– Хорошо выглядишь, – произнес я, и он едва заметно наклонил голову. – Полагаю, что всем этим, – я указал на коня, – я обязан тебе?
Он снова наклонил голову. Он что, пытается произвести хорошее впечатление?
– Я чувствовал своим долгом предоставить тебе подходящее средство передвижения. Дело в том, мой молодой друг, что я сейчас так же нуждаюсь в твоих услугах, как некогда ты в моих.
– Что? То есть, я хочу сказать, в чем?..
В его горле словно гравий зашуршал: он довольно посмеивался.
– Ах, не стоит беспокоиться: я не стал бы звать тебя ради чего-нибудь… имеющего отношение к потребностям высшего порядка. Но мне необходимы качества, которыми я сам больше не обладаю. Я теперь старик и быстро устаю. К тому же я не хочу, чтобы давнишний должок так и висел на тебе. Ведь это так неприятно! Я решил, что лучше…
– Постой-ка, о каком это долге ты говоришь?
Он укоризненно улыбнулся, но глаза его довольно блестели:
– Ну да, должок. Помнишь нашу первую встречу? Ты ведь не будешь отрицать, что я тебе тогда пригодился? И не один раз. Смогли бы вы найти прекрасную Клэр без меня? А догнать корабль волков? И как насчет моих драгоценных юных помощников, которые полегли ради тебя? Такое нельзя забыть. И ты, конечно же, не забыл!
– Разумеется, – произнес я, начиная волноваться. Когда я узнал, кем были эти «юные помощники», мне они стали являться в ночных кошмарах. – Конечно нет! Но ведь я отблагодарил тебя, если не ошибаюсь? И выплатил кругленькую сумму золотом!
– Очень щедро с твоей стороны, – отвечал старик своим высокомерным трескучим голосом. – Но смог бы ты за ту же сумму купить подобную помощь где-нибудь еще? Мой юный коммерсант, не все долги можно оплатить золотом. А то, что мне нужно сейчас, потребует от тебя лишь самых малых усилий. Я подумал, что лучше дать тебе возможность разделаться с этим долгом именно теперь. Честно говоря, я не ожидал даже самого слабого сопротивления! – Он скривился. – Не буду притворяться: меня такое ничуть не задевает. Но должен предупредить: я не вижу для тебя более легкого способа заплатить.
Конь вел себя беспокойно: ему не стоялось на месте и он в нетерпении мотал головой. Я нарочито старательно гладил и успокаивал животное, желая выиграть время и подумать как следует. Ле Стриж! Да, он помог мне в свое время, хотя в конце концов, если уж на то пошло, и я спас его. Но когда я снова надумал обратиться к нему за помощью, подобная идея привела в ужас моих друзей со Спирали, и больше всех Джипа-штурмана, который сам же и привел меня к нему впервые. Он настойчиво повторял, что Стриж крайне опасен и ему нельзя доверять! И что он сумеет использовать против меня любую мою оплошность. Неужели я ее уже совершил? И какую власть он приобретет надо мной, если это так?
Огромный конь повиновался мне, послушный голосу и прикосновению. Он нервничал из-за Стрижа, это было очевидно. Старый негодяй, может, и послал его за мной, но конь явно не входил в число его верных прислужников. Я выпрямился в седле и посмотрел на Стрижа сверху вниз:
– Я плачу по долгам, Стриж, когда я знаю, что они за мной имеются. Но я знаю, почему ты помогал мне – отнюдь не за просто так. Ты хотел избавиться от одного из своих обязательств перед Джипом, и если уж я перед кем и в долгу, так это перед ним. А если я выполню то, чего ты от меня хочешь, чем бы оно ни оказалось, это накренит весы в другую сторону. И сильно накренит, да только мне этим заниматься недосуг. Ты меня, бывало, называл дураком, Стриж. Так вот, если тебе нужен мальчик на побегушках – поищи кого-нибудь другого!
