподвижен, осознал, что не снял его с предохранителя – инстинктивно отшагнул назад, уклоняясь от обрушивавшегося на него удара. Тут же он почувствовал, как нога проваливается в воздух. Левой рукой, отчаянно дернувшейся в поисках опоры, он нащупал подъемную веревку и тем самым удержался от смертельного падения. Неверный шаг стоил ему лишь небольшого падения с края скалы. И все же его каблук ударился о скалу так сильно, что заныла нога и спина. Во время падения рука перекрутилась и веревка выскользнула из ладони. Он снова потерял опору, упал и покатился по гравию, остановившись только, когда ударился, почти задохнувшись, о выступ скалы. Суоми находился примерно на половине высоты спуска вниз и наиболее крутая часть его была как раз под ним. Прижимаясь к скале, которая задержала его падение, он наполовину сидел, наполовину лежал, глядя на холм над ним. С изумлением он осознал, что не получил серьезных повреждений и что правая рука продолжает сжимать ружье. Теперь палец отыскал маленький рычажок предохранителя и повернул на себя. Он даже вспомнил, как устанавливать его в режим полного автоматического огня.
