Остальное зависело от него — Тейлору предстояло перехватить шесть Фраз, прежде чем они попадут в жадные руки владыки Индора. И теперь он знал, кого искать.
Когда Тейлор вернулся в порт, его настроение слегка улучшилось. Мрачные новости касательно Кордора и Пейла, ужасное сообщение о краже последней, шестой Фразы, туманные намеки Хинкса на беспорядки в Прандисе и весьма нежелательное исчезновение Елены Имбресс погрузили Тейлора в пучину отчаяния всего на долю секунды, когда он счел Бэрра Эстона мертвым. Какие бы неудачи ни обрушились на него, теперь в душе Тейлора затеплилась искорка надежды на победу, зажженная известием о спасении его приемного отца. И в таком настроении он галопом пролетел через весь порт, мечтая о том, чтобы «Грампус» быстрее отправился в путь и доставил его в Тирсус, где и должна была завершиться драма. Тейлор радостно помог постоянно хмурому матросу Горману, старшему на погрузке, завести Кристалла в упряжь, в которой коня подняли на корабль и мягко опустили в его загородку. Гатонцы, трудившиеся на погрузке, выглядели довольно угрюмыми, но Тейлор решил, что они и раньше пребывали в том же настроении. Учитывая его собственные, весьма нерадостные мысли, одолевавшие его всю последнюю неделю, корабль, полный фаталистов-гатонцев, казался идеальным прибежищем. Даже если они и проводили полдня стоя на коленях, по крайней мере, они молились молча, и Тейлор мог использовать это время для того, чтобы изучать тучи на собственном горизонте. Теперь, возбужденный ощущением вновь обретенной цели, молодой министр опасался, что плавание в Тирсус окажется невыносимым упражнением в скучнейшей и притворной набожности. «Грампус» низко осел, его трюм был набит под завязку. Это должно было замедлить ход судна, но поскольку все товары отправлялись в Тирсус, они хотя бы больше не будут заходить ни в какие другие порты.
— Я надеюсь, что плавание до Тирсуса окажется быстрым, — бодро сказал Тейлор капитану Торму, встретив того на палубе.
— За ответом на этот вопрос вам бы следовало обратиться к Богу, заявил старик и отвернулся.
«Грампус» шел на запад от Нью-Хоупа под всеми парусами. Он летел по волнам, как ветер, словно в его обширных трюмах не было никакого груза, а лишь неведомая движущая сила.
Только в середине утра первого дня плавания Тейлор сообразил, что капитан не позвал его на молитву. Однако он не стал слишком задумываться над этим. В конце концов, судно взяло на борт более десятка пассажиров до Тирсуса, и, похоже, некоторых из них Торм хорошо знал. Несомненно, его интерес к брату Пассу ослабел, и это как нельзя больше устраивало Тейлора. Чтобы сохранить видимость, он, конечно, в часы молитвы закрывался в своей каюте, но теперь он проводил это время, лежа на койке с одним из томов истории мира до Принятия Обета, собрание которых он прихватил с собой, а не протирал колени. Остаток дня Тейлор обычно посвящал уходу за Кристаллом или размышлениям в своем привычном гнездышке на носу.
Через четыре дня спокойного плавания они увидели Кейп Хейвен, самый западный город Гатони. Отсюда им предстояло пересечь бухту Бисмет, Тейлор считал, что это определение не слишком подходит для такого изобилия воды, вполне достойного именоваться морем. Впрочем, чего ждать от неизобретательных индорцев! На противоположной стороне бухты, около полуострова Картоум, была уже индорская земля. «Грампусу» следовало обогнуть Картоум и пойти на север, и если погода будет благоприятствовать, то через неделю они достигнут Тирсуса.
Но погода изменилась. Тейлор в тот день допоздна засиделся на палубе, любуясь прозрачными водами южных морей, и вдруг увидел, как матрос слез с мачты и поспешил ко второму помощнику. Тот проверял какие-то канаты, идущие от фока к палубе, позволив Тейлору сидеть на швартовах, откуда он смог услышать то единственное слово, которое матрос сказал своему командиру:
— На юго-западе.
