— Три румба лево руля! — кричал Бомстаф.
— И так держать, а затем бери право руля! — вмешивался попугай.
Хорошо, что хоть Гудвину хватило ума не слушать попугая, потому что, выполни он этот приказ, они раздавили бы по меньшей мере три нильских парусника, которые бестолково крутились с правого борта.
— Подтяни грот и береги голову, сейчас повернется гик! — приказывал Бомстаф.
— И отпусти грот, бери рифы на фок-мачте! — орал попугай.
Матросы Бомстафа не отличались сметливостью, один был туговат на ухо, поэтому команды попугая иногда сбивали их с толку. Хуже всего вышло, когда Кельвин отпустил гик с правого борта, а его брат Мельвин одновременно с ним отпустил его с левого. Так как Гудвин в то же время круто положил штурвал на левый борт, развернув корабль против ветра, гик с гротом вымахнул далеко за правый борт. Вслед за вылетевшим парусом из блоков вырвались шкоты, а Кельвин и Мельвин только разинули рты.
— Что вы наделали, сухопутные крысы? — кричал Бомстаф, бросившийся к ним со своего места на носу корабля. — У вас же все шкоты на гике повисли.
— Так ведь было приказано отпустить грот, — сказал Кельвин, у которого шкот вырвался из блоков.
— Да кто ж тебе приказывал его отпускать? — спросил Бомстаф. Даже на его лице выражение было сейчас невеселое.
— Кто-кто! Вроде бы попугай. Кажись, это он крикнул, чтобы я отпустил.
— ПОПУГАИ ему приказал! — воскликнул Бомстаф. — Хорошо же ты уважаешь своего капитана, ежели предпочитаешь слушаться указаний попугая! С каких это пор, спрашивается, глупый попка научился заводить суда в гавань?
— Ну, он же так уверенно приказал, — пробормотал озадаченный Кельвин.
Бомстаф только покачал головой, возвращаясь на свое место.
После этого небольшого недоразумения они благополучно и более или менее гладко вошли в гавань, следуя в основном указаниям Бомстафа. Сойдя на берег, вся компания: Гудвин и Анри, а с ними, разумеется, Гектор и верхом на его спине попугай — приступили к обходу всех городских базаров. Здесь, в Александрии, дорогу показывал Бомстаф, но даже он мог объясняться только с теми людьми, которые говорили по-английски. На базарах Бомстаф покупал травы и разные порошки, которых Гудвин и Анри никогда не видели и даже не слышали, как они называются. Бомстаф объяснил им, что некоторые из них — это пряности, которые служат приправой к пище, другие же считаются целебными и лечат от подагры и многих других недугов, которыми болеют люди в Англии.
— Жаль только, что нет такого лекарства, которое исцеляло бы попугаев от излишней болтливости, — сказал Бомстаф и рассмеялся. Наконец к нему вернулось хорошее настроение, испорченное неприятностями, которые пришлось пережить при входе в гавань.
После Александрии корабль заходил во время этого долгого рейса еще во многие гавани на побережье Аравии и многих греческих островов. Поэтому друзья пропутешествовали еще три месяца с лишним, повидали много удивительных городов и пережили множество всяческих приключений, пока наконец однажды вечером «Элинор» не стал на якорь в порту Константинополя. Когда наутро на востоке взошло солнце, перед ними на фоне алого восхода встал фантастический силуэт Константинополя. Высоко в небо вздымались острые шпили минаретов и позолоченные купола гигантских храмов. Пораженные этим зрелищем, Гудвин и Анри залюбовались видом огромного города. Они думали о том, как в лабиринте незнакомых улиц будут искать волшебника Кастанака. Наконец настал час, когда выяснится, сумеют ли они его найти и принесет ли далекое-далекое путешествие Гудвина пользу жителям родного Комптон Бассета.
