— А как же! — рассмеялась Илс. — И что бы ты делал, если бы с тобой не было одного из дьюргаров, а? Моим глазам впервые вольготно с тех пор, как вы, узкоглазые люди, вывели меня наружу. В этой прекрасной тени я могу различать знаки на растениях и камнях, незаметные для вас. Даже грибы на гнилых пнях освещают мне путь. Так чем же я хуже вас, могучих воинов?
— Да ничем! — рассмеялся Элоф. Внезапно он почти до боли обрадовался обществу Илс, с ее язвительным юмором, жизнерадостностью и каменной невозмутимостью. Охваченный внезапным чувством, он протянул руку и обнял ее за плечи. В ответ она несильно двинула его кулаком в живот:
— Руки прочь, молодой человек! По крайней мере до тех пор, пока ты не искупаешься в чем-то более чистом, чем морская вода.
Элоф беззлобно рассмеялся. Они были друзьями начиная с первого дня, проведенного в кузнице Анскера. Ему всегда было легко в обществе Илс. С нею он забывал, что она принадлежит к другому, более древнему роду, который имеет о людях весьма низкое мнение, а также о том, что она гораздо старше его.
— Прекратите, вы двое! — послышался резкий шепот Керморвана. — Вы что, на загородной прогулке?
Они замолчали, признавая его правоту. Лес полнился звуками, на которые следовало обращать внимание: негромкой музыкой журчащей воды, шелестом ветвей, шорохом опавших листьев, копошением мелких существ, обитавших на лесном ложе, криками птиц. Только в изменении или исчезновении этих звуков они могли распознать признаки надвигающейся беды.
Чем внимательнее Элоф прислушивался, тем полнее осознавал размеры леса. Звуки, казалось, простирались в мглистую бесконечность, гася любой слабый шепот из внешнего мира. Продравшись через заросли особенно густого кустарника, они остановились перевести дух среди красноватых стволов могучих сосен. Элоф провел рукой по шершавой коре, машинально взглянул наверх и замер от изумления. Стволы поднимались на невероятную высоту, устремляясь вверх, словно колонны, поддерживавшие небо. Самые малые из них были такими же, как величайшие исполины северных лесов, но само? удивительное — они росли близко друг к другу. Толстые ветви в верхней части крон переплетались и срастались, образуя столь плотную кровлю, что лишь малая толика света проникала на устланное иглами лесное ложе.
Элоф постигал суть безмолвной борьбы, разворачивавшейся вокруг него. Растения наползали друг на друга, лепились к стволам высоких деревьев, словно назойливые дети. То была борьба за место под солнцем, медленная, но беспощадная битва за выживание. Человеку, способному почувствовать это, невольно становилось не по себе. Элоф как будто стоял среди статуй воинов, застывших в различных позах, и видел, как течет кровь. Лес внезапно показался ему опасным местом, полным ревнивой и злокозненной жизни, и он поспешил догнать остальных. Теперь он лучше понимал, что имел в виду Керморван.
Прошло еще около часа, а они по-прежнему спускались по пологому склону. Свет над головой становился все более тусклым, а деревья — еще выше и грознее в своем спокойном величии. Илс тревожно вглядывалась в сумерки:
— Как долго нам осталось идти? Я еще не вижу противоположного склона.
Керморван кивнул:
— Мы не успеем пройти до темноты. Боюсь, Элоф…
Но Элоф жестом призвал его к молчанию, и они замерли, прислушиваясь. Крики птиц почти совсем стихли, звук бегущей воды внизу доносился громче, но в нем появилась новая нота — шелест, тихое постукивание, легкий треск… Керморван поднял голову, и первые капли упали ему на лицо.
— Дождь, — сказал он. — Ну что ж, кроны деревьев послужат нам укрытием, и одно место не лучше, чем другое. Поспешим!
