– Канонерские лодки, и не маленькие. Да и вооружение там небось типа мортир или пулеметов. Таких на Спирали не много сыщется. И таких тоже, – добавил он, показывая на дирижабль, который слегка покачивался на якорном канате на противоположном берегу. – Это местечко – крепкий орешек, его с налету не возьмешь, даже с современным оружием в руках. Такое возможно только благодаря сплоченной общине, так что народ может здесь осесть и дожить до глубокой старости, не скатываясь назад, в Сердцевину. Могут заниматься сложными ремеслами и даже развивать промышленность. – Он бросил взгляд вверх на высоченные башни дворца Грааля. – И он держит весь город в подчинении, вот ведь штука! И вот ему-то мы собираемся нанести визит, Стиви, мальчик мой! Так что ты не очень зарывайся, а? Подумай о нас.
– Ты – штурман, – сказал я, и он ухмыльнулся:
– Только не в этих водах. Да и потом, ветер и рыба – это уж твоя забота. Ну вот мы и пришли. Ты как, в порядке, Молл, малышка?
Молл стиснула мне руку так, что кости захрустели, и на мгновение на ее лице отразилось сильнейшее сомнение, ноги ее чуть не подкосились.
– О да, как нужно. Но, честное слово, я вся – tremor cordis.
[106]
Я дал ей руку, стараясь поддержать ее, и поймал на себе странный взгляд Элисон, такой же непроницаемый, как и прежде. Она подошла к высоким дверям замка и распахнула их перед нами настежь. Темнота, завеса, разраставшаяся в невидимом потоке, буквально вывалилась из дверей и нависла над нами. Цепкие пальцы Молл разомкнулись. Я снова поймал ее руку и чуть не волоком подтащил к двери.
Внутри, однако, Молл снова напряглась, стала дышать через силу и только слегка подскочила на месте, когда дверь захлопнулась. Джип, который, как никогда, стал похож повадками на лиса, осторожно осмотрелся по сторонам, потянул носом воздух и лишь затем склонил голову в несколько щеголеватом, но достаточно почтительном поклоне, приветствуя группу ожидавших нас людей. Молл поспешно отвесила такой глубокий и выразительный поклон, что волосами чуть ли не подмела пол. Я заставил себя вежливо кивнуть в знак приветствия, вспомнив, чему меня учили на курсах японского бизнес-этикета, и с любопытством посмотрел на этих приводящих всех в трепет рыцарей. Почти все были весьма немолоды, что, как Элисон успела объяснить, было не совсем обычно. Дело в том, что бо льшую часть жизни они провели в Сердцевине и не обрели безвозвратности, характерной для Спирали, хотя Грааль и продлил их жизнь и увеличил силу сверх всех мыслимых пределов. Именно эти довольно пожилые по преимуществу рыцари и остались в Гейленберге сейчас, мужчины и женщины, которым на вид можно было дать не меньше шестидесяти. Я заметил только парочку мужчин примерно моего возраста и двух женщин помимо Элисон. Одна из них была хрупким светловолосым существом, которому я бы ни за что не дал больше двадцати пяти. Но в глазах ее было то же спокойствие, что и у прочих, и именно она жестом пригласила нас проследовать по коридору. Элисон с рыцарями шли рядом по обе стороны от нас строевым шагом, как будто были нашей охраной, и в таком составе мы проследовали в главный зал дворца.
