Аксис спрыгнул на землю и помог Азур сойти с лошади.
— Ничего, у меня все нормально, — задыхаясь, сказала она, все еще улыбаясь, разгоряченная от боя и бешеной скачки, но Аксис расстегнул ее тунику и вытащил из бриджей рубашку. Сердце его болезненно сжалось: такая она была горячая и мокрая от крови.
Рана под нижним ребром была глубокой и сильно кровила, но опасности для жизни не представляла.
— Ее надо зашить, — пробормотал Аксис и взял у лучника бинт. Крепко перевязал ребра и опустил рубашку.
— Пустяки, — тихо сказала Азур. — Другие ранены гораздо серьезнее. Пусти, я должна их осмотреть. Ведь я за них отвечаю.
Поднялась, надела тунику и пошла к солдатам, поговорила с ранеными. Азур по-детски гордилась, что и у нее есть ранение. Следом, поцарапанный и окровавленный, трусил Сикариус. У него, как и у остальных гончих, было около десятка мелких ран.
Аксис не отводил от Азур затуманенных глаз.
На следующее утро, на рассвете, въехали в Сигхолт. Об их прибытии предупредили прилетевшие накануне икарийцы. Все приготовились накормить бойцов и позаботиться о раненых.
— Икарийцы рассказали нам о том, что произошло, — сказал Велиар и покосился на окровавленную тунику Азур. — Как себя чувствуешь?
Азур улыбнулась.
— Пустяки, Велиар. Царапина. Так, кажется, закаленные воины отвечают на вопросы встревоженного семейства?
Аксис по-хозяйски обнял ее за талию. Теперь они были дома, и он мог вести себя как заботливый любовник, а не как заместитель командира.
— Она не сильно ранена, Велиар. — И оглядел двор. — Рейвенсбандцы?
— Да. Прибыли вчера вечером. Большую часть их разместили в лагерях у озера, а командный состав удалось пристроить в главном здании.
— Неужто место еще нашлось? — пробормотала Азур. Тревожно оглянулась, и лицо ее расплылась в улыбке: через двор к ним спешила Ривка с Калумом на руках. Когда Азур взяла у нее ребенка, увидела вышедшего из тени высокого черноволосого человека.
— Хо'Деми, — сказал Аксис, глядя на татуированное лицо. Когда он встречался с Хо'Деми на Гандилга-броде и смотрел на него глазами орла в Жервуа, обратил внимание на не тронутый татуировкой кружок кожи в центре лба.
Сейчас у него, как и у всех остальных рейвенсбандцев — мужчин, женщин и детей, — горело во лбу кроваво-красное солнце.
Глава сорок четвертая
ПРИШЛО ВРЕМЯ ВОССТАНАВЛИВАТЬ ТЕНСЕНДОР
Молодая рейвенсбандка вколола в волосы Азур последнюю шпильку и подержала зеркало, чтобы она оценила прическу со всех сторон.
— Спасибо, Има, ты прекрасно уложила мне волосы.
В последние недели обязанности Имы расширились: она не только ухаживала за Калумом и кормила грудью ребенка, но и сделалась служанкой Азур. Хотя Азур и казалось странным иметь при себе прислугу, была она настолько занята, что выбора не оставалось. Раньше в Сигхолте было три тысячи бойцов, три блюстителя пророчества, две женщины да отставной повар, а теперь жизнь в крепости, подогреваемая энтузиазмом тридцати тысяч людей, била ключом. Были там не только ахары, рейвенсбандцы и икарийские солдаты, но и городское население, торговцы, слуги, повара, конюхи, секретари, посыльные, прихлебатели, да всех разве упомнишь? Неделю назад пожаловал историк. Он заявил, что хочет оставить потомкам записи о жизненном пути Аксиса, предначертанном пророчеством.
