И Дирак продолжал погоню, не забывая, впрочем, что он смертен и уязвим. Сейчас он находился у входа в огромную величественную часовню Генриха Седьмого, своды которой возносились над головой, словно кроны деревьев в чаще леса. Дирак всегда отвергал идею страховочной записи своего сознания. Премьер наслаждался жизнью во плоти и намеревался сохранить свое тело.
Не раз за все эти годы Дирак оценивал возможность сделать с себя запись — в качестве страховки от несчастного случая или убийства. Были моменты, когда эта идея казалась соблазнительной, но премьер всегда отвергал ее, поскольку в результате такой процедуры вполне мог появиться очень серьезный потенциальный противник.
Премьер даже представлял себе, каково это — подвергнуться записи, разделить самую свою сущность на две половины: вот он надевает шлем, потом снимает его, и ничего не изменяется. И в то же самое время, и с такой же эффективностью он надевает тот же самый шлем, а потом постепенно осознает, что навсегда распростился со своей плотью. Нет. Это слишком неприятное вторжение в самый центр его существа.
Теперь он вышел из огромной часовни Генриха, позволив своим инстинктам вести его назад, к центру всего аббатства — духовному, если не геометрическому центру. Впереди него маячила часовня Эдуарда Исповедника, храм во храме, возведенная над усыпальницей из зеленого порфирита. В давние века — в настоящем аббастве — в этой часовне свершались порой чудеса. Так рассказывали.
Премьер вошел в часовню.
Внезапно перед ним появился пустой шлем скафандра Ника, превращенный иллюзией в средневековый шлем. В тот же миг альфа-триггерный карабин Дирака одним выстрелом сбил Ника-скафандр с ног. Тот рухнул и отлетел в угол часовни-иллюзии.
Дирак ликующе умехнулся:
— Тебе снова надо перепрограммироваться, молодой человек! Я же говорил, что ты никогда ничему не научишься! Я же говорил…
Дирак так и не успел закончить свою мысль, поскольку в этот самый момент Варвара Энгайдин, тайком последовавшая за своим бывшим любовником в аббатство, подошла к Дираку сзади и выстрелила ему в спину.
Премьер лежал навзничь и знал, что умирает. На этот раз тяжелый скафандр спас его от мгновенной смерти, но и только.
Ему смутно почудилось, что откуда-то появилась Фрейя и склонилась над ним. Ее длинные волосы развевались на незримом ветру. Дирак не мог разобрать, что она говорит, но, судя по всему, ему в конце концов придется быть записанным.
Чем дальше продвигался командор Принсеп со своей маленькой группой, тем больше путались его мысли. Это невозможно, это безумие, на борту берсеркера не может быть столько пригодного для жизни пространства! В течение долгих минут они двигались через это пространство, войдя в него через настоящий, действующий воздушный шлюз, что уже само по себе было невероятным открытием. Управляющие системы и разметка этого шлюза не соответствовали ни одной системе соларианской конструкции, однако функционировал он совершенно нормально.
— Данная штука — корабль для живых существ. Иначе просто не может быть! — Эти слова произнес Ник — резким яростным шепотом. Он понимал, что они совершенно запутались в бесчисленных предположениях.
Другие члены отряда, не торопившиеся расстегивать шлемы и скафандры, уставились на пустой шлем, произнесший эти слова.
Кто-то возразил:
— Но это не может быть кораблем для живых существ-Ну а что это тогда такое?
— Эти проклятые машины никогда не построят целый корабль, чтобы содержать доброжилов! Они не смогут, да и не станут этого делать-Всякое может быть…
— Нет! Не такой боевой корабль, как этот.
Они по-прежнему не встретили никакого реального противника. С оружием наготове люди продолжали осторожно пробираться по одному из этих невероятных, неуместных, заполненных воздухом коридоров, пронизывающих брюхо чудовища.
В некоторых коридорах переборки за долгие века были стерты до гладкости боками передвигавшихся по этим коридорам обслуживающих машин. Но кое-где, то здесь, то там, попадались знаки, явно предназначенные для прочтения глазами живых существ. Эти надписи, располагавшиеся по большей части возле отверстий и контрольных панелей, были начертаны безошибочно узнаваемым шрифтом Строителей. Некоторые надписи продолжали слабо светиться, но из остальных время и изношенность вытянули всю энергию.
Следуя вдоль определенных линий и кабелей, которые по внешнему виду можно было счесть передающими кабелями устройств ввода информации и контроля, через изогнутые коридоры и широкие трубопроводы, избегая встреч с любыми движущимися механизмами, попадавшимися им на глаза, разведчики двигались вперед, по-прежнему разыскивая мозг берсеркера, чтобы уничтожить его.
Но вместо этого они попали в помещение, которое выглядело совершенно иначе.
— Взгляните-ка на это.
— Черт бы вас побрал, соблюдайте же радиомолчание-Нет. Радиомолчание отменяется. Это больше не имеет значения. Посмотрите сюда.
Те, кого вызывали, подошли посмотреть. И обнаружили, что находятся в помещении со стальными сводами. Вся палуба в этом помещении была тесно уставлена плоскими и объемными экранами, а также креслами.
Экраны были испещрены информацией, записанной чужими, совершенно непонятными символами.
В центре сводчатой комнаты на возвышении стояли три кресла, или ложа, странной формы. Они были несколько больше и сложнее, чем те, которые стояли на нижнем уровне помещения. Эти три центральных кресла были плотно окружены наиболее загадочным оборудованием; два из них были развернуты спинками к вошедшим в помещение людям.
Это помещение могло быть только мостиком, главной рубкой, командным пунктом — как ни назови. Предположение о том, что отсюда, из этого изолированного и защищенного места, можно управлять всей огромной машиной, было ошеломляющим.
Люди смотрели друг на друга в изумлении. Никто из соларианцев никогда прежде не видел и не слышал, чтобы на берсеркере могло быть нечто подобное.
Не считая странных кресел или амортизационных лож — а их здесь был не один десяток, включая те, что стояли в дальних углах помещения, — здесь находились визуальные дисплеи, некоторые совершенно нечеловеческие, некоторые почти знакомые, до боли.
А вдруг все это — лишь виртуальная реальность, уловка берсеркера, иллюзия? Но нет. Оборудование, находившееся в помещении, до малейшего кусочка было таким же твердым, каким выглядело. Никакой виртуальной реальности, никакой полифазной материи здесь не было.
Войдя в помещение, соларианцы моментально застыли в тревоге и немом удивлении. Такая огромная, всеобъемлющая масса контрольного оборудования не могла быть построена для доброжилов.
Откуда-то снаружи слабо доносились вой, свист, удары и содрогания неистовой битвы.
Аппаратура и мебель в этом помещении были разработаны для существ примерно той же величины, силы и гибкости, что и люди земной расы; но тела этих существ явно отличались от соларианских стандартов по некоторым важным показателям. Во-первых, освещение было разработано для иного зрения. Во-вторых, предполагаемые обитатели этой комнаты должны были быть несколько выше и изрядно тоньше, чем соларианцы. Форма и расположение приборов тоже указывали на определенные отличия.
