Мадх бросил взгляд на голову, которую держал в руках, и неожиданно ее охватило пламя — сине-белые языки полыхнули в ночи, в небо поднялся извивающийся столб дыма. Пламя лизало пальцы индорца, но он не обращал на них внимания, подняв лицо к небу.
— Это займет несколько минут, — сказал он, казалось, обращаясь к самому себе.
Хейн застыл на месте, в двух шагах позади Мадха, с воздетым вверх, словно примерзшим, мечом.
Примерно через пять минут ушей Хейна достиг знакомый шуршащий звук, и даже прежде, чем он увидел, как тварь приземлится на плечо Мадха, убийца уже знал, что работодатель вызвал одного из этих грязных гомункулусов, которыми он командовал. Как только маленький уродец устроился на плече Мадха, индорец уронил лошадиную голову, и пламя угасло, словно скатившись с его пальцев. Затем, как всегда, Мадх приблизил губы к уху гомункулуса и зашептал распоряжения. Сутулая тварь кивнула и взмыла в воздух. Всего мгновение она оставалась в поле зрения, затем, распахнув кожистые крылья, поймала воздушный поток и исчезла.
— Это даст нам некоторую фору по времени, — пояснил Мадх.
Позади он услышал отчетливый звон меча Хейна, скользнувшего на свое место в ножнах. Мадх улыбнулся. Убийца и в самом деле проявил себя вероломным по отношению к хозяину, как и любой обнаженный клинок. Но глупая выходка Хейна с лошадью была не более чем зарубкой на клинке. Ни один владелец меча не откажется от своего оружия из-за подобной царапины. Нет, Мадх подержит Хейна при себе. Пока.
В трех часах езды к северу от Дандуна Марвик в полной мере испытал те чувства, которые отравляли жизнь Хейну: пока вдоль дороги не будет городов или ферм, им придется спать на земле. И хотя вору пришлось пережить гораздо более суровые ночи на мощенных булыжником улицах Белфара, он уже давно привык спать на кровати. Раз уж речь шла о походе, они могли бы обзавестись хотя бы палатками и непромокаемыми плащами. Именно это он и высказал Бренту.
Тот просто-напросто пожал плечами. Он провел худшие ночи в своей жизни привязанным к седлу Рэчел по дороге в Белфар. Едва ли он умрет, поспав пять часов на земле. Однако бывший шпион согласился, что им следует позаботиться о необходимом снаряжении, перед тем как они покинут Нью-Пелл. Вряд ли Улторн окажется более гостеприимным, чем торговые тракты республики.
— Что ж, полагаю, это место для лагеря ничуть не хуже, чем любое другое. — Вздохнув, Марвик натянул поводья и спешился. Он заметил, что трое агентов, державшихся позади, поступили так же. «Если это может служить утешением, — подумал Марвик, — Имбресс идея подобной ночевки нравится еще меньше, чем мне».
Елена направила лошадь на противоположную сторону дороги, сквозь высокую траву, к одинокому вязу, стоявшему на вершине небольшого холма. Ее рыжие волосы ярко блестели в лунном свете, и Марвик подумал, что она органично вписывается в окружающую обстановку, не спеша привязывая Рамуса к вязу и расправляя скатку под ветвями дерева. Вор хмыкнул про себя: Имбресс выбрала место для привала гораздо удачнее, чем он сам. Если пойдет дождь, на возвышенности не будет луж, к тому же тень вяза не позволила траве стать раздражающе высокой.
— По мне, так она уж больно молода, чтобы возглавлять важную разведывательную миссию, — вскользь бросил Марвик.
— Я понятия не имею, сколько ей лет, — ответил Брент, отвязывая свою скатку, притороченную позади седла. — Но я знаю, что Эш придерживается самого лучшего мнения об этой сотруднице. Не стоит недооценивать ее.
Комплимент был вынужденным, и меньше всего бывший шпион хотел, чтобы тот хоть когда-нибудь достиг ушей Имбресс. «Черт, — подумал Брент, — если она действительно так хороша, как считает Эш, ей следовало самостоятельно разыскать Бэрра Эстона и избавить нас от всех этих проблем». И в сотый раз за день его вновь ожег болью тот же образ: Карн, лежащий на горячих камнях ущелья с беспомощно вывернутыми ногами. Брент подумал, что эта картина будет преследовать его до последнего дня жизни. И, как и множество раз за последние несколько дней, остатки его хорошего настроения бесследно испарились.
Однако Марвик, деловито копошившийся среди высокой травы, устраивая место для ночлега, еще не наговорился.
— Брент, что такое Атахр Вин?
Каррельян застыл на месте, потрясенный тем, что Марвик, похоже, прочел его мысли. Но старый товарищ, не оставивший надежды улечься поудобнее, вроде бы не обратил особого внимания на его замешательство.
— Почему ты спрашиваешь? — Нарочито безразличный тон дался Бренту нелегко. Чертов Марвик со своим треклятым любопытством…
— Что-то в этом роде ты бормотал той ночью, когда я нашел тебя. Каждый раз, когда ты пытался прийти в себя, ты принимался болтать. В основном снова и снова повторял имя Карна, но иногда и кое-что другое. Фразу «Атахр Вин» я слышал раза два или три. Просто не было случая расспросить тебя раньше.
Брент, используя рукоятку своего ножа, вогнал в землю колышек, затем молча привязал обеих лошадей.
— Атахр Вин, — наконец сказал он, — это древний подземный дом крайн в окрестностях Прандиса.
Он явно не собирался ничего добавить.
Оба расседлали коней, после чего Марвик принялся шуровать в седельных сумках, отыскивая пищу, пригодную к употреблению в холодном виде. Только запихав в рот жесткий кусок сушеного мяса, Марвик заговорил снова.
— Ради всего святого, что понадобилось Карну в пещерах крайн?
— Именно там он его и покалечил, — резко ответил Брент.
— Покалечил, — тихо повторил Марвик. — Тот самый таинственный убийца, которого жаждет поймать правительство. Жаждет поймать… Почему? Потому что он напал на твоего доверенного помощника? Сомневаюсь. Так что мой вопрос остается в силе. Что Карн и Хейн делали в пещерах крайн? Ты слишком богат, чтобы тратить время на охоту за кладами, Брент.
Бывший шпион уселся на своей скатке и впился взглядом в лицо давнего приятеля, освещенное лунным светом. Единственным звуком, нарушавшим тишину ночи, было стрекотание сверчков. Наконец Марвик вздохнул.
— Ладно, Брент. Я тут раскинул мозгами, и вот что получается. Похоже, каким-то образом была нарушена твоя спокойная жизнь, возникла угроза, что откроется твое прошлое, прошлое Галатина Хазарда. Не слишком приличная биография для промышленного магната с важными правительственными контрактами, так?
В ответ Брент поднял брови.
— Изобретаешь еще одну поговорку своей матушки, Марвик?
Вор ухмыльнулся, пряди волос, похожие на медные пружинки, упали ему на глаза.
— О, у меня достаточно мозгов, чтобы разобраться и без мудрых поучений моей мамаши. В конце концов, вряд ли тебя могло сбросить с той пуховой перины, которой ты наслаждался в Прандисе, что-либо, кроме опасности разоблачения.
«Наслаждался, это не совсем то слово», — подумал Брент. Однако он промолчал, заинтригованный логикой Марвика.
— В общем, это как-то связано с твоим прошлым. А иначе вряд ли весьма занятая леди из конторы Эша, та самая, что устроилась на противоположной стороне дороги, таскалась бы за тобой, как пришитая.
