Идея засады, решение покончить с врагами в Улторне весьма беспокоило агента разведки. Елена не могла не понимать, что в лесу найдутся и другие существа, гораздо более хищные, чем она, которые тоже устроят засаду, только на нее самоё.
Но в то утро страхи покинули женщину. Лесная Кровь расширилась еще больше, а затем разделилась на десяток маленьких речушек, разливавшихся и вновь возвращавшихся в свои берега, образовав небольшую дельту шириной в четверть мили. Кроме черных дубов и ив появились заболоченные травянистые поляны и невысокие раскидистые кустарники. Здесь царили вода и небо, и Улторну ничего не оставалось, как бессильно отступить. В это утро река выглядела почти приятной.
Внезапно Елена вздрогнула, обнаружив, что, усевшись по привычке в позе лотоса в передней части плота, она напевает. Женщина поспешно оглянулась на Каррельяна и с изумлением обнаружила, что он и не думает ухмыляться. Мужчина лежал на спине. Его сапоги стояли рядом, а ноги свешивались в воду с края плота. Он смотрел вверх, так же, как и она, завороженный бескрайним синим небом и перистыми облаками над головой. Ни один из них не рассчитывал снова увидеть такое небо.
Чувствуя немалое облегчение, Елена опять уселась лицом к западу. На самом деле, не без удивления отметила агент разведки, уже какое-то время Каррельян ведет себя просто безупречно. Не то чтобы очень дружелюбный и, уж конечно, не слишком разговорчивый, Брент был все так же сосредоточен на своей цели, как и она — на своей, но он остро чувствовал, что с каждым шагом приближается к Хейну, и осознание этого изгнало горечь из его речей.
— Пожалуй, нам скоро надо будет высаживаться на берег, — вслух подумала Елена.
Брент перевернулся на живот и взглянул вперед. Внезапно пелена холодного и густого тумана, поднимавшегося не больше чем на пару футов над водой, заволокла Лесную Кровь, и солнцу никак не удавалось разогнать его, хотя над головой виднелась дымка, появлявшаяся только в жаркие дни. Возникало забавное, но не очень приятное ощущение — туман прикасался, как будто целуя, к рукам и ногам, оставляя на них влажные пятна, а солнце старалось пробиться сквозь него, словно ревнивая жена, которая пытается уничтожить следы чужого присутствия. Странно, что такое жаркое солнце не могло уничтожить густую пелену тумана, но в Улторне все было странным.
Из-за тумана Брент не мог разглядеть вдали Цирран, но ему казалось, что он слышит шум реки, плеск быстрой воды, полускрытый мирным мурлыканьем Лесной Крови. Он догадывался, что по сравнению с Цирраном Лесная Кровь покажется тихим ручейком. Цирран слишком быстр и вероломен, чтобы они могли плыть по нему на потрепанном плоту. Кроме того, хотя Бренту и нравилась скорость, с которой они передвигались по реке, теперь им следовало соблюдать осторожность. Что толку нестись сломя голову по Циррану, если он пронесет их мимо Косы Красотки, а они об этом даже не узнают? Как только путешественники увидят большую реку, придется выбираться на берег и лесом идти на юг.
Брент знал, что на данный момент его главная задача — не дать произойти никакой глупости. Но ему ужасно нравилось лежать на спине и бездумно смотреть в небо, поэтому он и не заметил, как туман еще больше сгустился. Теперь он стал настолько плотным, что путешественники видели воду буквально на пару ярдов вокруг плота. Дальше все было покрыто толстым серым одеялом. Брент надел сапоги и потянулся за шестом, опасаясь, как бы из тумана в последний момент не выросла какая-нибудь скала и не пришлось бы срочно менять направление.
Но бывший шпион не успел схватиться за шест, потому что в этот миг из тумана действительно показалась скала.
Черная скала, шириной почти с четверть мили, она делила Лесную Кровь на две части, а на ней высилась такая же темная крепость, как будто высеченная из мертвого камня. Ее темный каменный фасад был испещрен изогнутыми бойницами для стрельбы из лука и зазубренными навесными башнями.
Рядом ахнула Елена Имбресс.
Брент подумал, что невозможно было не заметить эту крепость раньше, когда она только начала вырисовываться в некотором отдалении. Но у Брента не осталось времени на решение этой головоломки. Что-то темное беззвучно поднялось из реки, вцепилось в потрепанные остатки его рубашки и молча утащило под воду.
Марвик пристрастился к изучению следов, он даже соскальзывал со своей лошади, чтобы самому потрогать засохшую грязь кончиками пальцев. Городской житель, он хмурился, никогда толком не понимая, что означает тот или иной след. Но в этот вечер, четырнадцатый в Улторне, Кэллом Пелл только радовался тому, что вор нашел себе занятие.
Марвик и все остальные настолько увлеклись попытками расшифровать следы Мадха, что не заметили темной кучки, которая находилась в сломанных папоротниках в нескольких ярдах к северу от тропы. Длиной и толщиной с руку Пелла, крапчатая куча произвела на лесника такое впечатление, словно он увидел собственную могильную плиту. Рядом с ней было углубление размером с лошадиную голову, заполненное утренней росой. Никому из членов маленького отряда и в голову бы не пришло, что перед ними след животного. «Мантикора», — беззвучно прошептал Пелл.
Он никогда их не видел, да и, по правде говоря, не хотел. Его предки достаточно подробно описали, даже зарисовали и самих тварей, и их следы в тех дневниках, которые выстроились на полках библиотеки Пелла. «Да, подумал он. — Описание в дневниках очень близко к действительности».
Он убедился, что остальные все еще разглядывают следы Мадха, прежде чем позволил себе вновь взглянуть на след. Отпечаток сильно пострадал от воды, и потому трудно было точно сказать, насколько он свеж. Пелл решил, что ему дня два. Ну в крайнем случае три. Лесник тихо выругался, проклиная то, что никто из его предков не соизволил оказать ему любезность, выяснив, на какой территории действует мантикора. Возможно, она сейчас в десятках миль отсюда. А может быть, поджидает их в ближайших зарослях. Кэллом Пелл твердо знал только одно — светлого времени осталось меньше получаса, он как раз собирался разбивать лагерь. За полчаса далеко не уйдешь. Уже почти стемнело, луна только показалась над деревьями, и ее тонкий полумесяц был слишком слаб, чтобы пробиться сквозь густую листву Улторна. Но даже при полной луне Кэллом Пелл не решился бы двигаться вперед. Два дня назад Мадх проложил фальшивый след по давно заброшенной северной тропе к той части леса, которая кишела баннаками — тварями, похожими на медведей-гризли, но обладающими хитрым, злобным умом. Пелл довольно легко распознал ловушку. Не было такого следа, ведущего прочь от тропы, который он не проверил бы десять раз. Но ни при каких обстоятельствах они не желали рисковать, пускаясь в путь ночью, слишком велика была вероятность угодить в очередную ловушку Мадха. Они постоянно сокращали расстояние между собой и индорцем. Теперь, если предположения Пелла верны, он опережал их всего на пять часов. Упорный труд — и они поймают его.
Если, конечно, мантикора не поймает их раньше.
Пелл примерно на милю отвел их от следа мантикоры, но вот последние отблески солнца исчезли за горизонтом, и путники принялись разбивать лагерь под кроваво поблескивавшим на западе небом. Затем Пелл распределил ночные дежурства, строго предупредив всех и каждого, чтобы их прежняя удача не помешала проявлять необходимую бдительность. Забираясь под одеяло, лесник мысленно прочитал молитву.