Я резко дернул поводья, ударил коня пятками в бока. Великолепный скакун только этого и ждал: он громко и радостно заржал, повернулся и встал на дыбы. Стукнул копытами по нависавшему над головой старика скалистому выступу, и из камня посыпались искры; Стриж, оказавшийся в ловушке между телом животного и валуном, пошатнулся и упал на спину. Как я и надеялся, мне удалось схватить поводья и справиться с жеребцом, но он уже не нуждался в дополнительных указаниях – с диким и радостным ржанием он выскочил на тропу, по которой мы приехали сюда, и пустился в обратный путь. Я пригнулся пониже; ведь по спине у меня мурашки бегали при мысли о том, что может обрушиться на меня в любой момент. Очередной камнепад, шквальный ветер, шаровая молния – или какая-нибудь дьявольская ловушка, чтобы вернуть меня, как рыбку, бьющуюся в агонии на крючке. А скорее всего произойдет что-то такое, чего я даже и представить себе не могу. И я боялся этого «чего-то» гораздо больше, чем только что выстрелов с дирижабля. Мне ужасно хотелось уклониться от неминуемого удара, свернуть в сторону, но здесь, на узкой тропе, это было бы смерти подобно. И оставалось только довериться моему скакуну.
Вот наконец мы достигли поворота. Благородное животное пролетело его, как ветер, и пыль из-под копыт заслонила нас, словно щит. Я бросил тревожный взгляд вниз, на облачный свод, но он был безмятежен. Перед нами вздымался своей громадой горный перевал. Тут нам пришлось сбавить скорость, и я решился оглянуться. Далеко позади, поразительно далеко, посреди скалистой дороги стояла маленькая темная фигура и как будто наблюдала за нами. Восходящее облако свернулось и обвило его наподобие зубчатого драконьего гребня, но сам Ле Стриж не шевелился. Я снова вздрогнул, и конь тихонько заржал, словно желая успокоить меня. Уверенно ступая, он перебрался через гребень горы и прошел по каменистому склону за ним, преодолев самый крутой участок и выбравшись на более широкую горную тропу. Здесь он снова пошел быстрее. Я снова бросил взгляд назад, думая, увижу или нет на фоне неба невысокий силуэт человека, который вот-вот обрушит на нас лавину, но все было тихо и спокойно.
Солнце садилось, и небо темнело. Очертания гор в красноватом свете заката стали менее отчетливы, а вершины их начала окутывать пелена тени, постепенно распространявшейся вокруг. Озеро из облаков внизу стало сереть и бледнеть, и, когда мы спустились к нему, снова перейдя на легкий галоп, оно захлестнуло нас и сомкнулось над нашими головами. Во мраке, где мы оказались, ничего не было видно, и я едва смог различить тенистую стену, маячившую впереди. Но не успел я натянуть поводья и остановить коня, как мы уже врезались в нее и меня хорошенько отхлестало ветками по щекам. Но это продолжалось лишь мгновение – вскоре стук копыт стал громче и сильнее, и мы въехали под сень деревьев. Неподалеку газанула спортивная машина, и лошадь дернулась в сторону; впрочем, я тоже вздрогнул. Потрясенный всем происшедшим, я выскользнул из седла на асфальт, который закачался подо мной. Я схватился за луку седла, боясь упасть, а затем начал рыться в кармане в поисках сахара.
– Жаль, что я не знаю, как тебя зовут, – сказал я коню. – Какое же у тебя имя? Буцефал, Астер, а может, Грейн…
Я ослабил подпругу и отстегнул удила, искренне сожалея о том, что не могу почистить и накормить его, отвести в конюшню на отдых – ведь он это заслужил. Конь тем временем хоть и охотно принимал мои ухаживания, но посматривал назад, сквозь деревья, и я понял, что он чувствует себя здесь не слишком уютно. А может, он услышал зов своего настоящего хозяина? Я отдал коню последний кусочек сахара и встал, наблюдая, как он потянул воздух ноздрями, повернулся и рысью пустился назад под прикрытие ветвей. Я тоже повернулся и побрел назад через автостоянку – или попытался это сделать. С тех пор как я последний раз ездил верхом, прошло слишком много времени, и мои ноги и зад горели огнем. Я горячо молился, чтобы терраса была все так же пустынна и никто не увидел бы, как я ковыляю по ступенькам наверх, прихрамывая, ползу к своему столику и тяжело опускаюсь на стул – осторожно, стараясь не потревожить мозоли. Солнце сместилось лишь чуть-чуть, но небо выглядело совсем другим. Освещение изменилось, и облака стали самыми обычными облаками. О том, что произошло, напоминали только память, боль во всем теле и невесть откуда взявшееся беспокойство Все это было – с болью не поспоришь. Моя мечта сбылась, и я проехал по згой тропе, но что я там нашел? Глубокий котел облаков и еще более глубокую тайну. А что еще? Опасность Подумать только час-другой назад я изнывал от скуки А может, с тех пор прошло гораздо больше времени?