Шляпа Кастанака
Надежно пришвартовав «Элинор», друзья всей компанией сошли на берег. Авангард составили Анри, Гектор и попугай, за ними в арьергарде шли Гудвин и Бомстаф. Попугай был в ударе и, сидя на макушке у Гектора, радостно выкрикивал обидные замечания каждому встречному. К счастью, здесь никто не понимал, что он говорит. Бомстаф был более или менее знаком с Константинополем, и в первый день он выполнял для остальных роль проводника. Хотя старый моряк и не говорил по-турецки, он все же немного знал местные обычаи, поэтому друзья смогли побывать в таких местах, куда Анри и Гудвин не решились бы без него зайти, и увидели много интересного. Они побывали в дивных мечетях и на колоритных базарах, где продавались экзотические фрукты и ткани. След Кастанака им нигде не попадался, но они и не очень его искали в свой первый день в Константинополе. Однако, вернувшись вечером на корабль, они собрались на палубе и устроили совет.
— Завтра мы должны всерьез начать поиски Кастанака, — сказал Бомстаф. — В Константинополе живут не по нашим обычаям и бродить тут небезопасно, поэтому лучше всего нам ходить вместе, хотя так у нас уйдет больше времени на то, чтобы найти след волшебника.
— Нет, месье Бомстаф, — сказал Анри. — Если мы хотим отыскать Кастанака, нам все-таки лучше разделиться. Уж я как-нибудь справлюсь в Константинополе, раз справляюсь в Марселе.
Гудвин и Бомстаф переглянулись, помедлив с возражениями. Обоим стало тревожно при мысли, что Анри на свой страх и риск будет искать Кастанака. Анри это сразу понял и потому поспешил продолжить, чтобы переубедить своих друзей:
— Я гораздо быстрее смогу обежать город, если буду один. Мальчик вроде меня может узнать многое, чего никто не скажет взрослому человеку.
— Ну да, — проговорил Бомстаф, немного обиженный, что Анри считает его и Гудвина скорее лишней обузой, чем помощниками. — Может быть, это отчасти и верно, но ты все-таки еще маленький, да и языка не знаешь, и, если попадешь в переделку, тебе бы очень пригодилась наша поддержка.
Анри немного помолчал и затем сказал:
— Да, ваша правда, месье Бомстаф. Подумав хорошенько, я понял, что еще не дорос, и, наверно, мне было бы лучше искать Кастанака вместе с вами или месье Гудвином.
И Бомстаф, и Гудвин приосанились, услышав такие слова. Оказывается, они все-таки могут пригодиться! Но их радость была недолгой, так как дальше Анри сказал:
— Поэтому я хочу взять с собой Гектора. Он умный и сильный и не оставит меня в беде!
— Ах ты мошенник этакий! — воскликнул Бомстаф. Но ему самому стало смешно, когда он понял, что Анри предпочитает взять в помощники Гектора вместо него или Гудвина.
— Так можно мне взять с собой завтра Гектора, месье Гудвин? — спросил Анри.
— Ладно уж, будь по-твоему! — добродушно согласился Гудвин, но в голосе его слышалась тревога. — Только уж обещай, что будешь осторожен и вернешься сразу, как только узнаешь, где живет Кастанак. Ни в коем случае сам с ним не заговаривай. Мы еще не знаем, насколько он может быть опасен!
Итак, они решили, что завтра пойдут в город, разделившись на две группы. Гудвин и Бомстаф решили идти вдвоем и тоже попытаться что-то разведать.
На следующее утро Анри отправился в город с Гектором и попугаем. Немного попозже, проинструктировав свой экипаж, как нужно сторожить корабль, вслед за ним в сопровождении Гудвина туда отправился Бомстаф. Весь день Гудвин и Бомстаф бродили по Константинополю и, как могли, расспрашивали людей про волшебника Кастанака, но их преследовало невезение. Им никак не попадался человек, говорящий по-французски или по-английски и знающий что-то о волшебнике. Все, с кем они заговаривали, тотчас же теряли способность говорить на каком-нибудь ином языке, кроме турецкого, как только выяснялось, что два приятеля ничего не собираются покупать или продавать. Единственным человеком, который как-то отреагировал на их вопрос, был мужчина в диковинном плаще, он почему-то вошел в неописуемый раж, размахивал руками и все больше горячился, осыпая их непонятными словами.
