Чародей направил жезл в грудь Императора и повторил попытку. По желтоватой коже пробежали кольцевидные трещины, из которых начала сочиться бесцветная жидкость. Враг вслепую нанес удар, пробивший стену Призрачной Башни, но не задел ни Айру, ни Инеррена.
Луч цвета раскаленного золота из посоха волшебницы уперся в то же место, куда указывал жезл чародея. Плоть и ребра раздались в стороны, открывая пульсирующее сердце, почти вдвое больше нормального размера. Действуя совершенно интуитивно, Инеррен выхватил Шар Теней и вбил его в сердце Императора.
Даже самая ужасная рана не могла бы исторгнуть из их противника тот вопль, что Император издал сейчас. Только линии энергетической сети, на которых стояли стены Призрачной Башни, не давали ей рухнуть, похоронив под собой всех троих.
– Убирайся! – выкрикнул чародей, надеясь, что Айра его услышит, и переместился в более спокойное место с помощью Черной Звезды.
Когда он вскоре вернулся к руинам Призрачной Башни, то не без удивления заметил, что обломки кем-то сложены в виде гигантского надгробья, а на вертикальной черно-лаковой плите начертано:
Его желанья привели к успеху,
Его желанья возвели на трон —
И с трона свергли. Такова потеха,
В которой он клинки скрестил с Судьбой.
Подвластны Шао Кану были Сферы,
Он многими мирами управлял —
Пока не преступил свою же меру
И все свои владенья потерял.
В последней битве с Молнией и Тенью
Поставил Император на кон все —
Но проиграл он жизнь свою и время,
И снова повернулось Колесо…
Теперь о нем останутся преданья,
Но их героем не бывать ему —
Он проиграл. И не от заклинаний,
Он сам себя вверг в Пустоту и Тьму.
Почерк был незнаком Инеррену. Однако он решил запомнить надпись – так, на всякий случай. Кто знает, вдруг пригодится…
Переместившись на арканский Турнир, он моментально увидел Айру, которая что-то горячо втолковывала Рэйдену. На лице Бога Судьбы, однако, не читалось никаких эмоций.
Чародей прокашлялся. Рэйден обратил на него внимание и жестом пригласил подойти.
– Совсем забыл, – сказал Инеррен, выкладывая перед Богом Судьбы три жезла. – Они мне очень пригодились.
– Особенно третий, – согласился Рэйден, пряча жезлы в футляр. – Ну, что осталось от Башни?
– Надгробье с эпитафией, посвященной некоему Шао Кану. Это, как я понимаю, настоящее имя Императора?
Рэйден кивнул.
– Он, как и его ученик и ближайший помощник Шан Цунг, был моим старым противником. И ты покончил с обоими… Интересно, с чем же связано такое развитие событий?
– Судьба, – усмехнулся чародей.
– Это так, – кивнул Рэйден, – однако слишком много совпадений.
– Ты же говорил, что таковых не бывает.
– Это касалось ТОЙ части твоей жизни. И я совсем не уверен, что все позднейшие происшествия, включая убийство Шан Цунга и Шао Кана, соответствуют этой схеме.
– Он не… – начала было Айра, но Инеррен прервал ее:
– Значит, ты хотел лично рассчитаться с ними?
– Ну, с Шао Каном не обязательно, а вот Шан Цунг… С ним мне действительно хотелось покончить собственными руками.
Волшебница усмехнулась, разгадав план чародея. А тот с непроницаемым лицом заявил:
– Это можно устроить.
Эпилог
Малая Западная Арена вообще-то была одной из запасных площадок, где участники Турнира Пяти Колец обычно только тренировались. Однако сегодня ее трибуны были заполнены до отказа, и многим желающим увидеть эту единственную схватку не хватило мест.
На хрустальной полке, где обычно лежал Приз Победителя, сейчас покоился зеленый обруч, по которому пробегали острые языки колдовского пламени.
Мандор устроился в судейском кресле, кивнул обоим бойцам и произнес:
– Начинайте.
Рэйден сорвал шляпу и отбросил в сторону. Затем, окутавшись белым сиянием, он каким-то образом оказался рядом с противником и отлетел, нарвавшись на левый крюк в челюсть.
Шан Цунг метнул в него три огненных черепа, но Рэйден, сделав тройное сальто в воздухе, перелетел через них и в падении нанес сдвоенный удар ногами. Пренебрегая защитой, он стоял перед Шаном и работал обоими кулаками с усердием молотобойца, словно вгоняя гвозди в грудь и живот противника.
Тут Шан Цунг провел трюк с перевоплощением, обратившись в точную копию Рэйдена. Разряд молний – и настоящий Рэйден снова вынужден был отступить.
Лже-Рэйден наклонился вперед и, словно ныряя, врезался головой в грудь противника, отбрасывая его к каменной стене. Однако, как только Шан Цунг повторил прием, Рэйден исчез в белом сиянии, появившись позади него. На сей раз удар Рэйдена был быстрее, и мощный апперкот буквально подбросил Шана в воздух, сбросив с него и оболочку заклятия, и ложный облик.
Плюющийся огнем череп даже на миг не остановил Рэйдена, который одним плавным движением пригнулся, зацепил ногу противника и нанес удар другой ногой. Шан упал. Рэйден, перекатившись по песку, впечатал локоть в живот противника.
Шан Цунг, по-змеиному быстро поднявшись, метнул очередной пылающий череп прямо в лицо Рэйдена. Но тот успел выпустить в противника молнию и, отбившись от черепа, одним прыжком оказался рядом с Шаном, дополнив серию выпадом кулаком в живот и круговым ударом ногой в голову.
Почти потерявший сознание, Шан Цунг все же пока стоял на ногах. Подойдя вплотную, Рэйден отвел левую руку назад, прижал правую к бедру и, собрав на кончиках пальцев всю энергию своих молний, нанес удар обеими руками. Враг, жутко вздрогнув, засветился изнутри и его тело распалось на мелкие кусочки.
– Обещание сдержано, – подвел итог Инеррен, – и теперь эта история действительно завершена.
– Все-таки я хотела бы оставить Диадему себе, – вздохнула волшебница.
Но Рэйден уже обеими руками поднял Артефакт, с минуту полюбовался его чарующим блеском, а затем аккуратно завернул в кусок черной ткани и убрал в специально приготовленную коробку.
Честно выигранный приз займет в его коллекции подобающее место, равно как и все остальные…
Крутобокий холм и алтарь на нем. Девушка, крепко привязанная к жертвеннику. Человек в темной мантии, расшитой звездами, заносящий над нею кинжал. Человек в черном, старая ведьма и волк, возникшие с другой стороны алтаря. Краткий обмен неслышными словами. Первого окружает ореол ярости, но второй достает из складок одеяния пылающий ало-золотым заревом кристалл, и голубой луч превращает врага в скрюченную мумию…
Пылающий в ночи погребальный костер, на котором лежит семифутовая фигура в угольно-черных доспехах. Полузвериная-полудемоническая маска-забрало лежит в стороне, открывая бледную кожу мертвеца, изъеденную шрамами и язвами…