Они надели плащи, подняли капюшоны и двинулись дальше. Ветер раскачивал вершины деревьев и посылал вниз танцующие вереницы последних осенних листьев. Запах перегноя и палой листвы усилился, сгустился, стал почти обволакивающим. Лиственная крыша не останавливала дождь, но пропускала его медленными, тяжелыми каплями или дымкой мелких брызг, проникавших повсюду. Через несколько минут они промокли насквозь и не слышали ничего, кроме тихого, неустанного шелеста. Монотонный звук убаюкивал разум и притуплял чувства.
Тогда это и случилось. Элоф услышал лишь внезапный свист ветра и скрип веток над головой, а потом что-то обрушилось сверху ему на плечи. Он изогнулся, попытался достать свой меч, но его пальцы лишь скользнули по гладкой обнаженной коже какого-то существа, мокрой от дождя. Потом он вдруг оказался распростертым ничком; колено противника давило ему на копчик, а тяжелая палка упиралась в шею, вдавливая лицо в мягкую подушку из опавших листьев. Где-то рядом барахталась и ругалась Илс. Элоф отчаянным рывком освободился от сковывавшей его хватки и краем глаза заметил Керморвана. Воин по-прежнему стоял на ногах, с обнаженным мечом, окруженный кольцом неясных силуэтов. В следующее мгновение на его затылок обрушился новый удар, и он упал на колени. До него доносился приглушенный топот, лязг оружия, яростные выкрики. Затем его грубо подняли на ноги и погнали вперед. Он оступался и спотыкался; чьи-то сильные пальцы заломили ему руки за спину. Перед его помутившимся взором предстала Илс — растрепанная и взбешенная, но невредимая. Ее точно так же удерживали сзади.
— Не сопротивляйся! — прошипела она. — Смертельная опасность! Это Дети Тапиау!
Лишь тогда Элоф ясно разглядел странные фигуры, державшие ее. Зрелище было не из приятных. Они имели человеческий облик, но были нечеловечески высокими и гибкими, почти вдвое выше Илс, с очень длинными конечностями и кожей оттенка светлого меда. Они почти не носили одежды, и с первого взгляда показались ему еще более дикими, чем эквешцы. Все это он успел заметить за несколько кратких мгновений, прежде чем схватка вокруг Керморвана возобновилась. Чье-то тело рухнуло к его ногам. Пальцы, удерживавшие его руки, разжались, и он упал лицом вниз на пути другой бегущей фигуры, перепрыгнувшей через него на ходу и исчезнувшей в кустах. Вокруг звенели крики; Элоф вскочил, рванул черный клинок из ножен и набросился на существ, державших Илс. Они отпустили девушку и отступили легкой, танцующей походкой. Один из них бросил копье. Элоф взмахнул мечом и разрубил его в щепки.
Внезапно все стихло. В густом подлеске не было слышно ни топота, ни других звуков бегства. Илс пружинисто вскочила на ноги и указала куда-то в сторону. Обернувшись, Элоф увидел Керморвана, тяжело дышавшего, в разорванном плаще и с окровавленным клинком. У ног воина, слабо дергаясь, лежало одно из странных существ. Кузнец подошел ближе и разинул рот от изумления. Под пыльными кожаными доспехами, усаженными бронзовыми заклепками, безошибочно угадывалось женское тело.
— Что это за лесные демоны? — выдохнул Керморван. Он выглядел очень встревоженным.
На руке женщины зияла глубокая резаная рана, и лужица натекшей крови уже впиталась в мягкую почву рядом с обломками того, что когда-то было костяной пикой или багром с загнутыми крюками, отходившими от острого наконечника. Керморван с Элофом беспомощно переглянулись. Это был враг, но разве они могли допустить, чтобы она истекла кровью у них на глазах? Их самих лишь удерживали, хотя могли без труда заколоть или перерезать глотки. Кроме того, женщина могла послужить заложницей. Внезапно, не говоря ни слова, Керморван опустился на колени и свел края раны сильными пальцами. Илс с Элофом рылись в своих мешках в поисках бинтов и целебной мази.
