В совещании участвовали лишь военные. Исключение составляли только кармпанин, ради такого случая любезно умеривший свою гордость, и суперинтендант ВЧ.
Участники конференции продолжали биться над вопросом, что же заставило их врага так поспешно покинуть поле боя и бежать.
Электронный след таинственного рейдера за триста лет развеялся. Правда, на старой записи курс, которым ушел берсеркер Дирака, был легко различим, а приборы подтверждали, что нынешний мощный, но при этом очень маневренный отряд берсеркеров действительно шел почти шаг в шаг по исчезнувшему следу.
Гавота обычно на военные советы не приглашали. Правда, все, о чем говорилось на этих заседаниях, вскоре становилось известно всем на борту, так же как и результаты наблюдений за поведением противника.
Тем, кто изучал этот вопрос, все сильнее казалось, что именно данные о курсе, которым отступал предшественник, и побудили нынешних берсеркеров покинуть Иматру с такой внезапностью.
Один из советников Принсепа принялся размышлять вслух:
— Можно считать очевидным, что враг бежал с поля боя тут же, как только выяснил курс, которым берсеркер Дирака, его предшественник, покинул пределы системы. Доказательства показывают, что берсеркеры прилетели на Иматру специально за этой информацией. Запись, которую они захватили в подземном архиве, не содержит более ничего, что могло бы их заинтересовать.
— Нет! Нет, нет, нет! — Командор решительно замотал головой. — Этот вариант неприемлем! Вы что, предлагаете мне поверить, что они гоняются за одной из собственных машин?
— А кто из нас может с уверенностью сказать, что интересует наших врагов, а что нет? Запись, которую они выкрали с такими потерями, содержит астрономическое число битов информации.
— Значит, опять тупик. — Принсеп сделал неопределенный жест. — Из того, что с технической точки зрения является информацией, большая часть для нас бессмысленна. Что еще, кроме забытого маршрута, может представлять интерес для берсеркеров? — Командор сделал выразительную паузу, потом продолжил:
— Если берсеркеры сочли, что выиграть несколько секунд важнее, чем уничтожить еще одну соларианскую жизнь, значит, произошло нечто невероятное и, с точки зрения берсеркеров, крайне важное.
Погоня затягивалась — час за часом, день за днем, — и начинало казаться, что соларианцы уже теряют то, чего достигли. Все пилоты-люди были военными, привыкшими к полетам в строю и умеющими взаимодействовать с компьютерами. Командор Принсеп настойчиво подгонял их, но заботился о том, чтобы эта гонка не стоила ему ни одного корабля.
Первый подпространственный скачок, предпринятый астронавигаторами флота, не принес новых ощущений Гавоту, который на своем недолгом в общем-то веку повидал немало из тысяч заселенных соларианцами планет. Гораздо больше, чем доводилось увидеть большинству людей.
Но для агента Танарат путешествие за пределы нормального пространства было совершенно новым впечатлением.
По внутрикорабельному времени первый скачок длился около десяти секунд. Для Бекки, взволнованной близостью Гавота, этого было вполне достаточно, чтобы проникнуться новым ощущением — ощущением взгляда за грань, сквозь открывшийся проход, туда, где влажнеют глаза и нервы напряжены, в невероятное и непостижимое С-пространство. Обычно такую картину сравнивают с неярким светом, проходящим сквозь рады изогнутых линз.
Их каюты находились слишком глубоко внутри корабля и не имели настоящих иллюминаторов. Гавот заверил Бекки, что изображение на голографическом экране не передает подлинных ощущений. В оттенках света, в картинах, виднеющихся через статглас, есть нечто такое, что просто не под силу ухватить технике.
Каждый раз после выхода из подпространства люди с помощью компьютеров в рубке флагмана быстро пересчитывали все свои корабли, после чего позволяли себе на мгновение расслабиться. Но уже в следующий миг они начинали рассчитывать новый скачок — а эта процедура занимала, как минимум, несколько секунд.
В перерывах между прыжками другие члены экипажа при помощи сложной аппаратуры сканировали пространство во всех направлениях, отыскивая следы врага и выясняя его точное расположение. Корабли тем временем равняли ряды, восстанавливая боевой порядок. Затем шли последние распоряжения по кораблю — доли секунды. И наконец — по сигналу, одновременно — новый скачок.
Каждый раз, когда корабли возвращались в нормальное пространство, сенсоры на борту каждого судна уже готовы были нащупывать следы недавнего движения, улавливать малейшие возмущения радиационного фона, изучать общее состояние пространства. До настоящего времени не появилось никаких следов того, что нынешняя банда отклонялась от курса, заданного их предшественником.
Ни люди, ни машины, их верные слуги, не находили также и следов давней погони. Впрочем, тратить время и силы на поиски следов пресловутого исчезнувшего «Призрака» или той смертоносной машины, за которой охотился премьер, было бессмысленно. Свет, породивший некогда эти изображения, был теперь, должно быть, на расстоянии многих сотен световых лет отсюда, если только не рассеялся уже давно на слабые отблески, неуловимые, лишенные смысла.
Так что все внимание было теперь сосредоточено на участниках недавнего нападения. Берсеркеры, несомненно, оставляли свой собственный след, причем очень отчетливый. Складывалось впечатление, что сейчас их интересовал лишь один фактор — скорость; и казалось, что повисший на хвосте соларианский флот беспокоит берсеркеров не больше, чем уцелевшие на Иматре жизни. Машины смерти стремились уйти от преследователей и, кажется, решили не обращать на них внимания до тех пор, пока будет возможно.
Командор Принсеп считал и несколько раз говорил об этом при подчиненных, что тактика берсеркеров нацелена на то, чтобы заманить соларианский флот в засаду. Он старался учитывать такую возможность и от этого выглядел мрачнее обычного. Но снизить темп преследования командор по-прежнему отказывался.
Боевой компьютер «Симметрии» и экспертные системы, введенные туда Принсепом, трудились вовсю, стараясь вычислить все возможные хитрости берсеркеров. Результаты вычислений Принсеп оглашать не стал — в конце концов, принимать решение предстояло ему.
Кроме того, все могло измениться из-за чистой случайности. Если при следующем прыжке пара крупных берсеркеров, опережающих флотилию на несколько световых часов, столкнется — а такое вполне возможно, если учитывать, в какой спешке они идут, — их разнесет в клочья. А остальным берсеркерам останется либо снизить скорость, либо погибнуть: законы физики, как и берсеркеры, исключений не делают ни для кого.
Весь экипаж флагмана ждал, что Принсеп вот-вот отдаст приказ снизить скорость или изменить тактику. Но командор молчал.
А флот продолжал двигаться вперед.
Бекки Танарат вернулась в каюту, которую делила теперь с Гавотом, и сообщила, к удивлению и радости своего возлюбленного, что господин суперинтендант ВЧ и его старший агент, ни разу в жизни не видевшие настоящего берсеркера, начинают мало-помалу бледнеть.