Служанкой дело не ограничилось: Азур обнаружила, что горожане в Сигхолте и Заозерье стали относиться к ней по-другому. Когда она шла по улицам — с Калумом или без него, люди с улыбкой давали ей дорогу, кланялись, а женщины делали реверанс. Азур еле удерживалась, чтобы не ответить им таким же реверансом.
— Пойдем, — сказал Аксис, войдя в комнату. — Покажи мне свои драгоценности.
Азур оперлась на предложенную ей руку и позволила подвести себя к большому зеркалу возле стены. Остановилась, Аксис встал сзади, положил руки ей на плечи. Одет он был в золотую тунику и бриджи в один цвет с кроваво-красным солнцем на груди. Простое черное платье облегало высокую гибкую фигуру Азур и подчеркивало четкий овал лица и необычные дымчатые глаза. Черные, как и платье, волосы уложены были в высокую затейливую прическу.
Аксис улыбнулся, глядя на нее в зеркало, и опустил руку в карман.
— Дрю-Беор всегда дает мне подарки, которые подходят только тебе.
И вдел ей в уши длинные серьги из червонного золота. Изысканное украшение стало обрамлением для прекрасного лица.
— Мы с тобой элегантная пара, не находишь? — сказал Аксис и поцеловал ее в макушку. Изумился, когда увидел слезы в глазах Азур. — Что случилось? — спросил он. — Отчего ты расстроена?
— Оттого, что никакая я тебе не пара, — прошептала она. — Ты скоро поведешь войско на юг, а потом в Карлон. Там тебя ждет королева.
Аксис напрягся. Они с Азур избегали говорить о Фарадей, тем не менее та постоянно была в их мыслях.
— Я знаю, ты говорил о ней с герцогом Роландом и Хо'Деми, — продолжила Азур, вознамерившись сказать все, что было у нее на сердце. — То, что там, — она кивнула на зеркало, — одна лишь видимость. То, что между нами, нереально, как отражение в воде. Его можно разбить так же легко, как это зеркало.
Руки Аксиса сжали плечи Азур. Она почувствовала, что разозлила его.
— То, что я сказал тебе в Хсингарде, Азур, правда, — сказал он. — Я люблю тебя. Я смотрю на тебя не как на временную любовницу, что согревает мне постель до воссоединения моего с Фарадей. А ты любишь меня? Или специально затеяла этот разговор, чтобы иметь повод со мной расстаться?
— Ты же знаешь, что я тебя люблю. — Азур сделала усилие, чтобы голос не дрогнул. — Но, когда приедем в Карлон, придется мне отойти в сторону. Каждую минуту меня мучают угрызения совести, вина перед Фарадей. А тебя совесть не мучает?
— Мучает ли меня совесть? — переспросил он. — Да, мучает. Думаю ли я о Фарадей? Да, думаю. И до сих пор я по-своему ее люблю, но каждый день моя любовь к тебе разрушает то, что я испытываю к ней. Все трое мы угодили в лапы пророчества, Азур. Оно манипулирует нами против нашей воли. Но мы с тобой не можем забыть о магии ночи Белтейна… или о том, что магия эта продолжается каждую совместную ночь. А ребенок? Разве можно забыть о нем? — голос его стал суровым. — Но я не дам тебе уйти. Я не могу ни потерять, ни забыть тебя. — Аксис взял ее за талию и прижал к себе.
Азур глубоко вздохнула.
— Но ведь ты женишься на Фарадей.
— Должен, Азур. Пророчество обязало Фарадей выйти замуж за Борнхелда, и оно же обязывает меня жениться на Фарадей. Разве не помнишь, пророчество утверждает, что она возляжет с человеком, который убьет ее мужа? Необходимо к тому же, чтобы она посадила деревья.
— Тогда я должна уйти…
— Нет, — резко сказал Аксис, и крепче сжал ее талию. — Я не позволю тебе уйти, Азур. Фарадей — светская женщина. Без сомнения, у Борнхелда есть любовницы…