Он был светлее, чем я его запомнил, или скорее создавалось впечатление, что у теней появились крылья и они расселись на насестах под самым куполом, свесившись головами вниз, подобно летучим мышам. Солнечные лучи скользили по мозаичному полу, согревая камень обступивших нас колонн, но на алтаре все так же лежал налет мрачной грусти. Я уже приготовился было ступить на пол зала, но тут рыцарь, возглавлявший процессию, вежливо, но резко потянул меня в сторону и повел в галерею, тянувшуюся вдоль колоннады. Я вспомнил, как в прошлый раз стражники двинулись в обход зала, не решившись кинуться прямо ко мне, и с интересом наблюдал, как рыцари выстроились широким полукругом по обе стороны от входа. Прикинув в уме, я решил, что галерея смогла бы вместить около трехсот человек, если она вообще когда-либо заполнялась до отказа. Все встали по местам, и я подумал, что за этим последует какая-то церемония, но рыцари только и делали, что стояли с напряженным нетерпением, устремив взгляды на алтарь. Молл смотрела так же, и, хотя Джип, казалось, не прикладывал особенных усилий, я подумал, что лучше и мне последовать их примеру. Я попытался сконцентрироваться, изо всех сил уставился на темную глыбу и сосредоточил на ней все свои мысли. Все, чего я добился при помощи этого, была рябь в глазах и головная боль – примерно такое же ощущение, какое получаешь от лицезрения ненастроенного телевизора. Теплый неподвижный воздух и полная тишина навалились на меня тяжелым одеялом. Я прислонился к согретой солнцем колонне, мои измученные глаза закрылись, и я задремал стоя, пока голос Элисон, настойчивый и умоляющий одновременно, не пробудил меня. Она стояла там, впереди, у края зала, и я решил, что она что-то говорит. Но хоть я как будто и слышал, как ее слова эхом раздаются под сводом, губы ее не шевелились.
– Нам очень нужен твой совет. Ты знаешь, что случилось. Ты знаешь о происшедшем, видел все своими глазами. Мы все еще сбиты с толку, нам известно слишком мало, чтобы мы могли действовать, и не можем прийти к какому-то соглашению по поводу плана действий. Ты должен дать нам совет.
Никакого движения не было, и все же что-то произошло. Угол падения света, казалось, изменился, раздвинулся и увеличился, пока наконец не озарился внезапно кусок стены, выделив сверкающую фреску в плоскостном стиле раннего Средневековья. На ней был изображен бородатый король, сидящий на троне властно воздев руку. Тень все так же окутывала нас, и все же рядом со мной что-то поблескивало и мерцало. Волосы Молл горели, будто от яркого утреннего солнца, и, хотя воздух был все так же недвижим, они колыхались и вздымались. Молл закрыла глаза, откинула голову назад и подняла кверху руки; ее румяные щеки при этом вспыхнули огнем. Ее окружала темнота; она же купалась в лучах света, хотя ни один луч из зала не попадал сюда. Основные его потоки устремлялись вниз, падая наискосок и золотом проливаясь на низкий алтарь и на камень, стоявший там и наполовину скрытый под темно-красным насыщенного оттенка плащом. Над его вершиной танцевали светящиеся пылинки, и в воздухе разливалось ощущение чьего-то присутствия.
– Смею ли я снова задать вопрос? – опять беззвучно взмолилась Элисон. – Копье… Брокену все еще можно помешать… у нас так мало времени… Мы должны действовать!
Я почувствовал, что должен что-то сказать. Но как будто язык проглотил. И хотя я начал сердиться на эту бездеятельную тишину, легче мне от этого не становилось. Искренность и пыл, звучавшие в голосе Элисон, суровая озабоченность, отражавшаяся на лицах остальных рыцарей, – все требовало ответа.
– Нам необходим твой ответ! Стоит ли нам отправляться на его поиски? Скольким из нас? Как мы должны действовать? Пожалуйста, ответь!
Тишина.
Я почувствовал, как у меня в бессильной ярости вспыхнуло лицо. И я заговорил, да еще как – в полный голос, с совершенно поразительной силой и убедительностью:
– Она совершенно права! Почему ты ей не отвечаешь? Что тебе нужно, черт побери? Я? Ладно, Санграаль, или как тебя там еще, вот он я, перед тобой. Я пойду. Я пойду за этим твоим копьем – один, если понадобится! И ты по крайней мере скажи, запрещаешь ты остальным сопровождать меня или нет!
