– Полагаю, подготовка к сражению идёт полным ходом.
– Наверно.
– Ты не передашь от меня весточку коменданту базы?
– Может, и передам. Чего?
– Перед тем, как меня засадили сюда, я прошёл пару тренировок. Начал уже чувствовать, что за операция затевается, насколько она важна… Я бы хотел передать весточку коменданту, что если у ней подвернётся какая-нибудь по-настоящему чересчур опасная работёнка, настолько скверная, что она даже не решится просить кого-нибудь из своих людей пойти добровольцем… В общем, я пытаюсь сказать, что добровольно вызываюсь на эту работу прямо сейчас, какой бы она ни была.
Юнец вытаращился на Гавота, явно не зная, принимать ли его слова всерьёз.
– Так передашь весточку? – Правду говоря, Гавот и сам толком не знал, насколько всерьёз это предложил.
Кивнув, солдатик удалился.
Снова оставшись в одиночестве, Гавот на время позволил воображению разыграться. Вот комендант Норманди навещает его в камере, чтобы попросить добровольно исполнить какую-то напрочь самоубийственную работу. Они только что обнаружили в зале трофеев какую-то мину с тройным подвохом, и надо обезвредить её, пока она не разнесла в пух и прах всю базу. Выполнить эту работу по силам только человеку. Конечно, за успешное выполнение задания сулят просто фантастическое вознаграждение. Комендант в ужасном отчаянии приходит умолять его принять эту задачу на себя.
Этот эпизод воображение Гавота изображало очень живо и реалистично: за годы ему довелось повидать множество людей, умолявших о вещах, казавшимся им жутко важными. «Ну-у, – говорил он воображаемой Норманди, – если вы встанете на колени, может, я и уступлю вашим мольбам». На этом месте видение угасло…
Пока Гавот крутил педали и предавался мечтаниям, Гарри Сильвер изо всех сил старался убедить себя, что наспех состряпанный, отчаянный план Марута устроить засаду на Шиву может увенчаться успехом. Гарри ничуть не сомневался, что мог бы… если бы обзавестись ещё хотя бы тремя надежными военными кораблями с вышколенными экипажами. Да если бы нападающие смогли хоть раз прорепетировать штурм с реальными машинами, техникой и телами, сыплющимися из космического пространства на реальные скалы; да если бы они имели более-менее чёткое представление, каковы реальные силы противника на Летнем Краю… да если бы эти силы не оказались просто-напросто чудовищными.
Но обстоятельства сложились так, что у понукаемых ими людей с Гипербореи не было ни единого из этих преимуществ.
Это практически самоубийство. И он, Гарри Сильвер, сам вызывался участвовать в нём.
В последние два-три дня тактики трудились с лихорадочной поспешностью, словно пытаясь обогнать время в попытке рассмотреть все варианты без исключения. А как поступит Шива, если, прибыв на Летний Край, обнаружит, что станцию штурмуют? Возглавит силы берсеркеров, и если все пойдёт, как раньше, скорее всего выиграет бой. Если же на стороне людей будет подавляющее численное превосходство – что в данный момент абсолютно невозможно – Шива скорее всего уберётся к чертям, чтобы дать бой как-нибудь в другой раз.
Импровизация Марута – можно считать её выдающейся, можно считать безумной – требует, чтобы люди пробрались на базу берсеркеров среди бела дня и скрылись из виду, захватив контроль над вражеской твердыней изнутри ещё до того, как покажется Шива со своим более чем солидным эскортом.
Всё может полететь к чертям буквально на каждом шагу. Да вдобавок о противнике известно настолько мало, что даже список возможных поводов для головной боли и то не составишь.
Но тут уж ровным счётом ничего не поделать.
Теперь, когда до старта возрождённого экспедиционного корпуса осталось всего несколько часов, настало время погрузить миникорабли на суда, которые доставят их в окрестности Летнего Края.
Марут заявлял, что сможет отбуксировать их к месту назначения в силовом пузыре, однако для Гарри это означало, что все они должны взлететь строго одновременно. Куда ни глянь – всюду одни лишь неразрешимые проблемы.
Сильвер уже добрых полтора дня как не пил ничего крепче минералки, и промочить горло в обозримом будущем ему не светило. Что не помешало ему отправиться в бар, как только выдалась передышка примерно в четверть часа, чтобы хоть посидеть за столиком. Хоть в эти дни здесь царило полнейшее запустение, куда приятнее в одиночестве сидеть в баре, чем таращиться на голые стены тесной безличной комнатушки. Или на переборку, сидя в противоперегрузочном кресле собственного корабля – нет, тут же поправил себя Гарри, своего бывшего корабля. Не пройдёт и пары часов, как вид рубки обрыднет ему хуже некуда.
Как только высокий, обходительный пирамидальный механический официант подкатил к столику, Гарри заказал чего-нибудь слабенького, простую газировку с капелькой чего-нибудь кисленького для вкуса, только чтобы подержать в руках бокал. Так он и сидел, устремив взгляд на полуреальную растительность клуба и от всей души желая затеряться в джунглях.
Ну ладно, никого этим не обманешь. Даже себя. Гарри поймал себя на том, что следит за дверью в надежде, что Бекки покажется снова.
Сам навлёк на себя несчастье, и теперь ни черта уже не поделаешь. Конечно, сам виноват, сунул голову в петлю по доброй воле, расписался возле галочки на пунктирной линии, и в результате всё разительно переменилось. Штатскому сошло бы с рук много такого, на чём лейтенанту спуску не дадут. Если бы только ему на время присвоили генеральское звание… держи карман шире.
Он и так зашёл со своими возражениями против пересмотренного плана атаки чересчур далеко, чуть ли не до открытого неповиновения – да какое там «чуть ли», по мнению Марута это просто-таки бунт на корабле.
Теперь, не в силах измыслить более дельный образ действий, Гарри мысленно проиграл последнюю стычку с капитаном. В последние пару дней совещания проходили по накатанной колее, участники буквально твердили заученные реплики.
Марут: «Я приказываю вам, лейтенант, прекратить отпускать свои безответственные замечания. Это чистой воды нарушение субординации!»
Сильвер: «Да идите вы к чертям со своей субординацией! Вы что же это, засадите меня на губу? Прикажете расстрелять без суда и следствия? Капитан, если вы рассчитываете добиться хоть мизерного результата, без меня вам просто не обойтись».
Марут: «Если вы хоть на минуту возомнили, лейтенант…»
И если бы не комендант Норманди, обычно присутствовавшая на этих совещаниях и поддерживавшая хотя бы иллюзорную конструктивность военных советов, эти двое просто-напросто перегрызли бы друг дружке горло. В конечном итоге только от неё зависело, засадить Гарри на гауптвахту или нет.
Таково, вкратце, положение дел на данный момент. Сильвер не мог не признать, что капитан прав по крайней мере в одном: если лейтенант Гарри Сильвер и дальше будет возражать против плана настолько категорично, что ему нельзя будет доверить участие в боевых действиях, со стороны командира будет логичнее всего засадить лейтенанта Сильвера за решётку; ассортимент имеющихся мест заключения невелик, и скорее всего он угодит в камеру по со соседству с убийцей, коротая дни в ожидании суда военного трибунала. Впрочем, долго сей ритуал ждать себя не заставит и разыграется при первой же возможности, независимо от того, вернётся ли кто-нибудь после атаки на Шиву или нет.
