— Будьте паинькой и делайте своё дело как следует, — сказала Герен.
Докторша замерла со склянкой в руке.
— Одна ошибка — и вашей карьере конец, — добавила Хилфи, держа палец на курке пистолета.
— Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления младших по званию!
— Будьте паинькой, — пробормотала Шур, с трудом приподнимаясь на подушках и оглядывая капельницу, которую прилаживала докторша. — Махе, хаости. «Пожалуйста, проверьте, что она туда налила».
— Шишти, — согласился махе.
Врач хейни бросила на него пристальный взгляд, а потом передала одну за одной все бутылки и склянки.
— Они запечатаны, — сказала хейни, показывая на горлышки бутылок. — С такой раной ей нельзя было покидать Кейшти. И, боги, ей нельзя было сидеть…
— Вы собираетесь нас учить? — глухо пророкотал Ким. — Я сам вас поучу некоторым законам. Они касаются преступной халатности, непрофессионализма и прав родственников.
— Уберите его отсюда.
— Ага, — сказала Пианфар и, повернувшись, вышла.
— Капитан, — раздался голос из переговорного устройства. — Врач, который осмотрел Сккукука, сказал, что с ним в общем всё в порядке. Мы его просто неправильно кормили, они хотят прислать для него еду.
— Живую?
— Они говорят… ну, в общем, эти штуки совершенно беззвучные и быстро размножаются.
Пианфар поморщилась. Дернула шкурой на спине.
— Насекомые, что ли? Что он ест? Минутное молчание.
— Я спрошу.
Пианфар завернула за угол и заглянула в каюту. Спустился лифт и привез ещё одну группу махендосет. Увидев их угрюмые лица, Пианфар машинально положила руку на курок пистолета.
Но тут, внезапно разглядев знакомые черты, она вихрем бросилась в самую кучу махенов.
— Золотозубый! — вскрикнула Пианфар.
— А, Пианфар…
Это был высокий махендосет, одетый, как и его спутники, во все чёрное, без единого золотого украшения. Только когда он широко улыбнулся, блеснуло золото. Он был значительно выше своих товарищей, обвешанных поясами с патронами и автоматическими винтовками. Но улыбка махена тут же пропала.
— Говорят, с Шур все хорошо, а?
— Нет, не все, и это из-за тебя, ублюдок с рваными ушами! — Она убрала наушник и посмотрела в темное встревоженное лицо махена. — На Уртуре мне повредили хвост, на Кейшти стреляли в мой экипаж…
— Я знаю.
— Да, чёрт тебя возьми, знаешь. Банни Айхар и «Успех» все разболтали, если остались живы. — Вспомнив об открытой двери и враче Эхран, она схватила Золотозубого за мускулистую руку и потащила за собой в свою каюту. — Останьтесь здесь! — приказала она его вооружённой охране и втащила старого знакомого внутрь.
Захлопнув дверь прямо перед их носом, она повернулась к махену. Здесь они могли говорить спокойно — помещение имело звукоизоляцию.
— Так, значит, больше никакой торговли. Никакого притворства. Это и есть твоё настоящее лицо, капитан-охотник? Оставил нам сообщение на Уртуре, направил к Джику и ничего не сказал. Тебе игрушки, ты, безухий ублюдок, а страдаем мы. Вспомни причал Кейшти. Только посмей засмеяться, и я сверну тебе твою чертову шею. Где ты был?
Золотозубый прижал маленькие ушки. Теперь он не ухмылялся, как обычно.
— Хочешь все по порядку? — Его хриплый и спокойный голос звучал как-то непривычно. — Во-первых, Джик дурак, Пианфар, дурак, потому что связался с кифами.
По спине Пианфар пробежал холодок.
— Но ведь он твой друг, чёрт бы его взял! Ты прислал его за мной на Кейшти. Разве нет?
— Я прислал. Он друг. И круглый дурак. А может, и я дурак. — Поискав глазами место, где можно сесть, Золотозубый плюхнулся на смятую постель и, опершись на руку, посмотрел на Пианфар: — У нас проблемы, Пианфар. Этот дурак Джик говорил с тка. Кненны схватили этого тка. Сейчас на Тавао направляется множество кораблей с людьми. На нас идут люди, назревает война с кненнами и стишо, на нас вот-вот нападут кифы — Джик прекрасно знает этого Сиккуккута. Он сказал: да сгинет Актимакт. И Сик-куккут. Джик сказал, что этот киф простой про-вин-циал, затеявший какую-то свару у себя на родине. Я думаю, Джик ошибся. Очень ошибся. Этот киф далеко не так прост. Держу пари, хаккикт хочет заключить союз с махендосет и с тобой — будь осторожна, Пианфар, очень осторожна. Сиккуккут — опасный киф.
— Не думаю.
— Глупо. А Джик ещё глупее.
— А ты-то что здесь делаешь? Золотозубый передёрнул ушами:
— Возможно, хочу доставить кифам неприятности. Я то здесь, то там. Я следил за кифами до самой Центральной. У них что-то происходит. — Сверкнул золотой зуб. — Нужно, чтобы и Актимакт не расслаблялся, верно? Этому кифу очень хочется заполучить моё сердце, он уже три раза пытался до него добраться.
— А что теперь будет делать Сиккуккут, когда ты здесь? Ответь.
— Он ничего не имеет против меня. Я принес ему много сфик. Вы тоже, хейни. И Джик. И «Бдительность». Мы дали этому кифу столько сфик, что теперь он может проглотить все Соглашение.
Да, в этом был смысл. В этом был дьявольский смысл.
— Так зачем ты прилетел? Махен сощурил темные глаза:
— Может, у меня просто не было выбора. Может быть, теперь всем заправляет Джик.
У Пианфар сжалось сердце.
— Ты лжешь, Исмехананмин. Ты всегда мне лгал.
Молчание.
— Может быть, одному симпатичному махе нужно познакомиться поближе с этим кифом, а?
— Ты что, собираешься его убить?
— А? Хорошая идея, хейни.
— Ты думаешь, это не пытались сделать сами кифы?
— Кифы не пытались. Кифы хотят жить, Пианфар. А вот мы, махендосет, все немного сумасшедшие, а? Я говорю правду, Пианфар. Если ты обо всем расскажешь кифу, я умру медленной смертью. Ты и сама это понимаешь, а?
— О боги, не хочу даже слышать об этом! Не делай из меня заговорщика!
— Старый друг.
— Друг! — Она быстро подошла к комоду, выдвинула один из ящиков и достала оттуда маленькую коробочку. Золотозубый приподнялся на постели. Пианфар подбросила коробочку в воздух и ловко её поймала.
— Что это?
— Дорогой подарок. От Стле-стлес-стлена, твоего драгоценного друга с Центральной. Того стишо, которому ты просил доверять. Записка. На, прочти. Она короткая.
Открыв коробочку, он вынул записку, развернул и в ярости прижал уши.
— Ублюдок!
— Этот джитист чуть меня с ног не свалил. Не знаю, что с ним случилось. «Не доверяйте Золотозу-бому». Этот совет дорого обошелся твоему правительству. А ублюдок стишо, несомненно, устраивал сделки с Риф Эхран, кифами и тка. И со мной. И с тобой. И с каждой бездомной дочерью Соглашения, которая что-то вынюхивала для себя. Этот гад оказался настоящим сокровищем! И твой начальник станции на Кейшти. И этот чертов Стле-стлес-стлен. Чёрт бы тебя взял, ты заставил меня метаться по зоне действия Соглашения целых сорок световых лет!
