Они долго стояли, глядя друг другу в глаза, чувствуя смятение.
— Значит, ты все-таки хочешь дать клятву, — сказал он наконец. — Ты уже решилась.
Кейт казалась чуточку удивленной.
— Я не решалась на это до тех пор, пока ты не стал убеждать меня в том, что я поступаю неправильно. Тогда я вдруг поняла, что теперь действительно готова стать Соколом. — И все же Ри видел боль в ее глазах. — А ты не принесешь клятву?
— Если это сделаешь ты, я последую твоему примеру, — ответил Ри.
Кейт покачала головой:
— Я уже говорила тебе, что если ты не захочешь по-настоящему сделаться Соколом, слова не свяжут тебя.
Ри отвернулся от нее:
— Как могу я хотеть сделаться рабом чужой философии?
— А если бы ты оставался в Доме Сабиров и со временем сделался бы истинным Волком, ревностно служащим своему Семейству, — негромко сказала Кейт, — в этом случае ты счел бы себя готовым к принятию Волчьей философии?
В словах ее ощущался легкий укор, угадывалась попытка отыскать в нем слабое место, и Ри ответил на это:
— Не пытайся подловить меня, Кейт. Возможно, в подобном случае я выполнил бы требования моего Семейства, но здесь нельзя быть уверенным абсолютно. Я сопротивлялся своей Семье с куда большим упорством, чем ты своей. Это ты возвела между нами стену, ради своих родных… ради приличия. Ты предоставила мне комнату в твоем доме в тот день, когда мы нашли твою сестру, но в ней нет двери, которая соединяла бы наши спальни… помещение с такой дверью занимает твоя сестра. Она видит тебя по утрам, радуется твоей первой улыбке, первым звукам твоего голоса. А я нахожусь там, где не хочу быть, вдали от тебя, и чувствую, что ты стыдишься меня… что я недостаточно хорош, поскольку право судить обо мне принадлежит теперь твоей старшей сестре.
— Ты же знаешь, что это не так. Я люблю тебя и хочу провести с тобой весь остаток моей жизни. Я просто хочу, чтобы все, что составляет мою жизнь — включая тебя, — было по сердцу и моим уцелевшим близким. Элси отходит от всего пережитого очень медленно, но она обязательно признает и примет тебя.
— Мне кажется, что она признает меня быстрее, если мы объявим себя инканда, переберемся в отдельное помещение и разделим друг с другом ложе.
— Это слишком… поспешно. Я предпочитаю хоть и более долгий, но надежный путь. Элси уже поняла, что ты не совсем Сабир…
Ри вздрогнул и резко повернулся к ней. Кейт осеклась и умолкла.
— Что ты сказала? — спросил он голосом ровным и жестким. Кейт покраснела.
— Я объяснила ей, что ты ушел от Сабиров, не желая главенствовать над ними, что твоя мать объявила тебя барзанном и поэтому официально ты уже не принадлежишь к своей Семье.
— И тогда она согласилась признать меня? Решив, что я всего-навсего холощеный, прирученный и посаженный в клетку зверь, который живет с тобой только потому, что у него нет другого места?
Кейт покачала головой:
— Нет-нет… конечно же, нет…
— Мне следовало предвидеть это. Я должен был понять, что у нас не может быть совместного будущего. Должен был понять это, когда ты выделила мне отдельные комнаты, якобы только для видимости и ненадолго. — Ри отступил от нее на шаг. — Я по-прежнему Сабир, — негромко произнес он. — Моя мать лишила меня прав, положенных мне по рождению, но прав крови лишить не может. Я жил и умру Сабиром, ты жила и умрешь Галвеем, и даже Возрожденный, со всей его любовью и пониманием, не смог бы этого изменить. Как и твое желание, чтобы я стал тем, кем не могу стать.
Они смотрели друг на друга и видели, как между ними растет пропасть отчуждения.
Кейт стиснула кулаки, и Ри увидел, как глаза ее наполнились слезами.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— И я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я могу назвать желанной. Единственная и любимая. — Он глубоко вздохнул. — Но если ты не согласна принять меня таким, какой я есть, мы не можем быть вместе. Я не могу мешать тебе, Кейт. Я не хочу быть твоим позором, твоей ошибкой, олицетворенным грехом, который нельзя скрыть от мира. Я не буду притворяться, будто я не Сабир, чтобы твоя сестра признала меня.
— Но почему? Ты притворялся много раз. Чтобы спасти свою жизнь, ты ведь играл роль нормального человека, скрывая, что являешься Карнеем.
— Как и ты сама.
— Да, как и я. Мы оба часто что-то изображали, Ри. Никто из нас никогда не представал перед миром таким, каков он на самом деле. И у нас с тобой общая тайна, которой не знает никто другой. Лишь мы по-настоящему понимаем друг друга. Так почему же ты не можешь перестать быть Сабиром, чтобы мы могли жить счастливо?
Ри с грустью смотрел на нее и видел перед собой незнакомку в знакомой плоти.
— То, что ты просишь меня об этом, лишь подтверждает, что общего между нами на самом деле не существует. Я никогда не просил тебя отказаться от себя самой ради меня. И никогда не сделал бы этого, потому что многое люблю в тебе. Если бы ты не принадлежала к Галвеям, то не была бы собой. — Помолчав немного, он добавил: — И если я перестану быть Сабиром, то перестану быть и самим собой.
Он всем сердцем хотел, чтобы она забрала назад свои слова. Хотел, чтобы она признала их ошибкой, сказала, что жалеет о своей опрометчивости, и бросилась бы к нему в объятия. Но Кейт этого не сделала. Она стояла на месте, смотрела на него и плакала. И тогда Ри повернулся и пошел прочь — он получил ответ.
— И куда ты сейчас?
Ри не оглядывался:
— За своими вещами. А потом… не знаю. Мир велик. Где-нибудь найдется место и для меня.
— Ри… пожалуйста, не уходи, — попросила она. — Я… ты мне нужен, кроме тебя, во всем мире у меня никого нет.
Голос ее был полон боли.
Ри обернулся к ней всего лишь на мгновение:
— Если ты действительно нуждаешься во мне, Кейт, я останусь. Но тебе нужен мужчина, не являющийся Сабиром и удовлетворяющий всем твоим представлениям верной дочери Семейства. Я не могу стать таким, каким ты хочешь меня видеть. И не стану даже пытаться.
Покинув сад, он собрал свои скудные пожитки, отыскал Джейма и Янфа и сказал им, что уходит. Все это время Ри надеялся, что Кейт придет к нему и скажет хоть что-нибудь… даст понять, что она не сожалеет о своей любви к нему, что сумеет забыть о разделявшем их прошлом и примет его таким, каков он есть. Но Кейт так и не пришла.
Вместе со своими друзьями он оставил Дом Галвеев. Уходя, он не смог удержаться и оглянулся. Кейт стояла на верху окружающей Дом стены и безмолвно смотрела им вслед. Переменившийся ветер донес до него ее запах, и от внезапного желания быть с ней Ри едва не задохнулся. Кейт не побежала за ним. Не стала просить его остаться. И не взяла назад свои слова.
И, отвернувшись от нее, он направился к зарослям, отыскивая тропу, которая приведет его вниз, в город. Он не знал, куда пойдет потом, ему было все равно. Кто он такой и что собой представляет, имело смысл, лишь пока он оставался с ней. Без нее мир станет пустым и блеклым. Как и он сам.
