Теперь Он мог насладиться покоем — бремя судеб и могущество перешло к Его созданию, считавшему себя человеком…
Да слышат меня все, кто должен слышать!
Высохнут реки слез и смолкнут стенания плачущих, войдут в берега реки крови и угаснет пламя ненависти!
Ибо пришел новый Герой! Ибо уничтожена власть Преисподней, потерял Владыка Ада свой Черный Венец! Ибо Тьма отступила к Истоку, а Свет получил урок смирения и не превозносит свои победы!
Ибо осознали Властители, что даже Судьбу делают руки смертных!
И настал черед самим смертным понять это!
Dixi.
[15]
Книга вторая
ПОДВЕСТИ ИТОГИ
Ни одна легенда не может сравниться с действительностью. Ни по красоте, ни по трагичности… ни по правдоподобию.
Порою происходит то, что ни один сказитель не решается описать в легенде, боясь осмеяния. И бардам, и менестрелям, и сказочникам дозволено уклоняться от Истины в пользу художественной формы своего творения, но уклонение сие не должно выглядеть совсем уж невероятным. Это и является основной причиной того, что большинство древних преданий о многом умалчивают.
Ведь Невероятное происходит — и куда чаще, чем кажется.
И многие отрицают это, ибо боятся поверить собственным глазам. В том нет их вины. Но нет и заслуги.
Многие отрицают Невозможное. Многие, однако не все. В противном случае Невозможное действительно стало бы Нереальным, окончательно отойдя в область вымысла и фантазии…
Пролог
Мир приходил в себя.
Тяжелы были цепи Преисподней, крепки старые связи с Бездной. Но они были разорваны — и теперь, впервые за многие тысячелетия, Арканмирр получил надежду на освобождение.
Игра Четырнадцати Властителей вышла из-под контроля.
Нарушены были также правила иной Игры, Фигурами в которой являлись сами Властители, а Доской — две стороны Арканмирра.
Игроки, не веря собственным ощущениям и расчетам, смотрели на ожившую Игру, в которой Пешки презирали установленные рамки и обретали самостоятельность.
И только некоторые из Четырнадцати Властителей начали понимать, что ход Игры зависит теперь не от них и не от вышестоящих Мастеров, Лордов Высших Сфер. Но и они не понимали всего. Потому что даже слабейшие из них не были рождены простыми смертными.
Мир приходил в себя. Разрушенный в битвах Властителей, выжженный адским пламенем, проклятый богами, забытый Лордами Сфер — он медленно восстанавливался, открывая все новые грани своей непредсказуемой судьбы…
1. Источник Предвидения
То, что я сообщил тебе ранее, было правдой — с определенной точки зрения.
(Оби-Ван Кеноби)
Я открыл глаза.
Небо надо мною было бледно-голубым, с тонкими прожилками облаков. Воздух был чист и свеж, но почему-то очень холоден.
Я пошевелился — и был приятно удивлен тем фактом, что мои движения ничего не сковывало. Исчезла и боль, мучившая меня в долгих кошмарах, которые уже почти рассеялись.
Я встал на ноги. И тут же понял, почему тут было так холодно.
Просто я находился на вершине столь высокой горы, что покрывавший ее снег не таял даже жарким летом. Насколько мне помнилось, в Готланде таких пиков было всего два — Небесная Наковальня и Соколиное Гнездо, да еще таинственные Горы Имира где-то на безлюдной границе Ледяной Стены…
Конечно, я вовсе не был уверен, что нахожусь именно в Готланде.
И, коль уж на то пошло, это вообще мог быть не Арканмирр. После пережитого в Преисподней я бы этому не удивился.
Оглядев себя, я с удовлетворением обнаружил, что подаренная мне в Фейре мифриловая броня все еще на месте, а на поясе висят ножны с коротким мечом из того же металла. Превосходно. Это оружие останется самым действенным средством в любом мире, если оно сработало даже в аду.
Однако, решил я, доспехи — далеко не самая лучшая защита от холода. Следовало бы найти укрытие потеплее. Или убраться отсюда — но опять-таки туда, где можно согреться…
Только не в Преисподнюю! Там я уже побывал.
Осторожно пробираясь меж заледеневших скал, я начал спускаться вниз. Альпинист из меня, конечно, лучший, чем моряк, но до совершенства в этой профессии мне было далеко, это я сознавал. Точно — через несколько шагов я оступился, потерял равновесие и полетел вниз.
Удача все-таки не совсем оставила меня. Пролетев футов сорок, я совершил мягкую посадку в огромный сугроб. Выкарабкавшись, я обнаружил, что невдалеке находится какая-то тропинка. Неужели здесь кто-то живет? Впрочем, тем лучше для меня.
Тропинка закончилась у маленького деревянного домика. Не желая проявлять неучтивость, я постучал. Ответа не последовало, так что я счел возможным проследовать внутрь, что и сделал.
Стоило мне закрыть дверь, как в камине вспыхнуло пламя — словно само собой, без чьего-либо вмешательства! Быстрый осмотр помещения показал, что в домике никого нет. Ничего ценного в обеих комнатах также не обнаружилось — единственным предметом роскоши было большое овальное зеркало, намертво врезанное в стену.
«Где-то я уже видел такое, — подумал я, подходя к зеркалу. — В точности… даже чеканка на оправе была той же самой».
В памяти всплыла Цитадель, парящая над Миробаном, столицей половинчиков… и покойный Ло Пан, который сидел как раз под таким зеркалом.
Сообразив, ЧТО находится передо мною, я бросился было прочь. Но не успел. В глубинах металлического стекла возникло зеленое сияние, которое мгновенно окружило меня, связав крепкими путами. Да, в такой переплет я не попадал с тех пор, как забрался в секретные коридоры Гильдии Алхимиков в Утике…
Дверь распахнулась. На пороге стояла Фрейя.
Не то чтобы я был очень уж удивлен. Зато в отношении Владычицы это оказалось как нельзя более справедливым. В первый и последний раз я видел Искательницу в столь ошеломленном состоянии.
— Ну что ж, Йохан, — наконец сказала она, небрежным жестом освобождая меня от парализующих чар, — рассказывай.
С недавних пор Властители начали замечать, что их силы встречают странное сопротивление. Формулы, ранее срабатывавшие безотказно, теперь приходилось буквально проталкивать сквозь покров мельчайших, но действенных ввиду своей вездесущности помех.
Первой это обнаружила Шари, всегда начинавшая день с вызова Малого Духа для получения отчета о дне минувшем. Придти-то Дух пришел — однако не совсем тот, кого она вызывала… Владычица Близзарда была вынуждена затопить целый остров, только чтобы Дух не вырвался на волю и не покончил с нею.
