Несмотря на все ухищрения с фонарем, Юлия отвернулась от скудного света. Иризис было решила, что на лице девушки имеется какой-то изъян, но Ял-Ниш отнес фонарь в противоположный угол, и Юлия повернулась к пришедшим. Ее лицо оказалось вполне нормальным, если бы не огромные глаза, в которых тоже не было цвета. Кто она — ученая или идиотка?
— Свет слепит меня. — Юлия говорила голосом, таким же бесцветным, как и ее волосы.
Этот еле видимый свет действительно слепил ее, поскольку Иризис заметила слезинки, повисшие на ресницах чувствительницы.
— Поздоровайся, Юлия, — снова сказал Ял-Ниш.
— Здравствуй, Иризис, — произнесла она, и теперь в ее словах угадывалась интонация Ял-Ниша.
Чувствительница смотрела сквозь Иризис, словно ее и не было в комнате, или Юлия была совершенно слепой.
— Что ты видишь, Юлия? — спросил Ял-Ниш настойчивее.
Девушка вздрогнула, как от удара, и стала сворачиваться в клубок.
— Извини, — ласковым шепотом произнес он. — Не бойся, Юлия. Никто и никогда больше не причинит тебе вреда. Скажи Иризис, что ты видишь?
Бесполезно. Чувствительница свернулась в клубок и закрыла голову руками. Ял-Ниш пожал плечами, указал на дверь и взял в руку фонарь.
— Что с ней такое? — спросила Иризис.
Ял-Ниш закрыл за ними дверь и повел ее по коридору.
— Она очень странная. Все ее чувства настолько обострены, что Юлия не может существовать в нашем мире. Она слепнет от малейшего света, но неплохо видит в темноте. Любой шум воспринимается ею как физическая боль. Крики, громкие разговоры, вполне привычные для нас, превращают ее в безумную истеричку, запертую в бочке с чудовищами. С осязанием и того хуже. Она не может носить одежду, даже шелк царапает ей кожу. Она боится всего и всех.
— Удивляюсь, как она не свихнулась. Я бы точно не выдержала. Но она и выглядит как будто не в себе.
— Какая ты бездушная! — воскликнул Ял-Ниш. — Она вовсе не идиотка, просто наш мир подавляет ее.
Иризис нетерпеливо ждала, когда следователь доберется до сути дела.
— Юлия видит вещи. Мысленно, — наконец произнес он.
— И я тоже.
— Ты не можешь увидеть того, что открывается ей. Давай попытаемся еще раз. И не говори так громко.
«В прошлый раз именно вы расстроили ее», — подумала Иризис.
Они вернулись в затемненную комнату.
— Юлия, это ремесленник Иризис. Поздоровайся с ней. Фигурка в углу выпрямилась. Девушка повернулась к Иризис.
— Здравствуй, Иризис, — сказала Юлия, снова подражая голосу следователя. — Я помню, ты приходила совсем недавно.
— Здравствуй, Юлия, — как можно тише произнесла Иризис. — Расскажи мне, что ты видишь.
Юлия замерла, вглядываясь куда-то поверх головы Иризис.
— Я вижу тени совсем недалеко. Они темные, но внутри них есть кристаллы. Очень слабые кристаллы! — отстранен-но заговорила чувствительница, на этот раз немного скрипучим голосом Иризис.
Та удивилась этой способности копировать произношение. Может, это своеобразный метод защиты от смысла произнесенных слов?
— Это твои контроллеры! — догадался Ял-Ниш.
— Я уже исправила их, — возразила Иризис, хотя на самом деле до этого было еще далеко.
Юлия вздрогнула, начала было сворачиваться в клубок, но остановилась, словно танцор в балете, изображающий бутон цветка. В ее движениях сквозила особая грация, какой Иризис еще не приходилось видеть. Ее обуяло любопытство.
— Я вижу другие образы, далеко отсюда, — снова заговорила Юлия. — Они намного сильнее, ими никто не пользуется.
— Кристаллы в шахте, — предположила Иризис.
— Продолжай, — попросил Ял-Ниш. — Ты видишь что-нибудь еще?
Юлия повернулась к ним лицом, напряженно замерла, ее и без того огромные глаза стали еще больше.
— Я вижу когтистых! Их много, они охотятся! Они ищут. Ах! — Юлия жалобно запричитала. — Они идут, чтобы сожрать меня! Они идут! Они идут!
Иризис в непроизвольном порыве протянула руки к юной чувствительнице. Ял-Ниш схватил ее за рукав, покачал головой и указал на дверь.
— Оставь ее. Она не переносит прикосновений.
Юлия уже свернулась в клубок. Ял-Ниш и Иризис отступили на этот раз к самой двери и довольно долго простояли молча. Потом они снова подошли к Юлии, но им пришлось еще долго упрашивать девушку, пока она не откликнулась.
«Когтистые», вероятно, означало лиринксов, и спи были где-то неподалеку. На этот раз Юлия больше не упоминала их. Она не могла ясно разглядеть чудовищ, как и не могла сказать, где находятся кристаллы.
— Не нравится мне это, — еле слышно прошептал Ял-Ниш. — Мы не сможем отбить еще одну атаку. Что они здесь делают, да еще в таком количестве?
Слух чувствительницы, по-видимому, был абсолютным, так как она ответила на этот вопрос:
— Они охотятся за ней.
— За кем, Юлия?
— За девушкой.
— Какой еще девушкой?
— За девушкой с сияющим кристаллом.
— Кто бы это мог быть? — недоумевал Ял-Ниш.
— Ее кристалл сияет ярче луны, — загадочно произнесла Юлия.
— Тиана! — воскликнула Иризис, но сейчас же спохватилась и понизила голос. — Это за ней охотятся лиринксы? Неужели она все еще жива?
— Я не знаю ее имени, — сказала Юлия, глядя в потолок. — Я даже не могу рассмотреть ее саму, вижу только кристалл. Но как только она дотрагивается до него, кристалл разгорается, словно падающая звезда.
— Где она находится? — прошипел Ял-Ниш. — Скорее, девочка, скажи, где она?
— Там. — Юлия махнула рукой на дверь. — А может, там, — указала она на пол. — Все пути одинаковы.
Девушка начала раскачиваться взад и вперед:
— Одинаковы, одинаковы, одинаковы…
Ял-Ниш вывел Иризис из комнаты и притворил за собой дверь.
— Иногда она впадает в такое состояние и остается невменяемой долгие часы. Мы вернемся попозже. А я пока организую еще несколько поисковых партий, может, они разыщут Тиану.
— Есть еще одна возможность, — сказала Иризис.
— Какая?
— Юлия могла и не видеть Тиану. Она просто повторила то, что мы, по ее мнению, надеялись услышать.
— Я старался не произносить этого имени поблизости от нее.
— Весь завод только и говорит, что о Тиане. С такими способностями она могла услышать разговор из другого конца коридора.
— Может быть, но, кроме нее, у нас нет других средств.
— Я до сих пор не могу понять, зачем вы мне ее показали, — сказала Иризис на пути в мастерскую.
