— Амикак! — взвыли корсары и разразились гулом приветственных кличей.
Элоф поежился.
— Почему они так почитают Морского Губителя и принимают его как свою эмблему? — шепотом спросил он у Керморвана.
— А разве есть лучшая эмблема для корсаров? — сумрачно отозвался воин. — Безымянный ужас, бич и проклятие морей — вот наш символ! Мы изгнанники, люди вне закона. Наши сородичи могут убивать так же, как и наши враги. — Он с горечью рассмеялся. — Возможно, мы заключили своего рода соглашение с Губителем. Мы посылаем ему обильную пищу либо сами отправляемся на дно и кормим его. Так почему бы нам не призвать его на свою защиту?
— По местам! Весла в уключины!
Гребцы расселись по скамьям. Длинные, тяжелые весла были переброшены через планширы и укреплены на поворотных стержнях, служивших уключинами. Они на мгновение застыли, словно собираясь грести в тумане, а не в воде, но по команде капитана, ударившего в палубу древком алебарды, дружно опустились и заработали в слаженном ритме. Узкое судно птицей полетело вперед; темная, стеклянистая вода неистово забурлила вокруг заново откованного тарана.
Кто-то начал напевать. Секунду спустя остальные подхватили медленный, печальный мотив, ритм которого совпадал со взмахами весел.
С белою пеной
Приходит она —
Дивная обликом Сайтана — Морская Дева!
Золотые, как солнце,
Струятся ее кудри,
Но белы ее груди, как хладный мрамор!
Стройное тело
Сияет и манит,
Нежны ее объятья в подводной зыби!
Звонкий голос Керморвана возвысился над общим хором:
О Сайтана, приди ко мне,
Не оставляй меня плыть в пучине
И спать одиноко
Там, где плещет прибой о высокие скалы
И светит луна над темной водою!
— Пусть себе зовут Сайтану, пока могут, — проворчал шкипер, обращаясь к Элофу. — Но я вам скажу, сир кузнец, это не по мне — обращаться к покровительнице утопленников! Мало ли что может приключиться, когда плывешь в темноте и тумане!
— Но только так мы и можем дать бой, — спокойно возразил Керморван. — Мы не в состоянии выстоять против эквешцев при свете дня и под парусами. Но они плохие моряки и всегда плавают вдоль побережья. В этом заключается надежда для нас. Они должны миновать дельту, где всегда лежат туманы, и там мы нападем на них.
Он вгляделся в плотную мглу, где Элоф не мог различить ничего. Секунду спустя он отдал резкий приказ, и пение смолкло. Керморван приложил ухо к планширу, словно прислушиваясь.
— Судя по звуку прибоя, мы проходим скалы на мысе. Верно, шкипер?
Капитан тоже прислушался и кивнул. Мерное покачивание палубы под ногами Элофа усилилось, когда они вышли в открытое море, хотя слабый ветерок лишь едва шевелил ему волосы.
— Отлично, — сказал Керморван. — Притушите факелы, обвяжите уключины тряпьем, но самое главное — держите рот на замке. Чтобы я больше не слышал никаких выкриков! Придерживайтесь этого правила, и к концу плавания все станете богачами.
В ответ послышался приглушенный гул одобрения, а затем корабль окутала тишина, еще более плотная, чем туман. Керморван повернулся к Элофу.
— Не думай обо мне плохо за обещание богатой добычи, — сказал он. — Мне самому понадобится золото.
— Зачем?
Воин стукнул по румпелю тяжелым кулаком.
— Чтобы покупать и снаряжать собственные корабли! Чтобы бить эквешцев на подходе к нашим землям, а не кружиться над падалью, подобно стервятникам! До сих пор мы протаранили четыре эквешских судна, и я, бедный изгнанник, сохранил свою долю добычи. Пока что она невелика, но тогда я не был вторым по старшинству в команде. А сегодня… посмотрим!
Медленно тянулись часы. Корсарское судно рыскало взад-вперед в поисках противника; капитан с Керморваном определяли их местонахождение лишь по меняющимся звукам прибоя и направлению прибрежных течений. Редкие порывы ветра на короткое время рассеивали пелену тумана, но по большей части паруса безжизненно висели, отяжелев от сырости, пока корсары потели за веслами и копили подспудное разочарование. Многие поговаривали, что эквешцы уже прошли мимо. Элоф поочередно греб или стоял на страже у форштевня под чудовищной головой Амикака. Он смотрел на таран, разрезавший низкую волну, и в нем постепенно зрели сомнения. Промозглый холод притупил его чувства, тишина становилась все более зловещей.
Но что это?
Он подался вперед и затаил дыхание, чтобы расслышать самые слабые звуки. Поскрипывание весел, плеск воды под корпусом, рождавший слабое эхо в трюме, отдаленный ропот… Может быть, это иллюзия, фокус тумана, который отражает и рассеивает звуки так же, как и лучи света? Элоф снова прислушался и затаил дыхание так надолго, что к горлу подкатил комок. Ему показалось, что он слышит смех и грубые голоса, похожие на отзвуки кошмаров его детства. Он скользнул обратно на палубу и перемолвился несколькими словами с капитаном и Керморваном. Весла были подняты, команда собралась вдоль планширов. Звуки приблизились, пока не стало ясно, что ошибки быть не могло.
— Но с какой стороны? — недоумевал капитан. — Сначала там, потом здесь… не могу понять.
— Прямо по курсу, — сказал Элоф.
— По левому борту!
— Нет, по правому, и приближается!
— Но барабаны бьют сзади…
— Тихо! — неожиданно прошипел Керморван и в ярости повернулся к гребцам. — На весла, Амикак вас побери, и гребите! Гребите ради своей жизни! Лучники, занять места! Они повсюду вокруг нас…
Корсарское судно закачалось на волнах. Порыв ветра на короткое время раздул туман, как парус. Все, кто стоял на палубе, тут же пригнулись, за исключением Керморвана — воин остался стоять, как будто прирос к месту. В зыбком свете с обеих сторон появились длинные темные тени, высоко сидевшие в воде. Их было не две или три, а не менее двух десятков. Затем ветер стих, и матросы благословили снова сгустившийся туман. Не было ни криков тревоги или вызова, ни скрипа натягиваемых баллист: дозорные не заметили их. Керморван схватил Элофа за плечо:
— Вы с Мэйли идите к румпелю и слушайте внимательно! Один из эквешских кораблей направляется к берегу. Мы можем взять их прямо сейчас, если поторопимся. Абордажная команда, приготовиться!
Элоф снова поднялся на свой наблюдательный пост вместе с Мэйли, наступавшим ему на пятки. Они застыли, прислушиваясь, и шепотом передавали команды рулевому, по мере того как темные силуэты вырастали из тумана вокруг них. Весла вздымались и опускались все быстрее. Нос корсарского судна вздымался и падал, с шипением разрезая темную воду, пока оно с безумной скоростью неслось через эквешский флот.
— Займи пост на корме, Мэйли, — послышался голос Керморвана за спиной Элофа. — Мы прошли через самую гущу и сели им на хвост. Слышишь?