Второй помощник нахмурил лоб и, повернувшись, взглянул поверх планшира. Там, насколько мог видеть Тейлор, на юго-западе небо над горизонтом затягивали плотные черные тучи. Резко похолодало, и молодой человек даже поднял воротник рубашки, чтобы укрыться от резкого ветра.
Второй помощник немедленно откликнулся на слова матроса. Зычным голосом, не уступающим голосу самого Торма, моряк принялся раздавать команды. Тейлор спустился в каюту, чтобы надеть куртку, а когда вернулся, то наверху уже развернулась бурная деятельность. Кроме фока и грота, все другие паруса были убраны и прочно привязаны к реям. Несколько матросов с ведрами свежей смолы начали запечатывать люки, ведущие в трюм.
Должно быть, ожидается дьявольский шторм, подумал Тейлор, опять оглядываясь на тяжелые тучи, которые уже начали заслонять заходящее солнце.
Первый помощник прошел мимо него, указывая на какой-то провисший канат на фок-рее, и Тейлор остановил его.
— А как с моим конем? — спросил он, заметно повысив голос, чтобы перекричать усиливающийся ветер.
— Сейчас слишком поздно для этого, досточтимый отец, — быстро ответил моряк, не выказав ни малейшего сочувствия. — Вы просили загон на палубе, чтобы животное могло наслаждаться солнцем и воздухом. Теперь оно сможет насладиться штормом.
Он замолк и, казалось, сразу пожалел о сказанном.
— Бог хранит невинных, — тихо добавил он, прежде чем вернуться к своей работе.
Встревоженный, Тейлор начал осторожно пробираться к загону Кристалла. Волны превращались в валы, палуба качалась, и Тейлор то и дело терял равновесие. Он заметил, как несколько матросов протягивают канаты между мачтами и вдоль планширов, явно для того, чтобы обезопасить себя, когда погода окончательно ухудшится.
Кристалл выглядел спокойным, несмотря на приближение шторма, стоически перенося свой вес с места на место, приспосабливаясь к танцующей под ногами палубе, но это не успокоило Тейлора. В первый раз он осознал, что у него не было никакой необходимости брать с собой любимого скакуна. В конце концов, в Тирсус он плыл, и хотя обратный путь зависел от ряда обстоятельств, он вполне в состоянии просто купить коня в Индоре, если бы тот ему вдруг понадобился. Вместо этого он беспричинно рисковал жизнью животного.
Тейлор признался самому себе, что ему просто не хотелось уезжать из Прандиса одному. В огромном городе у него имелась масса знакомых, но лишь в обществе этого огромного гнедого с внимательным взглядом умных черных глаз он ощущал ни с чем не сравнимое спокойствие. Криво усмехнувшись, Тейлор понял, что с того дня, как умер его отец, он ни с одним человеком не провел столько времени, сколько со своим конем. Он горько рассмеялся. Начался дождь, и пока команда в бешеном темпе заканчивала свои и без того торопливые приготовления, Тейлор Эш был предоставлен себе. Воспользовавшись этим, он остался возле коня, пытаясь успокоить его посреди разбушевавшегося шторма и размышляя о странностях человеческой натуры.
Сперва сверху падали крупные капли, потом их сменил ливень, состоявший из мелких жалящих бусинок. Волны выросли до высоты дома, они начали ломать планшир, омывая палубу соленой водой. Взглянув на небо, капитан Торм приказал убрать последний парус и развернуть плавучий якорь. При некотором везении этот большой полотняный конус без помех зацепился бы за воду, что позволило бы судну двигаться не с такой сумасшедшей скоростью и держать нос против ветра. Подобное плавание трудно назвать приятным, но если бы им сопутствовала удача, то их неприятности ограничились бы суровой качкой и обилием воды.
