— Что-нибудь еще?
— Весь дом был разгромлен. Насколько я знаю, ничего не взяли. Но каждая вещь поломана, я такого разгрома еще не видела.
— Кто-то пытается тебя отпугнуть?
— Очевидно.
— Отпугнуть от чего, Лорин?
Она посмотрела прямо ему в глаза и растерянно проговорила:
— Я не знаю.
И сам не зная почему, он ей поверил.
— Итак, кто-то тебе угрожает. Возможно, даже преследует.
— Похоже.
— Расскажи мне, с кем ты работаешь. Кто из наших помогает тебе? Есть вероятность, что именно этот человек пытается навредить тебе.
— Из ваших? Помогает? — Лорин откинулась в кресле, наклонила голову набок и нахмурилась. — Из ваших — это из кого?
— Пожалуйста, Лорин, сейчас не до игр! Твоя жизнь и жизнь твоего ребенка в опасности! Ты должна рассказать мне все, что знаешь!
— Должна. Но сначала объясни мне кое-что. Я только что приехала. Отсутствовала много лет. И все это время не общалась ни с кем здесь, в городе. Вернулась я по одной-единственной причине — увидела в Интернете объявление о продаже родительского дома как раз тогда, когда получила страховку Брайана. Пока он был жив, мой дом был там. Но он погиб… — Она вздрогнула, пожала плечами и отвернулась. — В тот момент возвращение показалось мне удачным выходом из положения.
— Значит, ты утверждаешь, что возвращение в город сентинелов, где твоих родителей считали предателями, не показалось тебе… странным решением?
Лорин вздохнула, снова посмотрела ему в глаза и сказала:
— Тогда я этого еще не знала.
— Но теперь знаешь…
— Знаю.
— Что изменилось?
Она долго молчала, отыскивая на его лице что-то, понятное лишь ей одной, и, судя по выражению потемневших глаз, не нашла. Тусклым от разочарования голосом она начала:
— Я ведь тебя совсем не знаю, Эрик. Я знала человека, каким ты был в школе, но прошло столько времени, все меняется. Мои родители были убиты в этом городе, и тот факт, что их смерть осталась нерасследованной, доказывает, что тут замешано управление шерифа. То есть сентинелы. Тогда ты еще не занимал этот пост, но сейчас занимаешь, следовательно, для меня ты представляешь Власть — с большой буквы. То есть ты — друг тем, кто убил моих родителей, хотя сам, разумеется, в этом не замешан.
Лорин отвернулась.
— Значит, ты говоришь, что не доверяешь мне?
— Я говорю, что не могу тебе доверять. Это не то же самое.
— Можешь.
Лорин следила взглядом за сыном. Он спустился с ее колен и рассматривал коробку с пончиками рядом с кофеваркой.
— Не трогай, Джейк.
Джейк повернул к ней лицо, его нижняя губа выпятилась, он покладисто произнес:
— Неть! — И тут же потянулся к коробке.
Лорин среагировала моментально. Вскочив со стула, она оттащила его от пончиков и кофеварки, Эрик за это время успел лишь начать приподниматься со своего места.
Ребенок завизжал — бешено, словно кот, которому прищемили хвост. Эрик просто остолбенел, а Лорин сердито отчитывала малыша:
— Я сказала, не трогай! — Но с тем же успехом можно было беседовать с сиреной воздушной тревоги. Эрик в жизни не слышал, чтобы такое крошечное существо издавало столько шума.
Потом она вернулась на свое место, твердой рукой удерживая на коленях визжащего и брыкающегося двухлетнего сорванца. Эрик попытался было что-нибудь сказать, но шум, подобно китайской пытке водой, уничтожал все мысли. «Когда же это закончится» — вот единственное, о чем он мог думать.
— Пусть он возьмет пончик, — прокричал Эрик.
— Сначала он должен прекратить вопли и вежливо попросить, иначе — нет, — прокричала в ответ Лорин.
Как бы не так! Отдай ему этот чертов пончик, думал Эрик, глядя, как по щекам малыша катятся крупные слезы.
— Прекрати плакать и попроси, как положено, — спокойным голосом проговорила Лорин. Словно беседовала с нормальным человеком. — Скажи: «Пожалуйста, печенье».
Ребенок, как ни странно, тут же перестал плакать. Воздушный налет прекратился, сирена умолкла. Эрик чувствовал себя как человек, вытащивший голову из тисков. Громко шмыгая носом, с дрожащей нижней губой, Джейк произнес:
— Пазалта… песенье?
— Вот теперь ему можно дать пончик.
Эрик тут же вытащил один из коробки — без начинки — положил его на бумажную тарелку, прихватил бумажных салфеток и вручил угощение Джейку.
— Скажи спасибо, — не унималась Лорин.
Джейк впился взглядом в Эрика со всей подозрительностью, с какой шакал способен следить за околачивающимся возле его обеда львом. Набычившись, малыш наклонился, прикрывая собой тарелку, и лишь когда Эрик сел на место и стало ясно, что пончик наверняка не отберут, он произнес:
— Пасиба.
— На здоровье.
Джейк ухватил пончик, откусил и улыбнулся обсыпанным крошками ртом.
Жаль, что его мать сделать счастливой труднее. Если бы суметь убедить ее, что он — на ее стороне, она рассказала бы все, что знает. У него нет времени ходить вокруг да около. Что бы ни затевалось в Рокингеме, оно уже убивает людей, ведь эпидемия гриппа возникла не случайно. Каждая подвешенная в неопределенности жизнь тяжелым грузом давила ему на плечи. Даже если удастся спасти большинство, всех все равно не спасешь. А каждый человек для кого-то бесценен, где-то необходим.
— А теперь, когда я в состоянии расслышать собственные мысли, — Эрик хмыкнул, демонстрируя, что он хороший парень и вполне может оценить юмор в общении с маленькими детьми, — давай поговорим.
Лорин решительно заявила:
— Верни мне мою тетрадь, позволь устроить Джейка в безопасном месте, и я расскажу тебе, что смогу.
— Я не могу этого сделать, Лорин. Слишком велики ставки. Тебе известно, что поставлено на карту? Уверен, твой напарник тебе рассказал.
Лорин пересадила Джейка на бок, наклонилась вперед и раздельно произнесла:
— Слушай! У… меня… нет… напарника! Не знаю, в чем, по твоему мнению, я замешана, но на самом деле я не замешана ни в чем. Я дура вдова с маленьким ребенком, которая влипла в опасную историю. Я не знаю, что происходит. И кем бы ты меня ни считал, у меня нет ответов на твои вопросы. Шериф, ты схватил не того человека!
— Хотел бы я верить тебе, Лорин. Правда хотел бы. Пока мы были детьми, ты всегда мне вроде как нравилась. Но у меня столько улик, и все указывают на тебя. Сейчас, например, я могу обвинить тебя в похищении, в нарушении Кодекса сентинелов, в организации таких гигантских катастроф, что я до сих пор не могу охватить их разумом.
