Некрот саркастически изломил бровь. Голос покойника прямо-таки истекал ядом.
Вечный Странник, спаси и сохрани! Мускулюс наконец узнал собеседника. Характерный изгиб брови, ироничный прищур, аккуратная бородка клинышком, разделенная надвое седой прядью…
Портрет этого человека украшал бельэтаж Реттийского Универмага.
Галерея «Наша гордость».
— Согласитесь, мастер Фортунат, у меня на это были более чем веские основания!
Надо сказать, что в отличие от колдуна Фортунат Цвях, прославленный охотник на демонов, ничуть не удивился.
— Пожалуй, в ваших словах есть резон, — после секундного раздумья кивнул он. — Однако можете убедиться: я вполне, так сказать, жив. Мыслю и существую. Извольте взглянуть…
Маг добродушно «распахнул нутро» — не до конца, но ровно настолько, чтобы Андреа мог получить все необходимые сведения. Малефик не замедлил воспользоваться любезностью Цвяха. Действительно, охотник на демонов был живее всех живых! И все же именно он, в облике дряхлого старца, дохлый как полено, лежал в соседней каморке каких-нибудь полчаса назад!
— Выходит, коллега, дали вы маху! — весело подытожил мастер Фортунат.
Мускулюса взяла злость.
— Вы, между прочим, дали маху вдесятеро от моего, дорогой коллега! Ловить черного демона в темной комнате, особенно если его там нет, — это раз. Куражиться над несчастной лилипуткой из цирка — это два. Морочить голову милой провинциальной ведьме — это три. Запирать людей в «Страстную Клеть» шестого рода — это четыре. Ну и валяться покойником в самых неподходящих местах в присутствии посторонних… Я, знаете ли, вас чуть не закопал! Не ожидал, никак не ожидал подобного от венатора-профессионала!
Фортунат Цвях ни капельки не обиделся.
— Ах, коллега, попади вы в мои обстоятельства… Впрочем, извините. Врагу не пожелаю такой коллизии, а с вами мы никогда не были врагами. И с вашим наставником — тоже. Эта крошечная девица была похожа. Просто копия! Я не сомневался ни секунды — и зря, тут вы совершенно правы… Да, наломали мы дров. Хорошо хоть все целы остались.
Он смешно зашевелил ушами, словно прислушиваясь. Опустил взгляд на собственную руку. С невыразимой печалью завершил:
— Почти целы. Я вот, к примеру, порезался. Прошу прощения, мастер Андреа. Мы непременно продолжим вскорости нашу беседу. Но сейчас мне необходимо унять кровь. Мэлли, дорогая, будь великодушна…
Ведьма захлопотала вокруг раненого охотника на демонов, избегая глядеть в сторону Мускулюса, а малефик крепко задумался. Сосредоточиться в царящем бедламе было трудно, но он старался. Колдун не держал зла на мастера Фортуната. Более того, испытывал к нему давнюю симпатию и уважение, еще со времен поверхностного, «шапочного» знакомства в столице. Однако, по словам Просперо, Фортунат Цвях связался с Союзом Бескорыстных Заговорщиков. И, весьма вероятно, имел отношение к достопамятному покушению на Эдварда II. Даже если допустить, что подозрения беспочвенны, имелось еще одно обстоятельство, ничуть не менее важное. Опытнейший венатор Цвях пытался обуздать демона в доме Мэлис Лимисдэйл! Приняв крошку Зизи за добычу. Значит, это его «флажки» понатыканы на Ежовой Варежке? Флажки на демона, а отнюдь не на хомолюпуса или иггиса?
Демон в обличье лилипутки? Вот каков статус Лесного Дитяти?
Чушь! Нелепица!
Демон в свободном, необузданном состоянии… Видел их Мускулюс в свое время — к счастью, в присутствии боевого мага Просперо, грозы инферналов. Гнусные образины. Рога, клыки, копыта, скверный характер. Девочка с кукольным личиком? — ха! Троекратное ха-ха-ха! Конечно, мастеру Фортунату виднее, мастер Фортунат — наша гордость, большой дока по части ловли и обуздания…
При одном условии.
Если у мастера Фортуната все в порядке с головой.
На фоне того, что перед колдуном, возможно, сейчас сидел государственный преступник в помрачении рассудка, а в лесу неподалеку разгуливал вольный демон с кукольным личиком, прочие загадки смотрелись чистой ерундой. В частности, смена облика Фортунатом Цвяхом, когда он, кашляя, являлся то мальчишкой, то стариком, а то и вообще покойником! Здесь имели место отнюдь не личины — будь иначе, Мускулюс бы почуял. Правда ведь, мелочи, не стоящие упоминания?!
Едва Мэлис закончила перевязку, малефик Андреа Мускулюс твердо посмотрел в глаза Фортунату Цвяху, венатору с лицензией. Оба притворялись бодрячками, делая вид, что готовы хоть реки вспять, хоть горы наизнанку, — но не надеялись обмануть друг друга.
— Извините, мастер Фортунат. В Ятрице я нахожусь как частное лицо, но тем не менее мой долг, долг консультанта лейб-малефициума, — служба Его Величеству. Я обязан доложить о случившемся своему непосредственному начальству. Вынужден предупредить, что, если вы пожелаете воспрепятствовать мне, я приму все меры…
— Бросьте, коллега! Знали бы, как я устал от этой маеты… Хотите, я сам помогу вам выйти на связь с мастером Просперо?
Мускулюс возразил, как в полынью ухнул:
— Просперо Кольрауну я доложусь позднее. Мой прямой начальник — лейб-малефактор Серафим Нексус.
— Отлично! Приступим!
Ничего отличного колдун здесь не видел.
* * *
Стараясь не топтаться по огаркам свечей и разбросанной посуде, Фортунат Цвях подошел к печи. Отодвинул заслонку, сунул свой длинный нос едва ли не в самый жар. Шмыгнув, собрался чихнуть, но с потешным испугом зажал ноздри пальцами. В итоге ухнул филином, рассмешив ведьму. Мускулюс был мало склонен к веселью, потому наблюдал за действиями охотника без особого доверия.
Неизвестно, чем пахло в печи, но в горнице запах стоял преотвратный.
Перегар маны — это вам не туринский фимиам.
— Одну минуточку… у нас с Серафимушкой отдельная веревочка… — бормотнул мастер Фортунат, скребя в затылке. — Давняя веревочка, суровенькая… Сколько вервию, значит, ни виться…
Жестом он подозвал малефика. Плохо понимая, каким образом бывший покойник намерен выйти на прямую связь с лейб-малефактором Нексусом, и раздражаясь от намеков про «вервие», Мускулюс встал у печи. Сам колдун предполагал долгую и малоприятную канитель: контакт с секретарем лейб-малефициума, доклад по форме «Аллюр Три Креста», запрос на имя Нексуса и, если почтенный старец не занят в данный момент вредительством на благо государству… Действия Цвяха мало походили на знакомую рутину.
Издевается? Тянет время, подобно ведьме?!
— О! Жареным пахнет! — радостно возвестил Фортунат.
С этими словами он бережно зажал левую ноздрю, а правой вульгарно сморкнулся в печную утробу. Навстречу полыхнуло так, будто охотник плеснул в огонь кувшин «горючих слезок». Андреа не успел отшатнуться, а его добровольный помощник уже схватил лопату для хлебов, стоявшую около печи. С силой, невозможной для худого, тщедушного тела, мастер Фортунат подхватил здоровяка Мускулюса на лопату, крякнул, примерился и зашвырнул в бушующее горнило, словно хозяйка — каравай.
