Юлия была самым необычным ребенком из всех, с кем приходилось иметь дело Ял-Нишу. Зрение, слух и осязание были настолько обострены, что девочка в основном доверяла обонянию и еще одному чувству, которое в обычных людях давно умерло, а может быть, и не существовало совсем. Она чувствовала строение вещей и сил, под влиянием которых происходили те или иные действия. Юлия могла с завязанными глазами описать ветер. Она видела его в трех измерениях в виде перемещавшихся, угасающих или вновь возникающих волн. Что еще важнее, она могла видеть действия Тайного Искусства в виде узлов на решетке, хотя, если честно говорить, Ял-Ниш не мог до конца понять ее объяснений.
Юлии часто приходилось слышать разглагольствования Ял-Ниша о ее особенном таланте. В самые тяжелые моменты жизни только вера в свою исключительность помогала ей переживать трудности. Экзаменатор Ял-Ниш определял Юлию то к одному мансеру, то к другому, надеясь, что кто-то из них сможет найти применение ее дару. Ничего не получалось, поскольку ни один из них не был достаточно терпелив, чтобы найти с девушкой общий язык и понять ее видения. Временами Юлия впадала в оцепенение, и никакие побои и наказания не могли вернуть ее к нормальной жизни.
Многие пытались выбить из нее кажущуюся строптивость, но ни один не достиг желаемого.
Она никогда не пыталась убежать, поскольку в одиночку выжить в нормальном мире не имела ни одного шанса. Юлия все больше и больше замыкалась в себе. Наконец старый Фламмас, последний из мансеров, к которому отправили чувствительницу, поместил свою подопечную в погреб одного из своих домов и благополучно забыл о ее существовании. Один раз в день, как и всем остальным узникам, ей приносили пищу, а раз в неделю снабжали ведром холодной воды для мытья. Грязь и нечистоты стекали в отверстие в углу помещения. Это заключение было самым благополучным периодом в жизни Юлии. В погребе было темно, сквозь массивную дверь сюда не проникал почти никакой шум из внешнего мира. Запах был не особенно приятным, но это был только ее собственный запах. И там было достаточно тепло, чтобы обходиться без ненавистной одежды. Жизнь в подземелье казалась Юлии самой приятной после того, как она покинула материнскую утробу и познакомилась с кошмаром негостеприимного мира.
Так Юлия провела целых пять лет, живя только жизнью своих мыслей. Там она из ребенка превратилась во взрослую девушку, и ее способности развились еще больше. Только для того, чтобы занять себя, она принялась создавать собственную трехмерную модель мира, руководствуясь при этом исключительно своими ощущениями. Физические объекты, такие как башня, подземелье, скалы и земли, были едва заметны в ее мире, тогда как некоторые жизненные формы были видны ясно. Время от времени она пыталась узнать о них какие-то подробности, и каждый раз это были либо мансеры, либо другие могущественные адепты. Если они пользовались Тайным Искусством, обозначающие их символы расцветали особенно яркими красками.
Однажды, пытаясь разгадать значение одного особенно загадочного и чуждого символа, возникшего в ее системе, Юлия обнаружила пришельца — лиринкса. Ей и прежде доводилось испытывать страх, но никто не пугал ее так, как этот чужак. Юлия завопила от испуга и не переставала до тех пор, пока служители не обратились к старому мансеру Фламмасу и не напомнили ему об узнице. Он убедился, что ничего не может сделать со своей подопечной, и позвал Ял-Ниша. К тому времени Юлии исполнилось шестнадцать лет, и ее подвергли очередному экзамену.
Ял-Ниш терпеливо выслушал, что произошло, и понял, что обнаружил очень ценный клад, если только найти способ им воспользоваться. Это открытие обеспечило ему не самый безопасный, но почетный пост главного следователя, но и по сей день, два года спустя, он не продвинулся ни на шаг. А тут еще пришло ужасное известие о судьбе Тианы. Ял-Ниш не рискнул оставлять Юлию с людьми, которые могли попытаться силой заставить ее продемонстрировать талант чувствительницы. Кроме того, он понадеялся на ее помощь в поисках, так что Юлии пришлось отправляться в путь.
Поездка оказалась для нее настоящим кошмаром. Все дневные часы она проводила в шелковом свертке, подвешенном к крыше повозки и закрепленном при помощи веревочных растяжек. Даже в таком положении с самого первого момента их путешествия чувства Юлии неимоверно страдали от перегрузки. Ее вопли и стоны превратили путешествие в кошмар и для всех окружающих, так что Ял-Нишу пришлось выставить стражу возле повозки, чтобы никто не попытался сбросить в пропасть сверток вместе с его содержимым.
Крики, донесшиеся из коридора, заставили Юлию вернуться из мира воспоминаний, и она привычно свернулась в клубок в углу комнаты. К счастью, ее кисти и ступни не обладали особой чувствительностью, иначе она не выжила бы. Девушка без труда определила, что за дверью находится Иризис, и при этом она разговаривает относительно спокойно. Еще Юлия ощутила присутствие незнакомца. Ей хотелось, чтобы он вошел, поскольку она стремилась узнать о нем побольше. Этот человек почему-то до сих пор не занял никакого места в ее модели мира, хотя Иризис уже была там, представленная в виде непроницаемого клубка.
Дверь в комнату распахнулась, но волна света из коридора ворвалась внутрь и пребольно ударила по глазам, так что Юлия закрыла лицо ладонями и отвернулась в тщетной попытке защититься. Иризис вошла в комнату, за ней последовал молодой человек. Его мускусный аромат расстроил Юлию, а из-за оставленной открытой двери донеслось столько шума и запахов, что она стала совсем беспомощной. Шаги пришедших громом раздались в ее ушах, и ничто не могло избавить Юлию от этого мучения.
Иризис наклонилась над Юлией, ее дыхание обволокло чувствительницу непроницаемой пеленой, а стук сердца напоминал грохот большого барабана. Неужели они собираются подвергнуть ее новым мучениям? Внезапно Иризис крепко обхватила ее своими руками и легко подняла над полом. Юлия, лишившись опоры под ногами, пронзительно вскрикнула, но не решилась отвести руки от лица и защитить себя. Тесное соприкосновение с чужой кожей и грубой одеждой казалось непереносимой пыткой. Иризис обратилась к мужчине настолько громким голосом, что слова слились в мозгу Юлии в единый грохот. Раньше она не разговаривала так громогласно. За что они собираются ее мучить? Мужчина ответил немного тише, но Юлия все равно не могла разобрать его слов. Значит, он тоже не такой добрый, каким казался сначала.
Иризис повернула Юлию в своих руках на один бок и прошептала слово, которое чувствительница определила как «Начинай!». В следующее мгновение Юлия почувствовала что-то горячее в ухе, в мозгу раздались громкие щелчки и бульканье, но потом вещество остыло и неприятные ощущения исчезли. У нее закружилась голова, Юлия не понимала, где верх, где низ. Она попыталась одной рукой освободить ухо, но Иризис удержала ее руку. Все ощущения в голове Юлии перепутались, и, что гораздо страшнее, она не могла удержать свой мир, единственное убежище, где всегда укрывалась в тяжелые моменты.
Безо всякого предупреждения Иризис перевернула Юлию на другой бок, и мужчина залил ей горячим веществом второе ухо. Снова в мозгу раздались оглушительное бульканье и треск, а затем вещество остыло и Юлия, впервые в жизни, ощутила полную и абсолютную тишину. Это было настолько ошеломляюще, что чувствительница прекратила визжать и неподвижно застыла на руках у Иризис. Не отводя ладоней от глаз, она привыкала к новому ощущению.
