Он кивнул.
– Все было устроено так, чтобы мы с тобой могли встретиться. Мне пришлось потрудиться. Я хотел сохранить все это в тайне от наших врагов, насколько это возможно, и устроить все так, чтобы ты не отказался.
– Это высокая честь для меня.
– Ты заслуживаешь этой чести. Ты молодец.
– Спасибо, – сказал я. И добавил: – Я молился об этой встрече.
– И она удалась. – Это звучало вполне искренне.
– Неужели боги действительно слышат молитвы своих почитателей? – спросил я отца. – Ведь, наверное, каждый день им приходится выслушивать тысячи и тысячи молений.
– Скорее, миллионы и миллионы, Геракл. Но богам нет нужды прислушиваться к каждой молитве, поскольку мы знаем, о чем они. Какими были, такими и остались.
Я немного подумал над его словами.
– А ты, великий Зевс, знаешь все о тысячах своих детей?
– Верно, у Зевса тысячи отпрысков. Но без этой личины, – мой отец поднял руку и коснулся своего лба, – я по-прежнему оставался бы человеком. А человек, который ныне носит лик Зевса, – он ударил себя кулаком в грудь, – сам зачал лишь немногих детей.
– И я…
– И ты, Геракл, один из них. И я горжусь этим.
Некоторое время мы разговаривали о других делах, но потом с неизбежностью заговорили о гигантах.
Мне показалось, что мы беседовали долгое время, и я не помню все, о чем мы говорили. Но помню, как Зевс сказал мне:
– Смертные всегда спрашивают, почему мы так часто и так долго не вмешиваемся в дела людей. Но мало кто хотя бы догадывается о верном ответе.
– А причина здесь – просто страх.
– Да, страх. Бог или богиня, появившись в открытую среди людей, неизбежно соберет вокруг себя толпу. А толпы привлекают внимание, и наши враги легко нас выслеживают.
– Аполлон сказал мне, что его истинное имя, его первое, человеческое имя – Джереми Редторн.
– Я прекрасно знаю, что этот молодой человек тебе наговорил. Однако не жди подобных откровений от меня. У меня есть на то причины.
– Не сомневаюсь, господин.
А затем мой отец стал рассказывать обо мне самом. Я не стану излагать здесь все, что он сказал, но оказалось, что он знал очень много подробностей о моем детстве, причем таких, о которых, как я думал, знаю только я.
Как только выдалась возможность, я начал расспрашивать его о Гере, которая традиционно считалась его супругой и которая, как я думал, однажды послала змей в мою колыбель.
Отец нахмурился.
– Как ни печально, в этой истории есть доля правды. Жаль, что я был недостаточно бдителен, чтобы помешать ей, что еще раз доказывает, что я вовсе не всесилен. Но с этим делом покончено.
Он подавил вздох и снова улыбнулся.
– Сейчас Гера существует в новом воплощении – ты еще с ней не встречался? – ничего, еще встретишься. Не думай, нынешнее ее воплощение – уже не моя жена. Но мы в хороших отношениях. Нет, Геракл, насколько я знаю, тебе не надо бояться богов или богинь.
– Я рад это слышать, отец. – Я помолчал, затем добавил: – Но есть один бог, которому есть за что бояться меня, если он снова попадет мне в руки.
– Воплощение Смерти ныне сам мертв, – сказал Зевс. – Конечно, если бы я вовремя узнал о том, что он замышляет, я бы не дал свершиться тому ужасу, который погубил твою семью. Но ты должен понять, что и у моей власти есть пределы, особенно с тех пор, как я стал встречаться с гигантами. А ты должен быть осторожнее с богами, даже с самыми меньшими. Почти все они завидуют нашей силе и положению и не желают терпеть унижений от смертных.
– Я понял это.
– Помню, как Амфитрион выпорол тебя, – продолжал Зевс, чуть заметно улыбаясь, – в то время моего вмешательства явно не требовалось.
– Не надо было мне ломать его красивый кинжал.
– Да, в этом ты был не прав. Но ты был тогда очень мал. И я тоже много чего наломал, будучи куда старше тебя.
Я подумал про себя – неужели мой отец также наблюдал за мной в тот день, когда мы с Меганой впервые занимались любовью. Я разрывался между желанием спросить и страхом узнать.
А потом я убил Лина. Но об этом мы тоже не стали говорить.
Теперь Зевс так смотрел на меня, что я подумал – а вдруг он и вправду может читать в моем сердце?
Он сказал:
– Сегодня хороший день, если говорить о моем разуме. Похоже, я выздоравливаю, как и ожидалось, быстро, после моей последней схватки с гигантом. Это – одна из причин, почему именно этот день я выбрал для нашего разговора.
Наконец, мы заговорили о судьбе Меганы и маленького Гилла.
– Надеюсь и молюсь, – сказал я, – что их истинные души не бродят где-то в подземном мире.
– Это я тебе обещаю, – сказал мой отец.
– Действительно, – сказал я, – я совершенно убежден, что там нет настоящих душ. Я видел странные прозрачные видения, я видел тех, кто дышал, словно живой.
– Мы все задолжали богу нашу смерть… – сказал человек, который сам считался величайшим богом, и мне показалось, что он повторял чьи-то слова. – Однажды, Геракл, мы с тобой поговорим о жизни и смерти.
– Кстати, отец, – не удержался я, – ты напоминаешь мне Дедала.
– Действительно? Весьма лестно. Надеюсь, что и Мастеру это сравнение понравится.
Зевс сказал мне, что наконец он получил результаты исследований, которые провели Вулкан и Дедал. И он встал на ноги с видом царя, покидающего тронный зал. Но прежде он сказал мне:
– Ты мой сын, и я горжусь тобой.
– Отец! – это слово по-прежнему звучало странно для моего слуха. Когда он остановился, я спросил: – Когда я снова увижу тебя? Скажи мне, что еще я должен сделать?
Зевс покачал головой.
– Если бы я был и вправду всемогущим, как говорят легенды! Сейчас я могу тебе сказать только то, что я должен уйти. И что мы встретимся с тобой, когда придет время. К тому же здесь находится еще один знакомый тебе бог, и ты должен идти с ним.
Мое посещение Атласа и пребывание в подземном мире открыло мне слишком многое об устройстве Вселенной, чтобы я продолжал считать Зевса или кого бы то ни было еще ее правителем.
И когда мой отец попрощался со мной, я не слишком удивился, увидев, что меня ждет в своей колеснице Аполлон. Он был готов отвезти меня в тайную мастерскую.
Мы с Далекоразящим радостно приветствовали друг друга, и я с большим облегчением увидел, что его разум и память снова вернулись к нему. Он сказал мне:
– Мы, боги, быстро выздоравливаем. Но сколько еще раз наш разум может подвергаться такому испытанию и снова восстанавливаться… – бог печально покачал головой.
