— Наверное, они получили подкрепление.
— Они явились прямо сюда. Орию не пересекали. Значит, у них есть создатель ворот, — заметил Вилли. — Так и есть, они привели подкрепление. Значит, у нас проблема.
Вилли прошелся вдоль парапета. Сейчас он был совсем не похож на доброго старого Вилли Локлира. Во-первых, на вид ему теперь было не больше тридцати. Во-вторых, гримаса боли, которая постоянно искажала его лицо последние два года, абсолютно исчезла. Когда он решился полностью порвать с Землей и сентинелами, то убрал из своего тела раковую опухоль, с которой тайно боролся все это время. Ужасные метастазы вгрызались в спину, разъедали печень, пронизывали кости, и вот они растаяли без следа. Вилли ожил. И в тот же момент проклял сентинелов за отказ воспользоваться всеми чудесными возможностями, которые оказались в их власти. Ему никогда бы не позволили уничтожить рак с помощью магии. Не позволили бы вернуть утерянную молодость… На их взгляд, это ненужная и опасная трата магической энергии. Сентинелы с их убогой натурой ни за что не осмелились бы сделать хоть шаг в сторону от назначенной им тропы.
— Мы можем напасть первыми, — заметил Дивер.
— Можем, но стоит ли? — возразил Вилли. — Сейчас они не делают нам ничего дурного, хотя рано или поздно за нас все равно примутся. Они пытаются проследить заклинание, которое разрушает жизнь на Земле. С этим они повозятся. Им очень долго будет не до нас.
— Значит, сейчас самое время нанести удар, — вмешался Том.
Вилли обернулся и сузившимися глазами в упор посмотрел на своего протеже:
— Ты полагаешь?
— Конечно! Пока они заняты другим…
— Они пытаются спасти твой мир, ты, задница! Спасти жизни всех людей, которых ты знал! И ты собираешься помешать им?
— А нам какое дело? Мы же не собираемся возвращаться! — выкрикнул Том.
Дивер покачал головой и брезгливо отвернулся. Вилли с интересом спросил:
— Принимая присягу сентинелов, ты тоже так думал?
— Конечно. А сейчас я к тому же больше не сентинел. — Том явно не мог понять, что дурного в его словах.
— Достоинство сентинела не исчезает, даже когда ты перестаешь быть сентинелом, — спокойно сказал Вилли. — Если твой мир и твои близкие что-нибудь для тебя значили, то должны значить и теперь.
— Потому ты и продал своих друзей и коллег в Орию? Потому нарушил все правила из кодекса сентинелов о контактах с местными жителями? Об использовании магии в личных целях? Потому решил стать богом? О Господи! — Том перевел взгляд с Вилли на Дивера: — И тебе, Дивер, есть что сказать. То-то ты превратил себя в золотоволосого греческого бога и собираешься тайком слазить на Землю, пока там что-то еще осталось, и набрать женщин для своего гарема. Это не я сделал себе член размером с флагшток, ведь правда? Или целую рощу новых волос и гору мускулов… Я не использовал для себя лично ни одного заклинания. Но нет, это вы, такие благородные, объясняете мне, какое я дерьмо!
У Вилли хватило совести покраснеть. Дивер же просто нахмурился и уставился в одну точку в дальнем конце площадки, на которой они стояли.
Наконец Вилли проследил направление его взгляда и спросил:
— Что ты там разглядываешь, Дивер?
— Мышь.
— Мертвую?
— По-моему, чертовски живую. — Он ткнул пальцем. Оба, и Вилли, и Том, стали вглядываться в темное пятно. — Я-то считал, мы избавились от мышей.
— Может, это последняя, — успокаивающе заметил Том. — Если последняя, то она может прожить еще долго.
Мое заклинание требует, чтобы каждая мышь погибала лишь после того, как заразит еще хотя бы одну. Значит, если она и правда последняя, надо ее поймать и выбросить за стену.
— Ты ввел в заклинание ограничения? — спросил Дивер.
— Ну да. Ограничил его мышами.
Дивер на мгновение задумался, мотнул головой и сказал:
— Наверное, этого хватит. — Он глубоко вздохнул и снова занялся осмотром лагеря сентинелов под стенами замка. — Так что мы будем делать с ними?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Медный Дом, Баллахара
Молли сидела, скрестив ноги, на каменной скамье в одном из многочисленных садов Медного Дома. Рядом с ней на сиденье корчился Йенер.
Кончик среднего пальца Молли плотно прижимала к запястью, слушая ровное биение собственного пульса. Она пыталась привести дыхание в соответствие с пульсом: вдох — шесть ударов, на шесть ударов задержать дыхание, шесть ударов — выдох, и опять задержка на шесть ударов. Молли сосредоточилась, пытаясь замедлить сердечные сокращения, дышать все глубже и глубже — животом. Стереть из сознания все, кроме центра спокойствия и прохлады, который она впервые обнаружила в себе во времена подготовки в Военно-воздушных силах, когда осваивала «М-16». Сержант, наблюдавший за ее стрельбой, сказал Молли, что если она научится контролировать дыхание, то результаты будут кучнее. Он оказался прав. Когда Молли действительно стала контролировать дыхание, все тело ее расслаблялась, появлялось спокойствие, ей казалось, что она движется во вселенной, которую населяет она одна, и здесь лишь она одна решает, как и чему происходить.
Именно это состояние требовалось ей теперь. Сеолар удалился, она сама его просила, но и сейчас еще чувствовала панику, которая охватила Ималлина при ее уходе. Он не сомневался, что его народ погибнет, что он, Сеолар, потеряет свою Води.
Но нельзя допустить, чтобы сентинелы явились в Медный Дом ей на выручку. Вейяры умрут, защищая ее, а у них нет никакой надежды выстоять против сентинелов, в чьем распоряжении божественная мощь. Молли не позволит им гибнуть из-за нее.
Кроме того, ей хочется, нет, она просто должна, увидеться с Лорин. Этот порыв был так же силен, как стремление отыскать свою настоящую семью, которое в конце концов привело Молли в Кэт-Крик и вынудило там остаться.
А это значит, она должна с первой же попытки освоить магию, причем настолько, чтобы вместе с Йенером перенестись туда, где Лорин и сентинелы готовятся к битве.
Трудная цель, подумала Молли и слегка улыбнулась. Закрыв глаза, она сконцентрировала внимание на точке за лобной костью и, считая удары пульса, пожелала оказаться вместе с Йенером там, где была ее сестра.
Потекли секунды, Молли казалось, что она становится легче и скользит, скользит, покидая реальность своего тела, превращаясь в нечто более разреженное, чем материя, но более плотное, чем дух. Она чувствовала, как ее омывает поток энергии, энергии от движения самой вселенной, от сияния солнца, от пульсации далеких звезд. И вся эта энергия — только пожелай! — была в ее распоряжении. Она могла бы взлететь, могла передвинуть горы, изменить русла рек, накликать шторм… Нужно только…
…нужно…
…нужно только…
…пожелать!
