— Это больничная палата в детском питомнике.
— Не думала, что настолько больна…
Тиана внезапно напряглась и уставилась в суровое лицо Джо. Старик отвел глаза, не в силах выдержать ее взгляда.
— Нет! — выдохнула она.
Весь воздух покинул легкие Тианы, она открыла рот, намереваясь закричать. Джо ладонью ударил ее по лицу, достаточно сильно, чтобы привести в чувство. Тиана остолбенела.
— Не смей кричать, — сказал Джо. — Или я тоже поверю, что ты сумасшедшая.
— Так вот почему меня продали в детский питомник? Но я не сошла с ума. Вчера я решила задачу…
— Тиана, — ласково прервал ее Джо, — ты здесь уже больше недели, и большей частью без памяти. А перед этим ты кричала не переставая почти полночи. Неудивительно, что лекари сочли тебя сумасшедшей. У Ги-Хада не осталось выбора. Заводу нужны здоровые ремесленники.
— А заменила меня Иризис? — В голосе Тианы послышались опасные нотки.
— Тихо! Дело даже не в этом. Специальным декретом ее назначили исполнять обязанности старшего мастера, хотя ей всего двадцать один год.
У Иризис есть все основания праздновать победу. Тиане захотелось умереть.
— Я здесь не останусь. Я никогда не смирюсь с жизнью здесь. Если бы только добраться до Ги-Хада, я смогла бы его убедить…
— Дело сделано, Тиана. Дважды у тебя случались припадки безумия, и два лекаря признали неизлечимую кристаллическую лихорадку". Ги-Хад не смог бы тебя спасти, даже если бы захотел. Безумный ремесленник опасен.
— Но я в своем уме!
— Люди, подверженные кристаллической лихорадке, всегда так говорят. Твой контракт передан детскому питомнику.
— Но Ги-Хад — честный человек:..
— Он должен управлять производством и выпускать клан-керы. На севере мы потерпели неудачу, за один час разбито целое подразделение боевых машин.
— Я слышала, что… — Тиана осеклась, она опять чуть не сказала «вчера».
— Теперь ты женщина из детского питомника. Ремесленника Тианы больше нет. Мне очень жаль.
На глазах Джо появились слезы.
Дверь в палату распахнулась, и на пороге появилась громадная толстуха.
— Время посещения истекло. Попрощайтесь. Тиане требуется отдых. Скоро настанет первый день ее работы!
Женщина торопливо вышла за дверь.
Только теперь до Тианы дошел весь ужас ее положения. Ее работе, ее жизни, самому существованию пришел конец. Все, что ей осталось, — это занятие, которое она презирала от всей души. Желание заорать было почти непереносимым. Она уже открыла рот, но выражение лица Джо удержало рвущийся наружу вопль.
— Я никогда не стану женщиной из детского питомника! — прошептала она.
— Я не знаю…
— Я в своем уме. И я сбегу отсюда.
— В военное время отказ от предназначенной работы является преступлением.
— Мужчин никогда не направляют в детский питомник!
— А женщин не посылают на передовую, на съедение лиринксам, как послали моих сыновей, — тихо сказал Джо. — Я не утверждаю, что это правильно, Тиана. Просто ничего нельзя поделать.
— Все равно я здесь не останусь. Это место мне противно.
— Став беглянкой, ты лишишься своих прав. Первый встречный сможет забрать тебя к себе или избить совершенно безнаказанно.
— Мне все равно, — огрызнулась Тиана. — Я сама выберу мужчину, которому отдамся.
— Времена меняются, Тиана. Война…
— Будь проклята эта война! Это только повод лишить нас наших прав. Джоэн, ты обещал мне свою помощь. Так вот теперь она нужна мне, как никогда.
Джо растерялся. Тиана знала, он боялся за нее, не за себя.
— Конечно, я помогу тебе. Но только если ты соберешься с мыслями. Что я могу сейчас для тебя сделать?
— Зайди в мою комнату на заводе. Если ее еще не освободили, забери оттуда одежду, записи, инструменты, проволочную сферу и шлем. И еще там хранится книга. — Тиана рассказала, как отыскать тайник с трактатом Нунар. — Никому ее не показывай.
— Тиана, кристаллы вызвали у тебя припадки безумия. Если ты снова к ним прикоснешься…
— Я не сумасшедшая, — нетерпеливо возразила она. Дверь распахнулась, на пороге снова появилась матрона.
— Время вышло. Пора!
— Пожалуйста, Джоэн!
Старый шахтер кивнул и покинул палату.
— Отвратительный старик! — заявила матрона. — Такие, как он, здесь не встречаются. Слезай с кровати! — Женщина дернула Тиану за руку. — Дай на тебя посмотреть.
Матрона осматривала Тиану, словно та была окороком в лавке мясника. При этом она еще нещадно шлепала и щипала девушку.
— Хм! Красивые волосы, хотя и ужасно подстрижены. Как будто цирюльник пользовался топором. Чудесные глаза, необычный цвет. И кожа хороша, всего несколько пятнышек, но это мы быстро исправим. Нос не такой широкий, как предпочитают многие, но сойдет. Уши…
Она отвела назад волосы Тианы.
— Ушки очень изящные. Такие темные губы, это прекрасно. Открой-ка рот, состояние зубов невероятно важно. Ну что ж, по крайней мере почти все на месте. Вот эти два могли бы быть и более ровными, но никто не совершенен.
Матрона осмотрела десны, язык и горло, не переставая беспрерывно разговаривать сама с собой.
— Прекрасно, прекрасно, никаких болячек, никаких язвочек.
Она повертела голову Тианы из стороны в сторону и сделала несколько пометок на грифельной доске.
— Голова потянет на восемь из десяти. Или на семь с половиной? Не могла бы ты мне улыбнуться?
Тиана ощутила очередной щипок, но неожиданно для себя самой захотела с честью выдержать испытание. Она улыбнулась.
— О, чудесно! Еще и ямочки на щеках. Определенно восемь баллов.
Осмотр продолжился.
— Плечи несколько узковаты. Невероятно, но есть любители и на такие.
Ее собственные плечи выглядели почти квадратными и основательно заплыли жиром.
— А ты немножко костлява, девочка! На такую худобу редко бывает спрос. Ничего, мы тебя быстро откормим.
Матрона провела пальцами по ребрам и взвесила на своей широкой и влажной ладони грудь Тианы.
— Неплохо, совсем неплохо! Могли бы быть побольше, особенно левая, но я не вижу особых недостатков.
Женщина потеребила соски, пока они не встали торчком, потом продолжила осмотр.
Оказалось, что живот Тианы слишком впалый, волосы на лобке чересчур густые и кудрявые, бедра излишне стройные, а ступни ног непозволительно большие. Но самое страшное ожидало впереди.
— О, дорогая, посмотри на свои руки! Чем ты занималась, девочка? Можно подумать, передо мной руки матроса! А в большом пальце еще и загноившаяся заноза!
