Император вновь выглянул в окно и увидел толпу, приведенную в ярость не столько смертью парфа, сколько угрозой голода и растущей безработицей. Он знал, что для их успокоения понадобится нечто большее, чем тарифы.
Внезапно свет за окном небольшой комнаты померк, словно произошло солнечное затмение. Собственно говоря, именно это и произошло. Второй ближайший советник Маллиоха шагнул вперед, и его внушительная фигура полностью заслонила окно. Он также был облачен в хламиду, однако плотная черная ткань не могла скрыть чудовищных мускулов, свидетельствовавших о недюжинной силе. Глядя на своего более молодого советника, Маллиох уже далеко не в первый раз подумал о том, что его рост, должно быть, не меньше семи футов.
И, видимо, именно потому, что чародей имел возможность смотреть поверх голов других людей, его речи звучали истинными пророчествами.
— А ты что скажешь, Сардос? — устало спросил император.
— То же, что и раньше, — ответил маг голосом столь глубоким, что Маллиох ощутил в груди вибрацию.
Император с трудом удержался от улыбки. В этом был весь Сардос, он никогда не тратил слов зря. Обсуждая этот вопрос ранее, он предлагал допросить Крассуса и разобраться наконец, был ли тот агентом Чалдиса. В понимании нового советника, допрос, безусловно, обязан включать в себя магию. Однако Маллиох, окинув внимательным взглядом внушительную фигуру чародея, решил, что тому нет необходимости накладывать чары на допрашиваемого. Император не мог представить себе человека, который осмелился бы солгать Сардосу.
На самом деле Маллиох сам не знал, что ответить. Зато знал Холоакхан.
— Это противоречит нашим обычаям, — ответил старый маг. — Крассус тан, и он не перестал быть таном, убив Найджера на дуэли. Как бы мы ни относились к его политическим симпатиям, кровь, текущая в его жилах, требует уважительного отношения.
— А кровь Найджера не требовала того же? — взревел Сардос.
— Поле чести — особый случай, — раздраженно ответил Холоакхан. — И вам следует знать об этом. Стоит нам без достаточных оснований арестовать тана и подвергнуть допросу, и вся аристократия завопит об имперской тирании.
— Прочие таны ненавидят его, — тихо произнес Маллиох. — Они только обрадуются, если он погибнет.
— Да, но не от наших рук, — возразил Холоакхан. — Они не позволят создать прецедент, дающий возможность попрать их собственные права. — Старик в упор посмотрел на Маллиоха. — Но сейчас вам следует беспокоиться не о танах, мой господин. Прислушайтесь к крикам ваших подданных на площади.
И действительно, уже в который раз за сегодняшний день хаотичные вопли толпы превратились в стройный хор, дружно скандирующий: «Маллиох! Маллиох! Маллиох!» Внизу, подокнами, собрался весь город, и этот факт больше нельзя было игнорировать.
Император устало поднялся из кресла.
И только принцу Кланноху удавалось игнорировать вопли толпы, собравшейся на площади Великомучеников. Единственный сын Маллиоха расположился в своем кабинете, находившемся под самой крышей одной из бесчисленных дворцовых башен. Принц склонился над огромным томом в кожаном переплете. Его темные глаза впивались в каждую линию, оставленную рукой писца, затем возвращались к началу страницы, чтобы еще раз перечесть написанное. Казалось, ничто не могло отвлечь его от древнего пергамента. Если принц и заметил, как открылась широкая дверь и в комнате появилась его сестра, он не подал виду. Киринфа окинула младшего брата внимательным взглядом, затем повернулась к ближайшему ряду книжных полок, пробежавшись глазами по названиям. Она позавидовала невероятной сосредоточенности Кланноха и решила последовать его примеру — попытаться отыскать книгу, способную развлечь ее. Однако принцесса понимала, что вряд ли здесь найдется произведение, которое сможет избавить ее от тяжелых раздумий.
— Мне страшно, — проговорила Киринфа, прислушиваясь к воплям толпы, бесновавшейся сотней футов ниже, под самым окном башни.
Принц Кланнох поднял взгляд от книги.
— Я не слышал твоего стука, — сказал он, бросив на сестру недовольный взгляд. Он указал на длинный стол и бесчисленные ряды книжных полок, загромождавших помещение. — Я прихожу в комнату для занятий, — недовольно заметил он, — чтобы заниматься.
Киринфа прошла мимо полок, уставленных фолиантами, к изогнутой стене башни и выглянула в небольшое окно: внизу ревела толпа.
Отсюда невозможно было разглядеть отдельных людей, только густую, гудящую массу разноцветных пятен. Через минуту она вновь повернулась к брату и окинула его критическим взглядом. Она подумала, что эта глубокая складка между бровями очень портит его лицо. Принцесса удивилась, неужели она никогда не предупреждала брата, что морщина может остаться навсегда, но произнесла совсем другое:
— В детстве мы никогда не стучались.
— Но мы больше не дети, — резко ответил Кланнох. — В отличие от тебя, однажды мне придется стать правителем Империи. Мои занятия — не праздные игры.
Теперь настала очередь нахмуриться Киринфе. Последние три года она изучала магию с Холоакханом, конечно, ее успехи нельзя было назвать впечатляющими, но все же это было достойное занятие. Принцесса расстроилась, что ее брат — ее младший брат, которого она всегда бранила за капризы, считает ее старания праздной забавой.
Киринфа задалась вопросом, не было ли в его словах доли истины.
— И что, по-твоему, мне следует делать? — Изящные губы Кланноха искривились в игривой улыбке.
— Кое-кому следует озаботиться поисками подходящего мужа. Зачем растрачивать столь многообещающую молодость на пустое кокетство?
Принцесса рассмеялась и с нарочитой скромностью опустила глаза.
— Боюсь, что в двадцать три года моя женская привлекательность полностью себя исчерпала. Мне только и остается погрузиться в научные занятия.
— Скажи это Рогаске, — весело предложил Кланнох.
— Рогаске? А, моей Занозе…
— Так вот как ты его называешь? — Кланнох с любопытством поднял брови. — Заноза?
Киринфа саркастически улыбнулась.
— В моем боку. Но, видишь ли, даже он отверг меня.
Кланнох хмыкнул.
— Отверг тебя? Ах да, ради сомнительной прелести бараков Тир Сенила. Какое вероломство!
Рогаска был не первым и не последним в длинной веренице отвергнутых поклонников Киринфы, но, безусловно, самым мелодраматичным. Младший сын парфа Тодара, он прибыл ко двору императора в качестве доверенного лица своего отца и там встретил Киринфу. Молодые люди довольно быстро подружились, но Рогаска совершил ошибку, приняв легкую симпатию, испытываемую принцессой, за гораздо более глубокое чувство. Почти целый год он не прекращал своих безумных попыток завоевать сердце Киринфы. Эти попытки не произвели на принцессу ни малейшего впечатления, и наконец, потеряв последнюю надежду, Рогаска попросил о переводе в императорский гарнизон Тир Сенила. Там молодой человек заглушал отчаяние железной воинской дисциплиной и от случая к случаю сомнительно-романтическими вылазками в топи Бисмета.
